Пётр Пискарёв - Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века

Ключева — [Ключева М. И.]. Страницы из жизни Санкт-Петербурга 1880–1910 // Невский архив: Историко-краеведческий сборник. СПб., 1997. Вып. III.

Оболенский — Оболенский В. А. Моя жизнь. Мои современники. Paris, 1988.

Раевский — Раевский Ф. Петербург с окрестностями. СПб., [1902].

Расторгуев — [Расторгуев Е. И.]. Прогулки по Невскому проспекту. СПб., 1846.

Светлов — Светлов С. Ф. Петербургская жизнь в конце XIX столетия (в 1892 году). СПб.: Гиперион, 2001.

Петербург был большим городом капиталистического государства. Первое, что бросалось в глаза при посещении такого города, как и многих других больших городов, — это роскошь и богатство одних и бедность и нищета других. Середину между этими двумя социальными полюсами занимал средний класс, люди среднего достатка. Однако понятие «среднего достатка» очень условно, так как диапазон материального положения одних и других был очень большой. Вследствие такого классового расслоения населения города, можно было и сам город по внешности, благоустройству, категории жителей разделить на три зоны: центр города, улицы, прилегающие к центру и окраинам, и рабочие окраины. Если разница между центром и улицами, прилегающими к центру, была не так уж велика, то разница между первыми и окраинами была разительна. И чем дальше отходишь от центра к окраинам, тем эта разница все больше и больше бросается в глаза.

Однако такое разделение города по зонам надо понимать очень условно, так как некоторые признаки как по благоустройству, так и по населению могли встречаться в одной зоне и в другой. Тут речь идет о преобладающих признаках. Если в первую группу входили люди, владеющие средствами производства, крупная буржуазия, владельцы недвижимости и прочие лица, жившие на нетрудовые доходы, то в третью группу входили почти исключительно люди, продающие свой труд — рабочие фабрик и заводов. Что же касается второй, промежуточной группы, то она состояла из мелкой буржуазии (ремесленники, мелкие торговцы), средних и низших чиновников, преподавателей, представителей так называемых свободных профессий (адвокаты, врачи, литераторы и т. д.). Эти люди встречались всюду, но все же с большим преобладанием в первой и второй зоне.

Если говорить о первом впечатлении от благоустройства улиц, то надо начинать с дорожного покрова [17] Как пишет С. Ф. Светлов, в 1892 г. в городе было «несколько систем мостовых: а) обыкновенные булыжные, самый употребительный тип по дешевизне, но не по удобству; б) асфальтовые — на Конюшенной, на Екатерининской (где дом Министерства юстиции), по правой стороне Фонтанки (от цирка Чинизелли до Летнего сада); в) гранитная из прямоугольных гранитных камней (Вознесенский и Литейный проспекты); г) торцовая шестигранная и четырехугольная (Невский, Б. Морская, Дворцовая и Гагаринская набережные, Владимирская, Театральная, Никольская, Мошков переулок); д) чугунная (у дворца Константина Николаевича, т. е. у Мраморного); и е) шоссе (вдоль Лебяжьего канала, Каменноостровский проспект, Александровский проспект и дороги в Петровском и Александровском парках)» ( Светлов. С. 46–47). . В самом деле, если человек идет или едет по улице, то именно тут, в первую очередь, он ощущает те или иные удобства. Центральные улицы, некоторые части набережных Невы, рек, каналов, центральные площади были покрыты торцом. Торцевая мостовая состояла из шестигранных деревянных шашек, плотно пригнанных друг к другу, на бетонном основании [18] «В 1832 году д<���ействительный> ст<���атский> сов<���етник> В. П. Гурьев предложил ввести так называемую торцевую мостовую из деревянных шестиугольников, в виде паркета, настланных на деревянной подстилке, покрытой смолой и скрепленных шинами» ( Греч. С. 372; подробное описание этого покрытия см.: Башуцкий А. Панорама Санктпетербурга. СПб., 1834. Ч. 2. С. 133–134). К середине XIX в. торцовая мостовая была «настлана от Зимнего Дворца чрез Адмиралтейскую площадь по Невскому проспекту, Караванной и Садовой до Симеоновского моста, и по Большой Морской чрез Поцелуев мост к Большому театру» ( Греч. С. 372). Упомянутый Греч сетовал: «Торцевая мостовая очень удобна, когда она нова, но на многолюдных улицах она скоро портится и становится неприятнее булыжной» ( Греч. С. 372). . По такой мостовой всякий транспорт шел мягко, гладко, не говоря уже о рессорном транспорте, если еще к тому же он был на дутых резиновых шинах. Пользоваться таким транспортом по такой мостовой было очень приятно. Однако такие мостовые обходились очень дорого, были непрочны, требовали частого ремонта. А при наводнении шашки размывало водой и они всплывали на поверхность. Вот почему даже не все центральные улицы и набережные были замощены торцом, не говоря уже про остальные части города. Полностью торцами были замощены в 1910–1912 гг. шестнадцать проездов: Невский, Морская, Гоголя, Миллионная, Английская набережная, Дворцовая набережная, Французская набережная, Каменноостровский проспект и другие. Некоторые улицы были замощены торцами частично: Литейный, Владимирский, Загородный проспекты, Садовая улица, набережные Фонтанки, Мойки, Екатерининского канала [19] . Встречалось и асфальтовое покрытие [20] . Но его было так мало, что заасфальтированные проезды можно было пересчитать по пальцам одной руки: Большая Конюшенная, Екатерининская улица [21] , часть улицы Жуковского и часть набережной Фонтанки — всё.

Большинство же улиц было замощено булыжником [22] . По тому времени и булыжник считался достаточно сносным покрытием, несмотря на его примитивность и несовершенство. О нем многие жители окраин города могли только мечтать. На рабочих окраинах булыжником были вымощены только главная магистраль, да несколько боковых улиц, наиболее людных, и пути к промышленным предприятиям. О последних «отцы города» проявляли много заботы, так как многие из них и сами были хозяевами этих предприятий или их акционерами. И чем дальше была улица от главной магистрали, тем меньше было признаков булыжника. Земля же без покрова несет на себе все следы капризов погоды: в сухую, жаркую погоду — пыль, в дождь — грязь, лужи, зимой — сугробы снега. В центре города без конца меняли торцы, а на рабочие окраины не давали даже булыжника.

Тротуар на набережных Невы и некоторых частях рек и каналов в центре города был уложен большими гранитными плитами, на улицах тротуары были покрыты известковой плитой квадратной формы [23] . От времени, от небрежного обращения и других причин в этих плитах образовывались выбоины, трещины, отпадали целые куски. Мало тротуаров было в хорошем состоянии, разве уж в самом центре, большинство же носило на себе следы разрушения, где в меньшей степени, где в большей. Чтобы не попасть в выбоину или трещину, особенно каблуком дамской обуви, ходить надо было осторожно.