Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Так, бросается в глаза отсутствие в списке боярина И. М. Юрьева Большого, который только в начале 1547 г. получил думный чин. По весьма вероятному предположению В. Д. Назарова, И. М. Юрьев умер вскоре после царской свадьбы, и именно этим объясняется его исчезновение из источников и, в частности, отсутствие его имени в свадебном разряде брата Ивана IV Юрия Васильевича в ноябре 1547 г. [1296] Назаров В. Д . О структуре «государева двора». С. 48.

Отсутствие в изучаемом списке еще одного боярина, И. С. Воронцова, Назаров связывает с опалами, постигшими клан Воронцовых летом 1546 г. [1297] Назаров В. Д . О структуре «государева двора». С. 48. Это объяснение, однако, нуждается в некоторых коррективах. Дело в том, что, как было показано выше, официально Иван Семенович Воронцов не попал в опалу после того, как его родичи подверглись казни на Коломне в июле 1546 г.: он сохранил за собой боярский чин и продолжил службу. Но былое влияние при дворе было утрачено, и новые назначения были не слишком почетными: в июле 1547 г., например, боярин И. С. Воронцов вместе с юным племянником Ю. М. Воронцовым (сыном покойного боярина Михаила Семеновича) оказался на службе в Костроме [1298] РК 1598. С. 112. . Как тут не вспомнить, что осенью 1543 г. брат Ивана Семеновича Федор Воронцов был сослан противниками именно в Кострому! Возможно, что к моменту составления интересующего нас «боярского списка» (сентябрь 1547 г.) И. С. Воронцов оставался в этой почетной ссылке (с июля), чем объясняется пропуск его имени в указанном перечне.

По признанию В. Д. Назарова, неясным остается лишь отсутствие в списке имени боярина кн. А. Б. Горбатого [1299] Назаров В. Д . О структуре «государева двора». С. 48. . Как бы то ни было, с учетом этих двух пропущенных имен государева Дума осенью 1547 г. насчитывала уже 20 бояр и пять окольничих [1300] Неясно, на каком основании А. И. Филюшкин относит к 1547 г. получение окольничества И. В. Шереметевым Большим (исследователь не дает ссылки на источник информации): Филюшкин Л. И . История одной мистификации. Табл. 2. С. 42. Между тем впервые с чином окольничего И. В. Шереметев упоминается только в декабре 1549 г. — в разряде царского похода на Казань (РК 1598. С. 121). — наибольший показатель не только за годы «боярского правления», но и за всю первую половину XVI в.

В 1548 г. состав Думы стабилизировался. Бояре кн. М. В. Глинский и И. И. Пронский, попавшие в опалу за неудачный побег, лишились своих думных чинов. Кроме того, к началу 1548 г. из источников исчезает имя боярина В. М. Щенятева, а в июне того же года умер боярин кн. М. И. Кубенский [1301] Вклад по душе кн. М. И. Кубенского в Троицкий монастырь сделан 20 июня 1548 г.: ВКТСМ. С. 69. . Однако эти потери восполнялись за счет новых пожалований.

Так, в декабре 1547 г. впервые с чином окольничего упоминается Федор Григорьевич Адашев [1302] РК 1598. С. 112. . К началу мая 1548 г. боярином (из окольничих) стал Д. Р. Юрьев, брат царицы [1303] Боярином дворецкий Д. Р. Юрьев назван в изданной им указной грамоте приказчику села Кулебакина В. Чижову от 3 мая 1548 г.: ССМ. № 18. С. 25. . В том же месяце в коломенском разряде впервые назван боярином кн. Федор Андреевич Булгаков [1304] РК 1598. С. 116. , а в декабре 1548 г. среди воевод, стоявших «на Коломне», упоминается боярин Г. В. Морозов [1305] Там же. С. 117. . Как мы помним, еще год назад, осенью 1547 г., он был окольничим: действительно, пример быстрого карьерного роста!

К концу 1548 г., по имеющимся у нас данным, в Думе было 19 бояр и пятеро окольничих. Но, наряду с динамикой численного состава царского синклита, серьезного внимания заслуживает также изменение представительства тех или иных фамилий в Думе.

Понятно стремление новых царских родственников упрочить свое положение в государевом совете: в течение 1547–1548 гг. думные чины получили трое представителей клана Захарьиных — Юрьевых (И. М. Юрьев Большой, Д. Р. Юрьев и Г. Ю. Захарьин). Но со второй половины 1547 г. можно заметить и иную тенденцию: чины бояр и окольничих даются представителям нескольких титулованных (кн. Ю. И. Темкину-Ростовскому, кн. Ф. А. Булгакову) и нетитулованных семейств (Ф. М. Нагому, И. И. Колычеву, Г. В. Морозову, Ф. Г. Адашеву). В итоге к концу 1548 г. в Думе установился своего рода баланс между старинной ростово-суздальской знатью (трое князей Ростовских, двое Шуйских и кн. А. Б. Горбатый), потомками литовских княжат (кн. Д. Ф. Бельский, Ю. М. и Ф. А. Булгаковы) и старомосковским боярством (двое Захарьиных — Юрьевых, двое Морозовых, И. П. Федоров, И. И. Хабаров и др.). Так создавалась основа для консолидации придворной элиты.

За полтора десятка лет междоусобной борьбы боярские кланы накопили немало взаимных обид и претензий: трудно назвать хотя бы одно знатное семейство, в котором никто хотя бы раз не побывал в опале или ссылке, не говоря уже о казненных и уморенных в тюрьме… Поэтому путь к примирению оказался долгим и трудным. Важной вехой на этом пути стало совместное заседание Думы и Освященного собора, состоявшееся 27 февраля 1549 г. в кремлевских палатах. Подробный рассказ об этом собрании, за которым в литературе закрепилось название «собор примирения», сохранился в Продолжении Хронографа редакции 1512 г.

По словам летописца, царь в присутствии митрополита Макария и других церковных иерархов «говорил боярам своим» кн. Д. Ф. Бельскому, кн. Ю. М. Булгакову, кн. Ф. А. Булгакову, кн. П. М. Щенятеву, кн. Д. Ф. Палецкому, В. Д. Шеину, кн. Д. Д. Пронскому, кн. А. Б. Горбатому «и иным своим бояром, и околничим, и дворецким, и казначеем, что до его царьского возраста от них и от их людей детем боярским и христьяном чинилися силы и продажи и обиды великия в землях и в холопях и в ыных во многих делех», потребовав, чтоб они «вперед так не чинили» — под страхом «опалы и казни» [1306] Шмидт С. О . Продолжение Хронографа редакции 1512 г. С. 295. . Бояре тут же «все били челом государю царю и великому князю, чтобы государь их в том пожаловал, сердца на них не дерьжал и опалы им не учинил никоторые»; они обещали ему служить «и добра хотети ему и его людем во всем вправду, безо всякия хитрости» — так же, как раньше служили отцу государя, великому князю Василию Ивановичу всея Руси, и деду, великому князю Ивану Васильевичу всея Руси. Бояре просили также царя дать им суд с теми жалобщиками из числа детей боярских и «христьян», которые на них и на их людей «учнут бити челом». Умилившись, царь «перед отцом своим митрополитом и перед всем Освященным собором бояр своих всех пожаловал с великим благочестием и усердием». Согласно летописцу, государь заявил вельможам: «По се время сердца на вас в тех делех не держу и опалы на вас ни на кого не положу, а вы бы вперед так не чинили» [1307] Там же. С. 296. . Затем аналогичную речь он произнес перед воеводами, княжатами, детьми боярскими и «большими дворянами» [1308] Летописец передает содержание этой речи одной фразой: «Да и воеводам и княжатам, и боярским детем, и дворяном болшим то же говорил; и пожаловал их, наказал всех с благочестием умилне» (Там же). .