Евгений Белаш - Мифы Первой мировой

24 апреля примечательно первым боем между танками — германскими A7V и англий­скими Мк IV (всего немцы использовали 13 танков). A7V «Никсе» смог подбить двух пулеметных «самок» (отошедших с пробоинами в тыл), но и сам получил от «самца» три попадания, повредившие масляный радиатор. В результате экипаж немецкого танка покинул его, два других отошли.

Так описывал это сражение Митчелл, тогда — лейтенант, командир английского пу­шечного танка: « Открыв амбразуру, я выглянул наружу. В 300 ярдах впереди прибли­жался круглый приземистый монстр… За ним шли волны пехоты, а дальше слева и справа подползали еще две еще из этих вооруженных черепах.

Наконец‑то мы встретили наших соперников! Впервые в истории танк сталкивался с танком!..

Мы продолжали двигаться зигзагообразно, пробираясь через проходы между наскоро устроенными окопами. В одном месте мы развернулись влево, и правый борт получил возможность открыть огонь по неприятелю. При первом выстреле был получен пере­лет. Второй снаряд лег правее. Последовало еще несколько выстрелов. Все это вре­мя немецкий танк не отвечал. Вдруг мы услышали, как будто сильный град бьет по нашему танку. Весь танк наполнился искрами и осколками. Я услышал какие‑то звуки от ударов в шлем сидевшего рядом со мной водителя и почувствовал много уколов в лицо от мелких осколков, причинявших сильную боль. Команда бросилась на пол. Во­дитель наклонил голову и продолжал вести танк.

Рев моторов смешался с треском пулеметов, обливавших наш танк страшным потоком пуль. Осколки брони внутри танка ударялись о капот мотора и производили резкий металлический звук. Немецкий танк угощал пас залпом всех пулеметов одного борта.

Мы воспользовались складкой местности и вышли из‑под огня, а затем, повернув, начали маневрировать, чтобы стать левым бортом к неприятелю. Артиллерист работал один, так как остальные люди были отравлены. Наводить он мог только левым гла­зом, так как правый распух. Вследствие обилия снарядных воронок танк при движе­нии качался, подобно кораблю. Это еще более затрудняло стрельбу…

Мы опять повернули и пошли с меньшей скоростью. Наши снаряды ложились очень близко около немецкого танка. Я рискнул и на короткое время остановил танк. Это сейчас же сказалось на результатах нашего огня, и неприятель получил наш первый снаряд в свою башню. Он остановился. Второй выстрел был также удачен. После тре­тьего удачного выстрела неприятельский танк наклонился на один бок. Его экипаж бежал ».

В тот же день другой A7V, «Зигфрид», совместно с артиллерией отразил атаку семи танков «Уиппет», впервые пошедших в бой. Им был подбит один «Уиппет» и три повреждено, еще три английских танка подбила артиллерия. Тем не менее «Уиппеты», в свою очередь, разгоняют и уничтожают почти целый полк немцев, находившийся на исходной для атаки позиции, очевидцы считали, что танки уничтожили порядка 400 солдат из 1200. Еще один немецкий танк, «Эль–фриде», опрокинулся, попав в ворон­ку, и был позднее эвакуирован англичанами при помощи двух танков и самолета, маскировавшего шум танковых моторов.

Англичане отмечали низкий клиренс германских танков, снижавший проходимость, и плохой обзор, единственным плюсом, по их мнению, была более эластичная подвеска. По мнению британцев, немецкие экипажи побаиваются своих машин и преждевременно покидают их. Любопытно, что немецкие танки были вооружены специально для борьбы с танками союзников. Фуллером отмечалось, что они действовали практически неза­висимо от своей пехоты. Британские пехотинцы, так же как и немецкие, оказались подвержены танкобоязни.

1 мая во французской армии было 216 легких «Рено», но из них только 60 бое­способных. 31 мая французский танковый батальон, 21 «Рено», вместе с Марокканской дивизией контратакуют наступающих немцев. Не было разведки местности и предварительной связи с пехотой, которая к тому же никогда не видела танков и не знала французского языка (!). Танки, несмотря на слабую поддержку артиллерии и отсутствие дымзавес, продвигаются на 4 км вглубь немецких позиций, но пехота, изнуренная четырехдневными боями, идет за ними неохотно, поэтому удар останавливается — танки снова и снова возвращаются за пехотой. Но все же немецкое наступление задержано. Интересно, что танкисты проводили первые практические стрельбы уже в районе сосредоточения, перед самым боем. Батальон собирались бросить в бой еще в начале апреля, даже не проведя обкатки танков и ни единой учебной стрельбы, когда выяснилась изношенность установленных пулеметов, плохое крепление коробок передач, пожары дополнительных баков горючего и целый ряд других неполадок из‑за спешного монтажа, некоторые пулеметные ленты были заряжены учебными патронами.

Новый урок — легкие танки следует применять массированно. И вскоре такой слу­чай представится, а пока 3 июня два танка, прорвавшись в глубину германской обо­роны, противостоят пяти батальонам пехоты противника. Хотя эти «Рено» были все же выведены из строя, а экипажи — взяты в плен, они обеспечили продвижение фран­цузской пехоты.

11 июня из 51 танка «Шнейдер» и 96 «Сен–Шамон» потеряны 35 и 37 машин, соот­ветственно, потери частей доходили до 70—80 %, однако немецкое наступление уда­лось сдержать. 22 июня происходит первая ночная атака 5 английских «самок» с приданным каждой машине взводом пехоты. Хотя пехота снова была отсечена пулеме­тами, танки смогли вернуться обратно без потерь, экипаж одного танка отбил атаку немцев из револьверов.

4 июля в бою у деревни Хамель впервые опробованы Мк V — 60 танков при поддерж­ке 600 орудий и 4 эскадрилий, не считая истребителей. Предварительно австралий­ская пехота вместе с танками тренировалась во взятии окопов с метанием боевых ружейных гранат. На фронте протяжением 5 км немецкая пехота была либо уничтоже­на, либо отступила, убиты и ранены 2000 солдат, в т. ч. множество снайперов, уни­чтожены или захвачены не менее 170—200 пулеметов, 2 полевых орудия, 26 минометов и два ПТР, 1900 пленных. При этом танкисты потеряли ранеными всего 13 человек и 5 танков подбитыми (восстановлены за два дня), а австралийские пехотинцы — 775 убитых и раненых, американские — 134. Огневой вал был тройным, в 200 ярдах друг от друга — из 18–фунтовых, 4,5–дм и 6–дм орудий.

По замечанию капитана Гейла, благодаря точной стрельбе солдаты могли идти в 75 ярдах от вала без потерь. Каждый боевой танк возил с собой боеприпасы и воду для пехоты, а четыре танка снабжения перевезли около 10 т разных предметов, в том числе и колючую проволоку, которую они доставили к занятым пунктам через полтора часа. Обычная загрузка транспортного танка состояла из 10 ящиков патронов, двух минометов Стокса, ящика сигнальных ракет, 7 ящиков гранат, 50 ящиков мин, 50 ка­нистр с водой, 20 магазинов к «Льюису», ящика сигналов SOS, 100 полотенец, 50 кирок, 50 катушек колючей проволоки, 30 коротких и 30 длинных колов, 250 мешков, 50 упаковок рационов и зуммера. В этом бою для доставки боеприпасов пехоте были применены и самолеты, которые сбросили на парашютах порядка 100 000 патронов (или 93 контейнера с 12 RE8 в четырех рейдах, каждый самолет нес по два контей­нера на бомбодержателях). Ремонтные танки отличились немедленным оказанием помо­щи. Также бой стал образцом взаимодействия пехоты, танков и авиации. Полезным нововведением стал… колокольчик внутри танка — дергая за прикрепленную к нему веревку, пехотинцы могли привлечь внимание танкистов. Любопытно, что премьер Ав­стралии Билли Хьюз настаивал на отдыхе австралийских частей, угрожая даже вер­нуть их на родину и сместить их командующего, но последний, генерал Монаш (Monash) не подчинился.