Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

При чтении хозяйственных и судебных документов, отразивших деятельность дворцовых чинов, возникает впечатление, что она протекала в каком-то особом пространстве, изолированном от той ожесточенной борьбы за власть, которой печально памятна эпоха «боярского правления». Но насколько это впечатление верно? Оказывала ли придворная борьба какое-либо влияние на работу дворцового ведомства?

В статье, опубликованной более полувека назад, А. А. Зимин дал утвердительный ответ на этот вопрос. По его мнению, «думские звания и дворцовые должности в „несовершенные лета“ Ивана IV были разменной монетой, которой расплачивались побеждавшие боярские временщики со своими сторонниками» [1583] Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 190. . Таким образом, с точки зрения Зимина, история дворцового аппарата в 30–40-е гг. XVI в. наглядно отражает взлеты и падения тех или иных боярских группировок.

Попробуем проверить это утверждение, проследив изменения персонального состава дворцовых чинов в годы «боярского правления». Начнем с должности «большого» дворецкого, которую с 1532 по 1543 г. занимал кн. Иван Иванович Кубенский [1584] Сводку данных о карьере кн. И. И. Кубенского см.: Там же. С. 187, прим. 43. . Прежде всего можно заметить, что сама продолжительность его пребывания на этом посту противоречит исходному тезису А. А. Зимина: за это время при дворе не раз менялись фавориты (кн. Иван Федорович Овчина Телепнев Оболенский, князья Василий и Иван Васильевичи Шуйские, кн. Иван Федорович Бельский и др.), но кн. И. И. Кубенский по-прежнему оставался главой дворцового ведомства. Последний раз с чином дворецкого он упомянут в июне 1543 г. [1585] РК 1598. С. 105. По предположению Зимина, отставка Кубенского была связана «с тем, что в конце 1543 г. пало правительство Шуйских, к которым И. И. Кубенский был близок» [1586] Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 190. . Как было показано выше (см. гл. 5), утвердившееся в историографии представление о существовании в 1542–1543 гг. пресловутого «правительства Шуйских» не имеет под собой серьезных оснований. Но главное возражение против гипотезы Зимина состоит в том, что в источниках нет никаких указаний на то, что расправа с кн. А. М. Шуйским 29 декабря 1543 г. сразу как-то отразилась на карьере боярина кн. И. И. Кубенского. Последний действительно оказался в опале, но случилось это год спустя (16 декабря 1544 г.) и уже при других обстоятельствах [1587] ПСРЛ. Т. 29. С. 46. . Когда именно Кубенский потерял звание дворецкого — в момент этой опалы или раньше, — остается неясным.

Интересно, что в монографии, изданной вскоре после публикации процитированной выше статьи, А. А. Зимин писал, что вслед за убийством кн. А. М. Шуйского «у власти утвердилась» группировка во главе с Воронцовыми и Кубенскими [1588] Зимин А. А . Реформы Ивана Грозного. С. 267. . Получается, что первым шагом нового «правительства» явилось отстранение от должности дворецкого одного из своих лидеров — кн. И. И. Кубенского! Этот «парадокс» лишь подчеркивает шаткость построений исследователя.

Согласно составленной во второй половине XVII в. Росписи дворцовых чинов, преемником кн. И. И. Кубенского на посту дворецкого был Иван Иванович Хабаров, занимавший эту должность в течение трех лет [1589] Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. Прил. С. 203. . Но определенные известия о его дворечестве (оставшиеся неизвестными А. А. Зимину) относятся только к февралю — марту 1546 г. [1590] 20 февраля 1546 г. боярину и дворецкому И. И. Хабарову был доложен судный список суда нижегородских тиунов Г. Брейцына и И. Жедринского по тяжбе старцев Печерского Вознесенского монастыря с нижегородскими посадскими людьми (текст дошел до нас в составе двух более поздних документов по тому же делу: судного списка от 22 мая 1547 г. и правой грамоты от 20 июля 1547 г. См.: РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1914. Л. 19 об. и 31). 30 марта 1546 г. по приказу боярина и дворецкого И. И. Хабарова выдана жалованная грамота бортникам Назару Прокофьеву с товарищами на лесные угодья в Талшинской волости Владимирского уезда (упом. в переписной книге Покровского Суздальского монастыря 1651 г., см.: Труды Владимирской УАК. Кн. 5. Владимир, 1903. Материалы. С. 120). Назначение Хабарова Зимин также пытается объяснить политическими мотивами, напоминая, что тот был близок к «группировке князей Бельских» [1591] Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 190. . Действительно, во время январского переворота 1542 г., когда был арестован кн. Иван Федорович Бельский, летопись называет И. И. Хабарова одним из его «советников» [1592] ПСРЛ. Т. 29. С. 42. . Но к 1544 г., о котором идет сейчас речь, эти события уже ушли в прошлое; кн. И. Ф. Бельский давно находился в могиле, а у тех, кто, подобно Воронцовым, был тогда «в силе», не было видимых причин поддерживать Хабарова.

Таким образом, ни отставку кн. И. И. Кубенского, ни назначение «большим» дворецким И. И. Хабарова не удается синхронизировать с поражением одной придворной группировки и торжеством другой.

Хабарова сменил на посту дворецкого Большого дворца Данила Романович Юрьев: самые ранние упоминания о нем в этом качестве относятся к марту 1547 г. [1593] 24 марта 1547 г. ему был доложен обыскной список по тяжбе старцев Вознесенского Печерского монастыря с нижегородскими посадскими людьми (текст сохранился в двух списках, см.: РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1914. Л. 20 об., 32). А три дня спустя, 27 марта того же года, по его приказу была выдана жалованная грамота Ивана IV Ярославскому Спасскому монастырю (ИАЯСМ. М., 1896. № XIV. С. 14). Первое из приведенных здесь упоминаний о дворечестве Д. Р. Юрьева осталось неизвестным А. А. Зимину ( Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 194, прим. 131) и В. Д. Назарову (см. следующую сноску). Это назначение естественно связать с женитьбой царя на сестре Данилы Романовича Анастасии и с общим усилением позиций клана Захарьиных — Юрьевых при дворе. Д. Р. Юрьев возглавлял Большой дворец более семи лет: он упоминается с чином дворецкого до осени 1555 г., но фактически исполнял эти обязанности, как показал В. Д. Назаров, до конца апреля 1554 г. [1594] Подробнее о карьере Д. Р. Юрьева см.: Назаров В. Д . Из истории центральных государственных учреждений России середины XVI века. (К методике изучения вопроса) // История СССР. 1976. № 3. С. 78–84.

В иерархии областных дворецких первое место принадлежало главе одного из старейших дворцов — Тверского [1595] Эта иерархия зафиксирована, в частности, в разрядах царских походов в июле и декабре 1547 г.: список дворецких начинается с главы Большого дворца, затем названы тверской и дмитровский дворецкие (РК 1598. С. 111, 113). В том же порядке чины областных дворецких перечислены в отрывке подлинного боярского списка, опубликованного В. Д. Назаровым и датированного им осенью 1547 г., но с одним дополнением: вслед за тверским и дмитровским здесь упомянут рязанский дворецкий, который замыкает список, см.: Назаров В. Д . О структуре «государева двора» в середине XVI в. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 53 (прил. № 2). . При Василии III эту должность занимали близкие к великому князю лица, в том числе с 1532 г. — Иван Юрьевич Шигона Поджогин [1596] Зимин А. А . О составе дворцовых учреждений. С. 192. . Последний раз в качестве тверского дворецкого он упомянут в марте 1539 г. [1597] 4 марта 1539 г. тверскому дворецкому И. Ю. Шигоне Поджегину был доложен судный список суда Г. Ф. Заболоцкого и Р. В. Унковского по тяжбе казначея Успенской Изосиминой пустыни Феогноста и братии со вдовой сытника Курбата Ариной и ее сыном Постником о спорных починках в Клинском уезде ( Антонов А. В . Клинские акты XV–XVI веков // РД. М., 1998. Вып. 4. С. 73–74).