Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

22 апреля 1537 г. кн. Д. Ф. Палецкий был отправлен в Литву в составе посольства боярина В. Г. Морозова и дьяка Г. Д. Загрязского, причем ему был дан почетный титул нижегородского дворецкого: «…а дворетцкой князь Дмитрей приписан в грамоте имяни для, а он был не дворетцкой», — разъясняет дело посольская книга [1532] Сб. РИО. Т. 59. С. 109. . Ясно, что и чина дмитровского дворецкого Палецкий на тот момент не имел: иначе незачем было бы приписывать ему фиктивную должность.

Выполнив свою миссию, посольство вернулось в августе 1537 г. в Москву [1533] ПСРЛ. М., 1965. Т. 29. С. 30. , а в сентябре того же года кн. Д. Ф. Палецкий упомянут в разряде несостоявшегося похода на Казань, причем — без чина дворецкого [1534] РК 1598. С. 94. . Таким образом, дмитровским дворецким он мог быть назначен не ранее конца 1537 г., а первое надежное известие, упоминающее его в этом качестве, относится, как уже говорилось, к августу 1538 г.

В декабре 1537 г. писцы А. С. Слизнев-Упин «с товарищи» проводили описание земель Дмитровского уезда [1535] См. сотные с дмитровских книг на владения соответственно Троице-Сергиева (5 декабря) и Кирилло-Белозерского монастырей (декабрь 1537 г.): Шумаков С. А . Сотницы (1537–1597 гг.), грамоты и записи (1561–1696 гг.). М., 1902. Вып. I. № XLIV. С. 122–124; ОР РНБ. Ф. 573 (СПб. Духовная академия). А. 1/17. Л. 898–898 об. : вполне вероятно, что это мероприятие находилось в связи с формированием нового областного дворца. С учетом всего вышесказанного представляется, что Палецкий мог получить чин дмитровского дворецкого в конце 1537 г. в качестве вознаграждения за заслуги на государевой службе (включая участие в недавнем посольстве в Литву).

В ведении Дмитровского дворца, помимо самого г. Дмитрова с уездом, находился также Звенигород, входивший ранее в удел князя Юрия Ивановича: так, уставная грамота дворцовому селу Андреевскому в Звенигородском уезде была выдана 20 апреля 1544 г. по приказу дмитровского дворецкого окольничего В. Д. Шеина, а в самой грамоте содержался пункт, согласно которому скоморохов, попрошатаев и иных нежеланных гостей надлежало давать на поруки и ставить перед «дворецким дмитровским, у кого будет Дмитров в приказе» [1536] ААЭ. СПб., 1836. № 201. Т. I. С. 179–181. .

К концу 1530-х гг. относится образование еще одного областного дворца — Угличского. Выморочный Угличский удел был завещан Василием III своему младшему сыну Юрию, но распоряжалась там в 30–40-х гг. по-прежнему великокняжеская администрация. А. А. Зимин предполагал, что в 1535–1538 гг. угличским дворецким был боярин кн. И. В. Шуйский — на том основании, что он выдавал грамоты на территории, входившей в Угличский дворец [1537] Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 193 и прим. 114. . Однако, как было показано выше (см. гл. 7), пометы на обороте этих грамот не оставляют сомнений в том, что Шуйский действовал в данных случаях не как дворецкий, а как боярин введенный.

Первое надежное известие об угличском дворецком относится к августу 1538 г., когда в разрядной книге с этим чином упомянут Федор Семенович Воронцов [1538] РК 1598. С. 95. . В ведении Угличского дворца, помимо Углича, находились Калуга [1539] В марте 1542 г. в посольской книге Ф. С. Воронцов назван дворецким угличским и калужским: Сб. РИО. Т. 59. С. 152. , Зубцов [1540] Согласно жалованной грамоте, выданной 21 сентября 1539 г. от имени Ивана IV Иосифо-Волоколамскому монастырю на село Фаустову Гору в Зубцовском уезде, монастырского приказчика, в случае каких-либо исков к нему, должен был судить сам великий князь или его дворецкий Угличского дворца: АФЗХ. Ч. II. № 149. С. 144. и, вероятно, Бежецкий Верх [1541] В марте 1540 г. дворецкий Ф. С. Воронцов судил тяжбу слуг Симонова монастыря с крестьянами села Шипинского в Бежецком Верхе о спорных пожнях: АФЗХ/АМСМ. № 63. С. 74. А. А. Зимин полагает, что Угличскому дворцу была подведомственна также территория Галича ( Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 193), но не приводит какого-либо подтверждения своего предположения. .

В годы правления Елены Глинской и, по-видимому, в первое время после ее смерти существовал еще один областной дворец, который до сих пор оставался вне поля зрения исследователей. Речь идет о дворце великой княгини, который, возможно, был образован еще при жизни Василия III, но упоминается в первый и единственный раз только в 1543 г. В жалованной тарханно-несудимой грамоте Ивана IV Троицкому Махрищскому монастырю на село Зеленцыно с деревнями в Переславском уезде, выданной 16 марта 1543 г. по приказу боярина кн. Петра Ивановича Репнина Оболенского, говорилось, что, в случае каких-либо исков к игумену, монастырской братии и крестьянам, их судит великий князь «или мой боярин введеной, у которого будет матери моей великие княгини дворец в приказе» [1542] ОР РНБ. Ф. 532 (ОСАГ). Оп. 1. Д. 124. Подлинник. .

Как можно понять из процитированного документа, к моменту выдачи этой грамоты дворец великой княгини продолжал существовать, но находился во временном управлении («в приказе») боярина введенного, каковым был в данном случае кн. П. И. Репнин-Оболенский. Подведомственная ему территория располагалась в Переславском уезде.

Наряду с новыми областными дворцами, впервые упоминаемыми в 30-х — начале 40-х гг., в описываемое время продолжали действовать давно существовавшие Тверской и Новгородский дворцы. Первому из них, помимо Твери, были подведомственны территории Волоцкого, Клинского и Ржевского уездов [1543] См. жалованную грамоту Ивана IV Иосифо-Волоколамскому монастырю на владения в Волоцком, Клинском и Ржевском уездах, выданную в марте 1545 г. по приказу тверского дворецкого И. С. Воронцова: АФЗХ. Ч. II. № 184. С. 186–187. , а также, как недавно установил С. В. Стрельников, — Ростовская земля [1544] Стрельников С. В . К вопросу о дворцовой подведомственности Ростова Великого. С. 97–101. . К этому перечню следует также добавить Романов и Пошехонье, которые, согласно жалованной грамоте Ивана IV Троицкой Иониной пустыни от 1 сентября 1544 г. на владения в Романовском и Пошехонском уездах, выданной по приказу тверского дворецкого И. С. Воронцова, находились в ведении именно Тверского дворца [1545] РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1916. Л. 475–477 (список XVIII в.). .

Важно отметить, что местом пребывания всех дворецких, за исключением новгородского, была Москва. Именно поэтому рязанский дворецкий мог, не покидая столицы, ведать не только Рязанью, но и Вологдой, а тверской дворецкий — помимо Твери, еще и Ростовом, Волоколамском, Клином и другими перечисленными выше территориями. Однако самый обширный круг земель находился под управлением дворецкого Большого дворца: его юрисдикция распространялась на Белозерский, Владимирский, Каширский, Коломенский, Московский, Нижегородский, Переславский, Суздальский, Серпуховской, Тульский и Ярославский уезды (см. выше гл. 7, табл. 2, строки 3, 13, 15, 17, 22, 52, 62, 65; а также Прил. III, № 59, 63, 68, 76, 83, 91, 126, 133, 140, 173, 178, 184).