Альберт Аспидов - Петербургские арабески

Первоначальным владельцем этого места был граф И.С. Гендриков. Иван Симонович по происхождению своему должен был стать простым крестьянином в Литве, но таковы уж были особенности карьер, совершавшихся в Петербурге, что здесь он стал двоюродным братом императрицы — Елизаветы Петровны. Помимо графского достоинства и звания генерал-аншефа он был одарен земельным участком в центре столицы, расположенным между Мойкой и Большой Конюшенной улицей. Однако в начале 1760-х годов Гендриков «по причине умножившегося на нем великого долга» продал участок со всеми деревянными строениями князю Мещерскому. А последний затем уступил его везучему эмигранту из Страсбурга Демуту, сумевшему открыть на этом участке — неподалеку от царского Зимнего дворца — процветающее трактирное заведение.

О Демуте заговорили. В 1770 году «Санкт-Петербургские ведомости» сообщали: «…с января этого года в стоящем подле полиции доме купца Демута сдается в наем 6 номеров с кухней и сараем погодно». Здесь же продавалось им «привезенное вновь из-за моря английское вино, эль называемое». Та же столичная газета давала и другое объявление: «А в князя Мещерского доме, который ныне принадлежит Демуту и находится в задней Конюшенной улице под № 221, у итальянского певца Тестори продаются лучших мастеров, как то Страдивариуса, Амати, Штейнера, скрыпки, альт-виолы и виолончели…»

Демутов трактир оказался на месте престижном и бойком. Молодой, быстро растущей столице нужны были гостиницы. Демут постепенно стал расширять свое заведение. Он сохранил на середине своего продолговатого участка оставшийся еще от графа Гендрикова поперечный двухэтажный дом с залом на верхнем деревянном этаже. Здесь устраивали аукционы, приезжие знаменитости давали концерты. На набережной Демут поставил два каменных дома, между ними был главный въезд в гостиницу. А на Большой Конюшенной улице в 1790-х годах он возвел большой, трехэтажный, на высоком подвале дом, украшенный модным треугольным фронтоном.

Рассчитан был «Демутов трактир» на гостей с достатком выше среднего. Ф.Я. Демут разбогател. Появились у него и чины. Стал он коллежским асессором и директором Государственного заемного банка. Приобрел и громадный дом на углу Невского и Адмиралтейского проспектов с находящейся в нем гостиницей «Лондон» («Hotel de London»). Таким образом, он стал владельцем лучших гостиниц в столице. В 1802 году Филипп Яковлевич умер. Его огромное состояние (пять домов в Петербурге и дача по дороге в Петергоф) досталось дочери. Для дочери Демута — Елизаветы Филипповны — Петербург стал уже родным городом (родилась в 1781 году). Здесь она вышла замуж за Франца фон Тирана. По отзыву H.H. Греча, этот избранник Елизаветы Демут «дурак был не последний, но во всех формах светского человека и либерала». Он был адъютантом петербургского военного губернатора Палена, составившего заговор против государя Павла Петровича. Шарфом адъютанта и был задушен император Павел. Франц впоследствии имел неосторожность похваляться этим, за что был сослан в оренбургский гарнизон, а затем выведен в отставку в чине майора.

Как бы то ни было, но Елизавета фон Тиран была принята в великосветском петербургском обществе. В первый список аристократического Женского патриотического общества было занесено и имя госпожи Тиран. Она продала завещанную ей недвижимость, оставив за собой лишь фамильную гостиницу на реке Мойке. «Майорша Тиран» (так в официальных документах именовалась хозяйка участка) продолжала возводить новые постройки для трактира. В 1833 году «Комитет для строений и гидравлических работ в Санкт-Петербурге» разрешил майорше Тиран возвести на набережной Мойки новый трехэтажный на высоком подвале дом на месте прежних строений. Архитектор Комаров украсил дом в модном классическом стиле. Прямоугольный фронтон здания был снабжен привычной надписью «Демутов трактир».

В это время отель «Демут» сохраняет репутацию первой гостиницы города. Здесь можно было получить комнату за 50-150 рублей в месяц. Менее чем на неделю комнат не сдавали. Английский путешественник доктор Грэнвилль вспоминал, что в каждом номере этого лучшего отеля в Петербурге было две комнаты, из которых одна была спальней. Табльдот стоил 10–12 рублей в день, вина и услуги отдельно. Была в гостинице и особая половина «с прекрасно обставленными апартаментами, в которой останавливались иностранные посланники, богатые негоцианты, знатные путешественники». Русский путешественник Алексей Салтыков одно время со своими коллекциями ковров и восточного оружия занимал целый этаж.

Снимал здесь номер и другой известный путешественник, адмирал Ф.Ф. Матюшкин — лицейский друг A.C. Пушкина. Его комнаты были украшены трофеями, добытыми во время далеких северных странствий.

Среди видных гостей трактира был также отставной гусарский ротмистр П.Я. Чаадаев. Мыслитель и друг Пушкина, Петр Яковлевич был тем героем своего времени, каким поэт представил Евгения Онегина («второй Чадаев, мой Евгений…»). Во время вдохновенных бесед с Чаадаевым («пророческие споры») Пушкин запомнил и его «уединенный кабинет» в гостинице: «Янтарь на трубках Цареграда, Фарфор и бронза на столе И, чувств изнеженных отрада, Духи в граненом хрустале; Гребенки, пилочки стальные, Прямые ножницы, кривые, И щетки тридцати родов И для ногтей и для зубов».

Как и у каждого старого дома в Петербурге, у Демутова трактира была своя слава, обогащенная преданиями. Дом майорши Тиран считался везучим. Литераторов в нем обычно посещало вдохновение (здесь останавливались Грибоедов, Батюшков, Чаадаев, Герцен, Тургенев, Пушкин…).

Василий Львович Пушкин поселился в Демутовом трактире с племянником Александром, озабоченный устройством последнего в Императорский лицей. И здесь, внезапно для себя, создал за две недели, одним вдохновенным порывом поэму «Опасный сосед» — лучшее свое произведение. Семнадцать лет спустя (1828 году) Александра Сергеевича Пушкина в том же «Демуте» внезапно охватил такой же «неудержимый бес стихотворства». За три недели, отрываясь от письменного стола только для утоления голода, он написал свою знаменитую «Полтаву».

Сохранились воспоминания о дружеской вечеринке, устроенной в гостиничном номере Пушкина, для встречи с тогда уже прославленным польским поэтом Адамом Мицкевичем. Среди приглашенных были Жуковский, Крылов, Вяземский, Хомяков… Вдохновленный Мицкевич всю ночь импровизировал по-французски. Блестящая и великолепная импровизация потрясла присутствующих. Свои впечатления от этого проявления страстного, тут же рождающегося вдохновения Пушкин описал позже в неоконченной повести «Египетские ночи».

Можно ли объяснить эти необычные явления топографией места, разного рода магнитными пересечениями или чарами доброй феи этого места майорши Тиран, неизвестно. Нам остается только удивляться.