Антон Керсновский - Философия войны в одноименном сборнике

формализм и в частности — пошлый конек всей русской военной власти — форму

обмундирования, с ее несметными тонкостями и нелепым педантизмом, считавшимся

признаком выправки и дисциплины! Он весь был в духе и сердце (стремление, желание,

воля). Все знания его были четные, т. е. извлеченные из действительных событий, и

соответствовали действительной жизни, а не лживым преданиям и сказкам о ней. Вся наука

его сводилась к трем словам: «быстрота, глазомер и натиск». Но сколько надо работать над

собою и над своими подчиненными, чтобы развить в себе и в них «глазомер», т. е. умение

видеть и понимать виденное (разбираться в обстановке и верно оценивать ее факторы)!

Сколько энергии и упорства нужно, чтобы передать другим свою решительность и быстроту

во всем или чтобы приучить подчиненных к стремительному и настойчивому проведению

раз принятого решения?!

Военный, понимавший обстановку, способный быстро находить решение и

настойчиво проводить его в жизнь, готов к войне. Если при этом он умеет подготовить

169

Электронное издание

www.rp-net.ru

орудие войны и понимает назначение армии — он верный страж Государства, охранитель

его существования и развития.

Если бы русские верхи изучали бы только одного Суворова, если бы Академия и

вообще школа вложила бы в сердца своих питомцев искреннее восхищение перед

деятельностью только своих великих людей — Петра, Суворова и Скобелева — и горячее

желание им подражать — мировая война не дала бы массовых отрицательных образцов на

верхах русской военной власти; мы не имели бы такой бездны поражений на Германском

фронте; мы были бы в Берлине уже в 1914 году и мы не имели бы никакой революции!.. Это

мое глубокое убеждение... Но вернемся к Академии.

Кроме идеала полководца и высокого начальника Академия должна была бы показать

и тип среднего начальника — командира полка, командира батальона, и тип меньшего

начальника — командира роты и взвода, и тип унтер-офицера и солдата. А параллельно с

этим исследовать и показать с надлежащими пояснениями всю действительную жизнь

русской армии и направления, в коих должно идти ее совершенствование. Суть ведь в том,

чтобы подготовить своей армии успех в будущем. А этого можно достигнуть только при

правильном знании действительного положения вещей и сопоставлени его с идеалом.

Академия должна была внедрить в сознание своих слушателей, что залог успеха на

войне, центр всей науки «побеждать» — находится в сердцах солдат (подчиненных). Путь

к сердцу солдата очень прост, но требует отказа от эгоизма и эпикурейских замашек, ибо

отнимает и время и силы и энергию, уводя все это в сторону забот о подчиненных, в

сторону строгого наблюдения за собой и самоусовершенствования во всех отраслях военного

дела. Тщательною и постоянною заботливостью о подчиненных приобретается их

преданность и даже любовь. Особенно это верно в отношении солдат. А знанием своего дела

начальник импонирует подчиненному, приобретает его уважение, веру в себя и даже

восхищение перед собой. Это опять-таки особенно верно относительно солдата. Но если

первое (заботливость) может дать полные результаты и в мирное и в военное время, то

второе — вера в начальника — особенно возрастает на войне, когда подчиненные воочию

убеждаются в мужестве, искусстве и предусмотрительности начальника... Я не собираюсь

излагать здесь системы воспитания и воздействия на подчиненных, особенно на солдат;

однако не могу не подчеркнуть, что заботливость должна выражаться во всем обиходе жизни

и службы. Не одна только кухня, одежда, казарма и лазарет должны занимать начальника.

Надо позаботиться о полезных развлечениях, об обучении грамоте, о письмах к родным

солдата; надо пользоваться всяким случаем, чтобы расспросить солдата о его житье дома,

побеседовать с ним, как беседует отец с сыном; передать ему все необходимое понимание

службы и ее требования. Начальник должен настойчиво проводить мысль, что на службе

170

Электронное издание

www.rp-net.ru

ничего не исходит от усмотрения, произвола начальника, а все диктуется законом и явными

интересами дела; что все — работники одного дела и только закон возложил на некоторых

работников, имеющих особенную подготовку, — особенные обязанности и права. Все

требования службы и все свои действия начальник должен объяснять подчиненным, дабы

все на службе было всем понятно и логично и чтобы дело не расходилось со словом.

Заботливость свою он должен простирать на все, начиная от тщательного оберегания

полкового имени, во всем — в знании дела, в мобилизационной готовности, в поведении

офицеров и солдат, и кончая — заботами о сбережении сил солдат, также во всем: в нарядах

на службу, в занятиях, в работах... Во всем ничего лишнего, ничего ненужного. Но там, где

идет полезная, необходимая для дела работа, там надо требовать полного напряжения сил и

физических и умственных и моральных, дабы всякая задача исполнялась наилучшим

образом, всеми доступными средствами и приемами.

Уважение и доверие приобретается знанием своего дела. Хорошо, если начальник,

обучающий солдат, все может не только рассказать, но и показать сам. Необходим пример,

пример и пример — в обучении и в воспитании. Вот почему офицеры не должны позволять

себе в присутствии солдат, а начальники в присутствии подчиненных того, что запрещено

законом или вообще — что предосудительно и некрасиво, например, пьянство, оргии;

бесшабашные кутежи, брань, ссоры и т. п., что, увы, было весьма распространено в России.

Начальник — от мала до велика — должен крепко держать в руках вверенную ему

часть. Он должен знать все, что касается его части. Все должно идти от него и через него.

Все повинуется ему и равняется по нем. Но он и за все ответствен.

Так должна учить военная школа, особенно Академия Генерального Штаба, своих

учеников.

Мало учить: не учить, а — внушать, внедрять в сознание и волю, чтобы все идеалы,

указанные ученикам, слились с их существом и светили бы им всю жизнь как путеводная

звезда. Ничего этого в действительности не было.

Офицер, окончивший Академию, уносил с собою весьма легковесный багаж знаний

теории военного дела, легкую практику в съемке и слабое представление о движении войск

на карте, как на шахматной доске, т. е. без вопросов снабжения и без всех тормозов и

осложнений тыла и действительной обстановки военной жизни.

***

По окончании Академии я избрал местом своего служения Н-й военный округ, как

находящийся на важнейшем фронте и как округ, пользовавшийся репутацией «боевого»