Андрей Андреев - Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века

Судьбы друзей сложились по-разному. Николай Грамматин расстался с пансионом только зимой 1806 г., защитив в университете экзамен на степень кандидата словесности, но продолжал ученые занятия и в 1809 г. был удостоен диплома магистра за «Рассуждение о древней русской словесности» — один из первых трудов по древнерусской литературе. Переехав в Петербург (при покровительстве И. И. Дмитриева) он пытался начать служебную карьеру, но неудачно. Все это время Грамматин не переставал писать стихи, сотрудничал в ряде журналов и литературных обществ, причем в поэтических произведениях, как и Мерзляков, искал средств для выражения народного духа, обращался к предромантической европейской поэзии, Оссиану и другим авторам. Сборник его стихов (1811 г.) не вызвал особого отклика у читающей публики, в парнасском адрес-календаре Воейкова он охарактеризован как «ветошник русских писателей, перекраивает новые пьесы из старых лоскутьев и перекрашивает в чужие поношенные стихотворения» [372] «Арзамас»: Сборник / Под ред. В. Э. Вацуро и А. Л. Осповата. М., 1994. Кн. 2. С. 9. . В середине 1812 г. Грамматин уехал в родную Костромскую губернию, где служил директором Костромской гимназии и вышел в отставку в 1818 г. [373] В историко-архитектурном музее Костромской обл. (ед. хр. 53/332), по видимому, сохранилась не затронутая исследователями часть переписки Н. Ф. Грамматина и его брата, также учившегося в пансионе. .

Михаил Васильевич Милонов, поэт с блестящим сатирическим дарованием, исповедовавший в творчестве высокие принципы Ювенала, но также оставивший превосходные образцы и элегического жанра, и игровой «вольной» поэзии, резко отличался характером и дарованием от своего друга Н. Грамматина. Как пишет М. А. Дмитриев, знавший обоих еще в пансионе, «Милонов известен в нашей литературе своими сатирами; а между современниками славился еще острыми ответами и беззаботною, разгульною своею жизнью, которой он отличался от всех упомянутых мною его товарищей по литературе. Грамматин напротив составлял совершенную противоположность с Милоновым: он был человек тихий, скромный, безобидный, медлительный» [374] Дмитриев М. А. Указ. соч. С. 209. . По словам Дмитриева, после Кострова ни о ком из писателей не было столько анекдотов [375] Один из них Пушкин записывает в Table-Talk: «Сатирик Милонов пришел однажды к Гнедичу пьяный, по своему обыкновению, оборванный и растрепанный. Гнедич принялся увещевать его. Растроганный Милонов заплакал и, указывая на небо, сказал: „Там, там найду я награду за все мои страдания…“ „Братец, — возразил ему Гнедич, — посмотри на себя в зеркало: пустят ли тебя туда?“» — Пушкин А С. Собр. соч. Т. 7. М., 1976. С. 177. . Карьера Милонова не сложилась; окончив с отличием пансион в 1808 г., а в 1810 г. университет в звании кандидата [376] Сохранились его похвальный лист из благородного пансиона «за отличия, особенно в словесных науках» и студенческий аттестат с перечнем прослушанных предметов — РО РНБ, ф. 833, ед. хр. 472, л. 1–3. ®, он служит в Петербурге, где стремится, без особого успеха, противостоять рассеянной жизни, которая его затягивает (как это видно из его переписки с Грамматиным [377] OP РГБ, ф. 398, к. 1, ед. хр. 29, 30. ). Служба в департаменте не удовлетворяла Милонова, он переходил с места на место, после Отечественной войны вновь оказался в Москве, затем опять в Петербурге, пока наконец, по словам Вигеля, не «потопил свой талант в вине, или лучше сказать, в водке».

К рассмотренному нами дружескому кружку примыкал в период его учебы в пансионе (1799–1806) и в университете (1806–1808) и Николай Тургенев (из его дневника мы узнаем о посещении Тургеневым дружеской пирушки у Милонова, вместе с В. Прокоповичем-Антонским и другими воспитанниками; в другой раз вместе с Дашковым и Масленниковым он вступает в спор о Вольтере; кроме них в дневнике упомянут как приятель Тургенева и 3. А. Буринский), но говорить о их тесном товариществе, видимо, неправомерно. Хотя Тургенев, как и его приятели, писал стихи и даже пытался опубликовать их в «Вестнике Европы», литературные интересы слабо связывали его с пансионским кругом; и вообще, изучив дневник Тургенева, мы едва ли можем назвать кого-либо из упомянутых там молодых людей его близкими друзьями. В характере Тургенева и процессе складывания его мировоззрения еще М. О. Гершензоном, первым из исследователей, подмечены черты, отличавшие дворянского юношу начала XIX в., который впервые столкнулся с противоречиями окружающей жизни и приходит к осознанию необходимости бороться с ними, даже революционными методами. «Дневник молодого Тургенева на всем своем протяжении исполнен такой мрачной меланхолии, какой никто не мог бы предполагать в здоровом и прилежном юноше.

<���…> Он часто, особенно в начале, жалуется на скуку… Но скука — не точное слово; его душевное состояние — не скука, а тоска, ипохондрия, наполовину нервного, наполовину философского происхождения, иначе говоря „мировая скорбь“» [378] Гершензон М. О. Н. И. Тургенев в молодости // Грибоедовская Москва. П. Я. Чаадаев. Очерки прошлого. М., 1989. С. 222–231. . Николай Тургенев находится в жестоком разладе с окружающим его миром, прежде всего видя бессмысленность и бесцельность той светской жизни, которую он ведет; некоторое отдохновение он находит только наблюдая во время гуляний простой народ, «русских мужичков» (по замечанию Е. И. Тарасова, «Тургенев вообще друг народа» [379] Тарасов Е. И. Декабрист Н. И. Тургенев в александровскую эпоху. Самара, 1923. С. 30. ). Причину своего разлада он объясняет неизбежностью бед и страданий людей вокруг него, которая проистекает из существующей системы отношений между людьми. «Глупые люди, почитающие сей свет лучшим и совершенным, несчастные, зараженные оптимизмом, — станете ли еще утверждать нам справедливость своей системы? Никакой Цицерон, никакой Рафаэль не может изобразить всех бедствий человеческих — труд напрасный. Но, скажет какой-нибудь П англ ос: ты говорил это во время твоего несчастия, послужившего тебе же к пользе, а в веселый час, в иное время станешь говорить противное. — Нет, нет, как бы я ни был весел, как бы ни был счастлив, при сей ужасной мысли о несчастном человечестве сердце мое содрогнется» [380] Тургенев Н. И. Указ. соч. С. 72. . Все несчастья людей следуют из того, что их жизнь слишком удалена от «натурального», природного существования. В поисках законов этого природного существования Тургенев подвергает анализу и критике все стороны окружающего его мира. Он замечает глупость, лень, корыстолюбие знакомых ему людей, осуждает безнравственное с его точки зрения пансионское начальство, бесполезность своей службы в архиве и т. д. Характерно, что воспитанный дома и в пансионе на строгих религиозных началах, он в минуты рефлексии испытывает жестокие сомнения в существовании Бога и пытается объяснить его с помощью «просвещенного светом разума и философии, тщательно рассматривающей Природу и ход вещей». В поисках ответа он обращается к книгам, среди которых его особенно привлекает Вольтер с его разрушительным пафосом по отношению к старому миру и надеждой построить новый. «Если злоупотребление утвердилось, то нужен громовый удар, чтобы искоренить его», — в этой цитате из Вольтера в дневнике Тургенева уже проглядывают черты будущего декабриста.