Джесси Байок - Исландия эпохи викингов

Напрашивается, естественно, аналогия с формулами эпической поэзии, открытыми Милмэном Пэрри и Альбертом Бейтсом Лордом. Ее появление здесь и далее неслучайно: Джесси Байок — ученик Альберта Лорда. Так называемая формульная теория (англ. oral formulaic theory ), или теория Пэрри — Лорда, изложенная Лордом в книге «Сказитель» (1960, 2001, перевод на русский 1994) и построенная на материале эпической поэзии, описывает функционирование и передачу устного текста прежде всего на уровне синтаксиса и композиции; ее естественным дополнением является теория неосознанного авторства, разработанная М. И. Стеблин-Каменским на материале исландских саг и описывающая явления на уровне композиции и авторского самосознания (изложена в его «Мире саги» и «Становлении литературы»). Джесси Байок — редкий западный исследователь скандинавской литературы, на деле объединяющий оба подхода: в силу ряда причин ни идеи Пэрри и Лорда, ни идеи Стеблин-Каменского большой популярности среди западных скандинавистов не имеют, используется — изредка, например в работах Дж. Харриса об исландских прядях [1972, 2008], критику и одновременно развитие идей которого см. у Е. А. Гуревич в книге «Древнескандинавская новелла. Поэтика прядей об исландцах» [2004] — лишь подход В. Я. Проппа [1928] к волшебной сказке, жанру куда более простому в сравнении с сагой. Можно сказать, в работах Джесси Байока воплощается то, что следует называть теорией Пэрри — Лорда — Стеблин-Каменского. (Прим. перев.)

В «Распре в исландской саге» [ Byock 1982] я обозначаю эти кирпичики термином «распрема» — по аналогии с лингвистическими терминами «граммема», «фонема» и т. д. Наиболее близкая аналогия в языке будет с морфемами — неделимыми элементами, из которых составляются слова; похожим образом из «распрем» составлены саги. См. также [ Byock 1985b].

Вариант формульной теории, изложенный Лордом в «Сказителе», объявлял барьер между «устными» (=формульными) текстами и письменными непреодолимым. Позднейшие исследования показали, что это, конечно, не так и владение искусством письма (=«грамотность») вовсе не исключает владение устной техникой (как полагал Лорд в «Сказителе» относительно эпической поэзии и другие исследователи относительно длинных прозаических текстов). Дело, разумеется, лишь в самом принципе составления текстов, когда каждое исполнение порождает объективно новый текст, который, однако, самим исполнителем воспринимается как «тот же самый» (Пэрри и Лорд установили этот факт непосредственно в ходе бесед со своими информантами, югославскими сказителями, но оставили его в известном смысле без интерпретации; Стеблин-Каменский установил этот же факт косвенно на материале саг и интерпретировал его как свидетельство неосознанности авторства). В средневековой Исландии сложилась ситуация, когда культурный барьер между устным и письменным (т. е. ситуация, когда — по ряду причин — невозможно бытование в письменной форме текстов, бытовавших изначально лишь в устной форме) был преодолен, и переписывание текста саги (считающееся зачастую просто копированием оригинала, когда различия между версиями сводятся к ошибкам, интерполяциям и заимствованиям из других письменных и всегда только письменных источников) стало неотличимо от пересочинения точно так же, как ранее не отличались друг от друга два устных исполнения «одной и той же» саги. Многие западные исследователи, однако, находясь под влиянием традиционной текстологии (и успехов скандинавской палеографической школы), относившейся к «устным» текстам свысока, по сию пору не воспринимают этот комплекс идей. См. также ниже. (Прим. перев.)

Фундаментальное открытие Пэрри и Лорда и заключается в демонстрации механизма (системы формул), позволяющего бытовать в устной форме сколь угодно длинным поэтическим текстам, — они не заучиваются наизусть, а порождаются заново в момент исполнения. Аналогичные механизмы, вне всякого сомнения, действовали и для прозаических текстов вроде саги, и основой системы формул служили «распремы» Джесси Байока. (Прим. перев.)

Степень знакомства с географией различных регионов Исландии у разных рассказчиков, вероятно, была различной. Рассказчик, выросший в одной области, рассказывая сагу о событиях в другой, мог совершать те или иные ошибки и допускать неточности. Анализ такого рода неточностей как индикатор устного происхождения саги имеется в блестящей работе Гисли Сигурдссона «Средневековая исландская сага и устная традиция: вопросы методологии» (Gísli Sigurðsson 2002, перевод на английский Gísli Sigurðsson 2004), воплощающей, как и настоящая книга, идеи М. И. Стеблин-Каменского. См. также ниже об одном эпизоде «Саги о людях с Оружейникова фьорда». (Прим. перев.)

См. полный список саг и прядей (мелких рассказов-фрагментов, дисл. pættir , ед. ч. þáttr ) об исландцах в конце этой главы. Там же размещены карты, показывающие области Исландии, где происходили события той или иной саги или пряди.

[ Magerøy 1978:167].

Названа исследователями в XIX веке по записи, которую в 1628 году первый из известных владельцев, лагманн Магнус сын Бьёрна, сделал на одной из страниц — там упоминается хутор Подмаренничные поля. Сын Магнуса, Бьёрн, увез рукопись в Данию и передал ее Королевскому антиквару Томасу Бартолину, после его смерти она перешла к Арни Магнуссону, тот же завещал свою коллекцию манускриптов Копенгагенскому университету; оттуда она, много веков спустя, в 1974 году вернулась в Исландию. В Исландии есть два знаменитых хутора с таким названием. Читателям саг об исландцах более известны южные Подмаренничные поля, в долине реки Островного фьорда, к югу от современного города Акурейри, где жил годи Гудмунд Могучий сын Эйольва, упоминающийся во многих сагах (так, именно он посоветовал Греттиру сыну Асмунда спрятаться на Скале-Острове). Но иногда полагают, что Магнус сделал свою запись на не менее важном для истории Исландии хуторе с тем же названием, находящемся в долине Алтарной реки, также в округе Островного фьорда, но к северу от Акурейри. До Реформации там располагался августинианский монастырь со скрипторием, а после — церковная школа. Там жили исландцы, управлявшие страной от имени датского короля, а в 1861 году там родился Ханнес Горд Петрссон Хавстейн, первый исландец, занявший в датском правительстве пост министра по исландским делам (впоследствии этот пост эволюционировал в пост премьер-министра Исландии). Однако распространение грамотности в Исландии эпохи записи саг вовсе не ограничивалось клерикальными слоями (да и церковного сословия как такового не существовало, см. гл. 16 и 18 настоящей книги), поэтому выбор любого из двух хуторов в конечном счете гадателен — владельцы обоих могли себе позволить пергамент, играли важную роль в регионе и имели достаточно амбиций, чтобы записывать историю Исландии. См. подробнее о рукописи и обоих хуторах в работе [ Sigurjón Páll Ísaksson 1994: 127–136]. (Прим. перев.)