Хамза Есенжанов - Яик - светлая река

- Да двое втикли, дидко.

- Мм... И места подходящего нету, держать то есть их негде...

- Это дело ума председателя, дед...

Их беседу прервал Парамонов. Он поднялся перед собравшимися на крыльцо и сказал:

- Граждане трудящиеся! - рубанул ладонью воздух и продолжал: - Сегодня ночью наша боевая дружина выступила против насилия буржуев и захватила отряд офицера Белова. И впредь мы не подпустим белых казаков к деревне... Товарищи трудящиеся крестьяне! Сознательные граждане! Записывайтесь в боевую дружину. Ваше имущество некому защищать, кроме вас самих. В соседних деревнях тоже организуются дружины. Да здравствует союз рабочих и крестьян!

- Мм... А что такое дружина? - спросил старик.

- Люди, - ответил кто-то из толпы. - Понял? Ежели, к примеру, тебе, дед, дать оружие, то ты будешь дружинник. Ну как, запишешься?

Старик пошамкал в раздумье и спросил:

- А с кем воевать-то?

- С буржуями! - ответил Парамонов. - Понятно, старина?

Толпа зашумела, послышались возгласы одобрения:

- Отбили коней, молодцы.

- Фургоны не отдали.

Из толпы вышел Савенко. Оглядел всех и сказал:

- А если глубже заглянуть в дело? Неладно мы поступили, сельчане. Как бы расплачиваться не пришлось.

- Мм, - зашамкал старик.

- Не наводи-ка ты тень на плетень, Савенко, - ответил Довженко.

- Я и не навожу. Все думают так. Мы простые крестьяне. Не казаки и не киргизы. И мы никого не трогаем. Верно я говорю, дед Елисей? Это дело еще надо обмозговать. - Он прокашлялся и поглядел на Кисляка: - А ты, Кисляк, за главного в селе. Ты будешь отвечать за село. А ты знаешь, как казак рубит шашкой? Первой слетит твоя башка. А за ней и другие головы найдут вечный покой в кустах Теренсая.

Кисляк молчал.

Старик Елисей тяжело вздохнул и опустил голову.

Парамонов беспокойно оглянулся на Довженко и Абдрахмана.

- Панику сеешь, - ответил Довженко. - Кроме хлеба, коней и фургонов Белов еще людей требовал. Сколько он велел собрать? - обратился Довженко к Кисляку.

- Всех трудоспособных, - ответил Кисляк.

- Вот видишь. Выходит, по-твоему, мы должны пойти рыть окопы для казаков? Им скоро конец. Сзади у них Чапай, с Самары идет Четвертая армия. Казаки не знают, куда спрятаться. А мы пойдем рыть себе могилы? Чепуху ты говоришь, Савенко. Сам трусишь и других пугаешь.

- Тебя, Довженко, мы весной избрали председателем, - повысил голос Савенко. - Если ты крепок, почему не удержал правление в своих руках? Почему сбежал и спрятался от казаков? Хитрый. Сам скрываешься в сторонке, спасаешь свою голову, а голову Кисляка подставляешь под казачью саблю. Или твоя жизнь дороже других? Знаем, чем кончится твоя хитрость: селу - пожар, людям пули.

Несколько человек вполголоса поддержали Савенко.

- Если в деревню придет казачья сотня, - уныло сказал кто-то, - от нас перья полетят.

- Не дай господи.

- И малого и старого - всех перерубят.

- Сельчане! - крикнул Довженко. - Поймите, что мы - сила. Если все вместе встанем, то и казаки с нами ничего не смогут сделать.

- Это все пустые слова.

- Ведь народ поднялся на борьбу, Савенко.

- Твоя борьба - всех под пули, самому в кусты!

- Ты действуешь как провокатор, Савенко.

- Ты сам провокатор.

Парамонов вытянул шею и замахал руками.

- Стойте! - закричал он. - По-твоему, не следует бороться?

- Иди к своим заводским, агитируй их, - зло ответил Савенко. - А мы живем здесь. Казачий атаман с нас спросит, нас и расстреляет. А ты в бегах. Тебя он не словит.

Сельчане уважали грамотного и бойкого на язык Савенко и прислушивались к нему.

- Давай-ка лучше не будем спорить, а посоветуемся, - обратился к нему Абдрахман. - Мы и думаем о том, чтобы вооруженной силой встретить карателей, если они сюда сунутся. Так что зря не пугай. Или ты, может быть, жалеешь, что мы отбили коней, хлеб и фургоны, что не дали угнать людей? Хочешь, чтобы весь этот народ был голый и голодный?

- А ты, киргиз, молчи, - грубо оборвал его Савенко. - Киргизы хотят выселить всех русских и жить тут сами. А нам не нужно киргизского правительства. Понятно?

- Понятно, - подступил к нему Белан, сжав кулаки. - Это контра. Я его понял полностью.

- Дурак безграмотный, - спокойно ответил Савенко. - Ты за три года выучил только два слова: революция да контрреволюция, и то не до конца.

- Ах ты... Я сейчас тебя зарублю...

Ивана едва удержали сильные руки товарищей.

- Не горячись, Иван, - сказал Парамонов. - Все слышали, что ему никакая власть не нужна. Только ложь все это. Он хочет стравить Парамонова и Кисляка, Белана и Айтиева. Царь или толстопузый бай даст ему свободу? Пусть ждет. А у нас один путь - с оружием в руках поддержать Советы. Всем известно, сколько деревень передушил Белов. Ему с хорунжим одна дорога. А солдат отпустим, они обмануты, пусть идут к себе домой и не воюют с народом.

Все одобрительно закивали.

Савенко выбрался из толпы и пошел прочь.

- А этот получит благодарность атамана! - крикнул ему вслед Белан.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

По дороге от Анхаты на Теректы ехали трое. Байес и Хажимукан - в телеге. Хаким сидел верхом.

Когда уже вдали показался поселок, пронесся шумный, но непродолжительный дождь. Мягкая дорожная пыль сразу стала похожа на шершавое решето.

Когда в воздухе засверкали быстрые струйки, Хаким снял свою мерлушковую шапку и расстегнул ворот рубахи, подставив дождю грудь.

От приятной влаги стало легко дышать, с пахнущим водой ветром, казалось, унеслась прочь усталость.

Хаким с наслаждением дышал всей грудью. Знойный воздух степного полдня, будто испуганный шумом и блеском дождевых струй, поспешно уползал куда-то в степь.

- Посмотрите, Байеке, как высохла земля, - сказал Хажимукан своему спутнику. - Такой дождь ее не насытит, только прибьет ненадолго пыль. Если бы вон та повернула сюда, - показал он на огромную сизую тучу, тяжело клубившуюся вдали.

- Эта сюда не повернет, - ответил Байес. - У нее свой путь. Это речная тучка. Она пойдет вдоль Яика, над лесом, над лугами, а в степь ее не заманишь.

Хаким, ехавший верхом, осмотрел небо. Его поразили слова Байеса "речная тучка".

Действительно, там, где протекал Яик, плыли дождевые тучи, а над степью простерлось чистое белесо-голубое небо.

"Говорит так, будто оставил на туче свою метку, - усмехнулся Хаким. - А ведь верно. Тонко подмечено. Степные облака от горячего степного воздуха поднимаются ввысь и рассеиваются как пух, никогда не собираясь в одном месте. А холодная вода Яика, леса и рощи тянут их к себе. Вот почему тучи льнут к сырым болотистым местам. Чего только он не знает!"

- Посмотри-ка, - воскликнул Хажимукан, - льет над самим Яиком, будто в нем мало воды.

В самом деле - от тучи потянулась вниз дымчатая неровная бахрома.

- По-моему, - продолжал Хажимукан, - хохлы сеют так много хлеба потому, что у них на восточной стороне земля хорошая и дожди обильные. Посмотри, какая возле села пшеница - колос к колосу.