Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

V. Kiparskу . Die gemeinslavischen Lehnwörter aus dem Germanischen. — «Annales Academiae Scientiarum Fennicae», Bd. XXXII, № 2, 1934, стр. 22–23; А. Мейе (RES, t. 14 ,1934, Chronique, стр. 231) относится к попытке В. Кипарского объяснить cedo как исконнославянское с сомнением.

Против «игнорирования фактического древневерхненемецкого материала в пользу фиктивного готского» специально выступал Брюкнер ( A. Brückner . Die germanischen Elemente im Gemeinslavischen. — AfslPh, Bd. 42, 1929, стр. 130–131, 146) пo поводу известного исследования Стендер-Петерсена. Он же возражает против преувеличенно древней датировки заимствований, относя основную их массу к VII–X вв. н. э., т. е. к древневерхненемецкому периоду.

См. S. Feist . Indogermanen und Germanen, 3. Aufl. Halle, 1924, стр. 49.

Ср. S. Feist. Indogermanen., стр. 47; Э. Прокош . Сравнительная грамматика германских языков. М., 1954, стр. 73, 75.

Ср. Э. Прокош . Указ. соч., стр. 78: «Германский h определенно имел характер нем. ach- ich- Laut’a, на что указывает написание таких, например, слов, как лат. Cherusci, Chatti , греч. Xέρουσκοι, Xάττοι». Это так называемое алеманнское произношение начального герм, k как х , сохраняемое швейцарско-немецким ( xind-kind, xalt-kalt) могло быть передано именно славянским х. Специалисты говорят о наиболее широком и раннем распространении аспирации р, t, к > ph, th, kh в немецком и скандинавских языках именно в начале слова, ср. Ludwik Zabrocki , рец. на кн.: J. Fourquet . Les mutations consonantiques du germanique. Paris, 1948. — «Lingua Posnaniensis», t. II, 1950, стр. 296 и след.

S. Bugge . Etymologische Studien über germanische Lautverschiebung. — «Beitrage» ,Bd. 12, 1887, стр. 406.

См. É. Воisасq . Dictionnaire étymologique de la langue grecque, 2-ème èd., стр. 391–392; Walde — Pokorny . Bd. I, стр. 397–398; G. C. Uhlenbeck , стр. 41; Ernоut — Meillet . Т. II, стр. 999–1000; В. И. Абаев . Осетинский язык и фольклор, т. 1. М., 1949, стр. 20; Г. Льюис и X. Педерсен . Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 1954, стр. 69; J. Pokorny , стр. 563–564.

P. Kretschmer . Einleitung, стр. 221, 226–227; см. также Д. Дечев . Характеристика на тракийския език. София, 1952, стр. 7.

Ср. Ст. Младенов , ЕПР, стр. 680.

Ср. A. Meillet . Études, стр. 319–323.

J. F. Lohmann . Das Kollektivum im Slavischen. — KZ, Bd. 58, 1931, стр. 208–209.

S. Feist . Vergleichendes Wörterbuch., стр. 82, 73.

M. И. Стеблин-Каменский . История скандинавских языков. М.-Л., 1953, стр. 266.

P. Skardzius . Lietuviu kalbos zodziy daryba, стр. 78, 125–126, 133, 190, 217, 267, 572.

Относительно лит. beriu, berti ‘сыпать’ ср. предположение А. Мейе , который на основании анализа форм этого глагола заключает, что мы здесь имеем продолжение другого и.-е. *bher- , обозначавшего быстрое движение, кипение, ср. близкие греч. φορΰνω φΰρω ‘мешаю’, лат. fеrv о, jerveo («A propos du groupe lituanien de beriu». — «Streitberg Festgabe». Leipzig, 1924, стр. 258–261). Впрочем, см. Е. Hermann . Idg. bher- ‘tragen’ im Baltischen. «Studi baltici», vol. 3, 1933, стр. 65–68: bher- ‘нести’ вытеснено в балтийском корнем nek’ , литовск. nesti ‘нести’, но оставило следы в виде литовск, berti ‘сыпать’ и — со значением ‘рождать’ — литовск. bernas , латышск. berns.

См. Walde-Pokorny , Bd. II, стр. 228; S. Feist . Vergleicbendes Wörterbuch., стр. 339; Г. Льюис и X. Педерсен . Краткая сравнительная грамматика кельтских языков, стр. 56; М. И. Стеблин-Каменский . История скандинавских языков, стр. 262; A. Jóhannesson . Isländisches etymologisches Wörterbuch, стр. 651; Э. Пpокош . Сравнительная грамматика германских языков, стр. 67.

Цит. по S. Feist . Vergleichendes Wörterbuch., стр. 339.

F. Miklosich , стр. 196; ср. Р. Брандт . Дополнительные замечания к разбору славянского этимологического словаря Миклошича, стр. 101; А. Меillеt . Études стр. 172, MSL, t. 14, стр. 387; А. А. Потебня , РФВ, т. I, стр. 259; см. А. Преображенский , т. I, стр. 535.

М. В Шатэрнiк . Краёвы слоунiк Чэрвеншчыны. Менск, 1929, стр. 157.

См. JP, t. XII, 1927, стр. 119–121.

E. Lewy . M. Vasmer . Russ. мизинец usw. — ZfslPh, Bd. 8, 1931, стр. 129–130.

V. Machek. Prispevky etymologicke. — LF, rocn. 51, стр. 240–244.

Э. Прокош . Указ. соч., стр. 67.

Иначе — K. Brugmann , IF, Bd. 38, стр. 140 и след.; Walde — Pokorny , Bd. II, стр. 228: литовск. mazas < и.e. *mag(h) . ‘etwas Kleines’ ставится особняком.

F. Kluge . Nominale Stamrabildungslehre der altgermanischen Dialekte. 2. Aufl., стр. 5.

См. P. Skardzius . Указ. соч., стр. 231.

См. А. Преображенский , т. I, стр. 535.

F. Kluge . Указ. соч., стр. 4.

Ср., кроме названных славянских значений, болг. диал. мизул ’, мизл ’ у ‘самый маленький и последний ребенок в семье’ (Ст. Стоиков . Българска диалектология. София, 1954, стр. 150; Ст. Кабасанов . Говорът на с. Момчиловци, Смолянско. — «Известия на Института за български език», кн. IV, София, 1956, стр. 78).

Аналогичный, хотя и совершенно самостоятельный пример такого переноса значений можно видеть в вал. mawd ‘большой палец’ при корнск. maw ‘юноша, слуга’— из и.-е. *maghu , ср. выше.

A. Brückner («Slownik etymologiczny jezyka polskiego», стр. 387) отмечает для др. — польск. otrok (XVI в.) значение, противопоставленное «bialej plci», прекрасному полу.

Ср. A. Meillet . Études, стр. 233.

Ср. небольшой семасиологический этюд, посвященный этому слову, в книге: Л. П. Якубинский. История древнерусского языка. М., 1953, стр. 57.

Ср. другие славянские имена деятеля с −rokъ: ст.-слав. пророкъ ‘προφήτης’, ‘предсказатель, пророк’. Однако слав, rokъ и сложения типа польск. wyrok ‘приговор’ — это первоначальные имена действия. Таковы же, видимо, и первоначальные слав. prorokъ ‘предсказание’, *otrokъ ‘отказ, неразрешение или неговорение’, которые затем развили значения ‘предсказатель, не говорящий’, совершив обычный переход nomen actionis > nomen agentis. Поэтому мы не можем вместе с Мейе (Études, стр. 233) видеть во второй части этих сложений −rokъ исконное имя деятеля. Вполне вероятно, что первоначально слав. *otrokъ ничем не отличалось от перечисленных образований с тем же корнем, в том числе и по ударению, ср. болг. отрок , словенск. otrok. Акцентологическое отличие, столь характерное, например, для русск. отрок , появилось у него вторично: отрок (имя деятеля) < отрок (имя действия), — знаменуя словопроизводственный акт. Кстати, В. И. Даль (изд. 2, т. II, стр. 750) знает отрок «стар. Отказ землевладельца землевладельцу», — т. е. как раз имя действия, и мы склонны верить Далю, вопреки сомнениям К. Мошинского (JP, t. XXXV, 1955, стр. 130). Не убедительна выдвинутая последним оригинальная этимология слав. otrokъ < o-trokъ к ст.-слав. тръкъ ‘бег’ и родств., откуда otrokъ = ‘гонец’ ≥ ‘парень, подросток, мальчик’ (см. JP, t. XXXII, 1952, стр. 200–201; JP, t. XXXV, 1955, стр. 130 и след., ср. возражения Ф. Славского, JP, t. XXXIII, 1952, стр. 400).