Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

11. ЖИТЕЛИ КОРО

Шестого февраля 1535 года лекарь Перес де ла Муэла разбудил Гуттена:

- Вставайте, сударь. Впереди по курсу - суша. Мы подплываем к Венесуэле.

Полусонный Филипп вышел следом за ним на палубу. Пронзительно кричали чайки, слышался какой-то отдаленный шум. Только что взошедшее солнце озаряло белый песок побережья и сверкающую голубизну моря. На рейде стояли два баркаса, а почти у самой воды виднелось несколько хижин. Не меньше пятисот голых туземцев радостно размахивали руками, приветствуя каравеллы. Среди этой медно-красной толпы особенно выделялись черные камзолы испанцев - их было человек двадцать. До полудня было еще далеко, но солнце нещадно жгло море, корабли и людей.

- Матерь божья, что за пекло! - вздохнул Перес.- Пышет жаром, точно кузнечный горн. В августовский полдень в Севилье и то легче.

Хорхе Спира сошел на берег лишь после того, как выгрузилась вся экспедиция, что заняло полных четыре часа, и за это время нарочные успели добраться до Коро, отстоявшего от берега на две с половиной лиги, и вернуться, привезя с собой представителей местной власти: Спира требовал, чтобы ему воздали все почести, полагающиеся губернатору и капитан-генералу.

- С этими венесуэльцами ухо надо держать востро,- сказал он Гуттену,я с самой первой минуты покажу им, кто тут главный.

Бот, украшенный знаменами императора, банкиров Вельзеров и Хорхе Спиры, подошел к берегу. Когда губернатор ступил на сушу, запели фанфары и ударили двадцать барабанов. Поодаль, завернувшись в черные плащи, неподвижно и угрюмо ожидали испанцы.

- Поглядите-ка, дон Филипп, эти дурни не трогаются с места, ожидая, что первый шаг сделаю я! Они считают себя господами положения, очевидно позабыв, что у меня под началом четыре сотни человек. Что ж, пойдем к ним навстречу.

Местные, увидев, что губернатор двинулся к ним, тоже снялись с места. Впереди шел рослый, крепкого сложения молодой человек приятной и располагающей наружности.

- Добро пожаловать в Венесуэлу! Меня зовут Хуан де Вильегас. Епископ Родриго де Бастидас, в настоящее время находящийся в Санто-Доминго, поручил мне отправлять должность губернатора.

Спира окинул его пытливым взглядом. На смышленом лице Вильегаса застыло выражение почтительности. Он был дороден и рыж; движения скупы и изящны, голос - звучен.

- Позвольте представить вам, ваша милость: Педро де Лимпиас. Он прибыл в Коро в числе первых еще в 1527 году вместе с Хуаном де Ампиесом. Родом из Бургоса. Знаток индейских наречий,- проговорил Вильегас, указывая на беззубого, однако все еще статного и прямого старика.

Лимпиас растянул губы в улыбку. Спира неодобрительно покосился на его ветхий плащ, но постарался придать своему лицу приветливое выражение.

- А вот это несравненный Эстебан Мартин, состоявший при вашем предшественнике Амвросии Альфингере,- продолжал Вильегас, подводя к губернатору белокурого толстяка со смеющимися глазами.- Лучшего переводчика вы нигде не сыщите.

- Рад служить вам,- любезно произнес тот, ничуть не смутившись под пронизывающим и недоверчивым взглядом Спиры.

- А вот это - ваш соотечественник, нам не выговорить его имя, и потому мы окрестили его просто Хуан Немец.

Иоганн Сайссен-Ноффер обратился к Спире на родном языке:

- Вам ли не знать, ваша милость, каковы эти испанцы: Ритца они упорно называют Руисом, а Хогенбергена - Сьерральтой. Когда же они узнали, что Гульден означает то же, что флорин...

Спира, не дослушав, уже повернулся к следующему.

- Вот еще один ваш земляк,- не выказывая по этому поводу особенной радости, сообщил Вильегас.

Человек средних лет, сопровождаемый юношей, низко поклонился губернатору:

- Я - Мельхиор Грубель, алькальд Коро, а это - мой сын, Мельхиор-младший, из него вырастет славный воин.

Спира не промолвил ни слова, бровью не повел при виде своих земляков. Он вперил взор в высокого, сухопарого седобородого старика.

- И наконец, рад представить вам нашего выдающегося хирурга Диего Монтеса де Оку. Вот именитые горожане, которых город Коро выслал засвидетельствовать вашей милости свое почтение.- Вильегас помолчал.- Мы можем тронуться в путь немедля, но, если вам благоугодно послушаться доброго совета, лучше бы подождать, пока не спадет жара: до пяти часов вечера здесь как на раскаленной жаровне.

- Я - солдат, сеньор Вильегас, и привык сносить любые тяготы,неприязненно отвечал Спира.- Мы отправимся в Коро тотчас же.

- Воля ваша, однако позвольте мне с Санчо Брисеньо поехать вперед и приготовить вам достойную встречу. Здесь я оставлю Педро де Лимпиаса - в свое время он был помощником Николауса Федермана.

- Федермана? - воскликнул Спира.- Известна ли вам его горестная судьба?

Выслушав печальное известие, Лимпиас прослезился.

- Какой был человек,- повторял он,- какой человек!.. Верный друг, любящий брат, отважный рыцарь... Какая потеря для Испании и для всего мира!

Спира отчужденно глядел на него, не проронив ни звука.

И вот под палящим и слепящим солнцем они двинулись в путь: впереди Эстебан Мартин, за ним губернатор рядом с Филиппом. По обе стороны колонны солдат бежали туземцы.

Навстречу им провели человек пятьсот индейцев с колодками на шее.

- Они будут проданы на невольничьем рынке в Санто-Доминго,- объяснил Эстебан Мартин.- Они из племени хирахаров, которое не признает ни истинной веры, ни коронной власти.

При виде индейцев Спира впервые выказал некое подобие интереса:

- Что ж, не хотели добром покориться, пусть подчинятся силе!

Эстебан, обрадованный тем, что в этом сплошном монолите появилась щелка, добавил:

- Они стоят недешево - по шести золотых за голову.

- Да неужели? - спросил Спира, кривя губы в подобии улыбки.- В таком случае отберите мне сотню этих дикарей - я должен расплатиться с адмиралом.

- Это непростое дело, ваша милость,- заметил переводчик.- В окрестностях индейцев уже не осталось: те, кого не убили или не обратили в рабство, бежали в горы.

- А это разве не индейцы? - Спира показал на тех, кто сопровождал колонну.- Чем они плохи?

- Это индейцы племени какетио, ваша милость...

- Ну и что с того? Не все ли равно?

- Индейцы индейцам рознь. Они верноподданные императора и добрые католики. Живут с нами в мире и помогают отбивать набеги хирахаров. Его величество особым указом запретил их трогать.

Шли уже целый час, и зной становился все удушливей. По лбу Спиры из-под кожаного шлема, который он, казалось, не снимал никогда, ручьями стекал пот. Мартин снял плащ, прочие испанцы последовали его примеру, и капитан-генерал недовольно поморщился, увидев убожество и ветхость их платья.

- Что же это за оборванцы? - спросил он Филиппа по-немецки.

- Они принадлежат к благородному сословию, хотя по одежде этого не скажешь. Мельхиор Грубель успел рассказать мне, как сильно они тут нуждаются.