Наум Синдаловский - Легенды петербургских садов и парков

Пискаревка на карте Петрограда. 1916 года

Мемориальный комплекс Пискаревского кладбища стал одной из главных святынь города. Сложилась народная традиция. После регистрации брака молодые пары приезжают на Пискаревское кладбище, чтобы возложить цветы в память погибших и умерших в годы блокады ленинградцев. Уходя с кладбища, посетители бросают монетки в бассейн при входе, в знак непременного возвращения в эти места памяти и скорби.

Создание мемориального комплекса на Пискаревском кладбище. Фото конца 1950-х годов. Из фондов ЦГАКФФД Санкт-Петербурга

В связи с этим выдавалась за правду легенда об удачливом милицейском наряде, командира которого наказали за кощунство. Эта легенду впервые изложил в одной из новелл Михаил Веллер. И теперь уже невозможно понять, то ли она была где-то услышана писателем и использована в качестве художественного сюжета в его произведении, то ли придумана самим Веллером и затем, растиражированная в его книгах, пошла самостоятельно гулять по белому свету. В легенде рассказывается о том, как ежедневно, после закрытия кладбища, милицейский наряд, постоянно дежуривший при мемориале, в полном составе уходил на промысел. Сержант, раздевшись, залезал с сачком в фонтан и «тралил», ефрейтор стоял на страже, а рядовой складывал горсти мелочи в мешочки. Поработают, выпьют, поделят деньги и ждут следующего дежурства.

Только однажды в полночь сержанту приспичило по большому. Вышел он в темь глухую, в дождь проливной, зашел в могильную чашу, присел, полы шинели за голову закинул. Все бы ничего, да встать обратно не может. Тянет его потусторонняя сила вниз. Осквернил, значит, святое место, оскорбил прах погребенных. Вот Бог и наказывает. Ополоумевшего от ужаса несчастного сержанта нашли через полчаса «сидит и скулит, глаза зажмурены, уши руками зажал, а полой шинели прочно наделся на сломанное острие могильной оградки за спиной. Окликнули — скулит. Отцепили, подняли — скулит». На другой день сдали сержанта в психушку. Не гневи Бога. Не оскверняй прах погибших. Не обогащайся за счет мертвых.

Всемирно известное имя «Пискаревка», как называют в обиходной речи Пискаревское кладбище петербуржцы, давно стало нарицательным. На вологодской земле есть кладбище, где похоронены тысячи эвакуированных из Ленинграда и умерших от ран и болезней в Вологде блокадников. Местные жители кладбище называют «Вологодской Пискаревкой».

Между тем пропорция между умершими и живыми блокадниками все больше меняется не в пользу последних. С каждым днем блокадников становится все меньше и меньше. В последнее время все чаще в ответ на восклицание: «Ленинградцы!» можно услышать: «Какие ленинградцы?! Все ленинградцы на Пискаревском кладбище лежат».

И это так. Как бы прискорбно не выглядела констатация этого очевидного факта.

В довоенные времена вдоль современного проспекта Непокоренных существовал лесопарк. В 1962 году на его базе создан Пискаревский парк. Сегодня этот парк вместе с Пискаревским кладбищем составляет единую мемориальную зону, посвященную героической обороне Ленинграда от фашистских захватчиков в 1941–1944 годах.

В 1970-х годах к северо-западу от Пискаревского парка, на пересечении проспектов Светлановского, Тореза, Северного и Тихорецкого, на территории лесопарка «Сосновка» создается еще один общегородской парк. Парк, названный «Сосновка», представляет собой огромный естественный лесной массив, значительная часть его издавна заросла вековыми соснами.

Дорога в Сосновику (ныне — Политехническая улица). Фото начала 1930-х годов

Памятник летчикам в Сосновке

Парк новый и потому фольклора о нем практически нет. Разве что появилась частушка, характеризующая неблагополучное состояние благоустройства парка, которое, по мнению жителей района, оставляет желать много лучшего:

В XVIII веке земли вдоль старинной Выборгской дороги к северу от Озерков принадлежали выборгскому обер-коменданту Шувалову. К середине XIX века в шуваловских лесах был разбит парк с насыпной горой, известной в фольклоре под именем «Парнас», и двумя легендарными озерами — Верхним и Нижним.

Верхнее Суздальское озеро

Как известно, Отечественная война 1812 года непосредственно Петербурга не коснулась. Однако в Шуваловском парке живет любопытная легенда об этих прудах как о своеобразных памятниках той войны. В народе они известны по странным прозвищам: «Шапка Наполеона» и «Рубаха Наполеона». Будто бы очертания этих парковых водоемов в точности соответствуют силуэтам форменной одежды французского маршала. В народе живет легенда об одном из владельцев шуваловских имений графе П.А. Шувалове. В 1815 году он в качестве особого комиссара от Российской империи сопровождал свергнутого Наполеона на остров Эльбу. Если верить легенде, в дороге на бывшего императора напала толпа роялистов, и Шувалову удалось спасти опального императора. В благодарность за этот подвиг Наполеон будто бы подарил Шувалову личную саблю, треуголку и мундир. До 1917 года сабля хранилась в Шуваловском дворце, пока ее не украли красноармейцы. От нее в фольклоре ничего не осталось. О дальнейшей судьбе мундира и треуголки также ничего не известно. И только память о них в местной микротопонимике сохранилась.

Нижнее Суздальское озеро

В 1820 году Шуваловский парк перепланировал садовый мастер П. Эрлер. В 1849–1850 годах по проекту архитектора Г.Э. Боссе в парке выстроили Малый дворец, в местном фольклоре он известен как «Белый дом».

В XIX веке парк был одним из любимых мест летнего отдыха петербуржцев. Воздух Шуваловского парка считался целебным. Среди петербуржцев ходил популярный анекдот: «На какие грязи вы собираетесь?» — «На шуваловские». Если не считать легкого налета иронии, которой, впрочем, отличается весь петербургский фольклор, это считалось признаком хорошей репутации.