Наум Синдаловский - Легенды петербургских садов и парков

Возведение Большого Петергофского дворца, или, как тогда говорили, Верхних, или Больших, палат, Петр поручает ученику знаменитого немецкого зодчего Шлютера архитектору Иоганну Фридриху Браунштейну, которому указал на образец, выбранный им в одной из архитектурных книг собственной библиотеки. Вероятно, и расположение дворца на границе Верхнего сада и Нижнего парка определил сам император. Браунштейн был первым архитектором Петергофа, но проработал в нем всего два года. Затем строительство продолжили архитекторы Жан Батист Леблон, Николо Микетти, Михаил Земцов. А завершил возведение Петергофского дворца выдающийся архитектор Бартоломео Франческо Растрелли, он и превратил скромные первоначальные верхние палаты в Большой дворец, известный нам без каких-либо изменений до сих пор.

К 1755 году в законченном виде со стороны моря Большой дворец предстал вытянутым на 260 метров единым ярким фасадом, в котором отчетливо выделялись несколько симметрично расположенных разновысоких объемов. Центральная трехэтажная часть, завершенная на семнадцатиметровой отметке высокой фигурной кровлей, переходит в симметричные, тоже трехэтажные, но с более низкой кровлей корпуса, они, в свою очередь, сменяются резко контрастирующими по высоте одноэтажными застекленными галереями. Эти последние заканчиваются блестящими по замыслу и исполнению павильонами — Церковным и Гербовым, золоченые главы которых торжественно завершаются с одной стороны православным крестом, с другой — вращающимся подобно флюгеру орлом. Для достижения постоянного зрительного эффекта, при котором с любой точки обзора орел должен выглядеть двуглавым, Растрелли выполнил его с тремя головами.

Внутренняя отделка дворца отличается подчеркнутой парадностью помещений, пышностью декоративных элементов, изысканностью обстановки. Особенно выделяются Тронный и Портретный залы, куропаточная гостиная. Все интерьеры несут в себе отчетливые следы различных художественных вкусов, архитектурных стилей, школ и направлений. Кроме И. Браунштейна к строительству дворца в разное время оказались причастными Ж.-Б. Леблон, М. Земцов, К. Растрелли, Ю. Фельтен, Л. Руска, Ж.-Б. Валлен-деламот, В. Стасов, А. Штакеншнейдер и многие другие. Но, несмотря на это, известный художественный такт и высокое уважение друг к другу позволили зодчим различных эпох создать цельное художественное произведение, и сегодня воспринимаемое как творение одного выдающегося мастера.

О праздничном великолепии растреллиевского дворца и щедрости, проявленной царствовавшей в то время императрицей Елизаветой Петровной при его строительстве, рассказывает характерное предание. Будто бы, заказывая Растрелли лестницу, которая предназначалась для прохода купцов на придворные праздники, Елизавета Петровна велела использовать при ее отделке побольше золота, так как купцы его особенно любят. На самом деле, как утверждают специалисты, на Купеческой лестнице золота использовано не больше, чем в остальных интерьерах дворца, да и вообще во всех растреллиевских интерьерах, будь то в Царском Селе, Петергофе или Петербурге. Искусствовед В.Я. Курбатов вообще считает, что эта легенда появилась уже после того, как лестницу назвали Купеческой, и именно потому, что по ней действительно приглашенные купцы являлись на дворцовые праздники. Между тем абсолютно все интерьеры дворца и в самом деле поражали избыточным обилием золота.

Среди многочисленных помещений Петергофского дворца особое место принадлежит Кабинету Петра I. Он создан по проекту архитектора Жана Батиста Леблона в 1718–1720 годах. Стены Кабинета сверху донизу отделаны резным дубом. Существует предание, что некоторые части дубовой обшивки император вырезал сам.

В так называемом Кабинете мод и граций Большого Петергофского дворца по проекту архитектора Жана Батиста Валлен-Деламота размещено 368 картин итальянского художника графа Ротари, который приехал в Петербург в 1756 году. В 1762 году он скончался от приступа колик, но перед смертью, если верить легендам, будто бы успел подарить все свои картины Екатерине II. Государыня распорядилась выделить для этой коллекции отдельный зал. Правда, по утверждению современных исследователей, императрица то ли не приняла подарок, то ли он вообще не был ей предложен, а картины она приобрела сама и за немалые деньги. По одним сведениям, она заплатила за них 14 000, по другим — 17 000 рублей.

О жизни в Петергофском дворце Екатерининского времени нам известно из местной легенды. Однажды Екатерина, рассказывается в легенде, написала своему заграничному корреспонденту барону гримму, что у нее в Петергофе, во дворце, есть так называемая диванная комната, почти все пространство которой занимает диван. «На нем, — писала императрица, — могут, скорчившись, разместиться двенадцать человек». Впрочем, легенда утверждает, что Екатерина упустила в своем письме маленькую пикантную подробность: диван был захвачен в качестве трофея у турок, и привезен с театра военных действий специально для Потемкина. С тех пор, как утверждает известный бытописатель Пыляев, мода на подобные диваны распространилась по всей России. Гостиные барских домов буквально загромождались огромными сооружениями для отдыха, они впервые появились после взятия Очакова и назывались не иначе как «Потемкинские диваны».

Южный фасад дворца, обращенный к старой Петергофской дороге, решен в традиционных формах русской усадебной архитектуры. Это П-образный объем, флигели которого образуют границы внутреннего двора, чаще всего, по традиции являющегося одновременно и парадным двором. На черновых набросках, сделанных Петром I, видны следы этого дворового пространства, ограниченного каналами для отвода воды.

В 1714–1724 годах архитекторы Браунштейн и Леблон совместно с садовником Л. Горинхфельтом осуществили первоначальную планировку верхнего сада с водоемами, боскетами, крытыми аллеями, в первой четверти XVIII века они прекрасно сочетались с плодовыми деревьями и огородными грядками. Но уже в конце 30-х годов того же века саду придали парадный вид. Теплицы убрали, а огороды перенесли в другое место. В саду расставили золоченые скульптуры, поставили кадки с декоративными деревьями, водоемы украсили фонтанами. Имперскую представительность верхнего сада окончательно подчеркнул Растрелли. В соответствии с перестроенным Большим дворцом он расширил границы сада и обнес его монументальной оградой со строгими коваными створами ворот, навешанными на мощные десятиметровые пилоны, декорированные коринфскими колоннами с барочными завершениями.

Пять фонтанов верхнего сада постепенно подготавливают посетителей к восприятию праздничной феерии Большого каскада. Первый из фонтанов Межеумный. Свое оригинальное название фонтан получил от старого русского слова в значении «промежуточный». Фонтан действительно находится на полпути от входа в сад к его середине. Он представляет собой тридцатиметровый в диаметре бассейн с бронзовой фигурой разъяренного дракона в центре и четырьмя дельфинами, выбрасывающими пенные струи воды.