Леонид Жура - Сионисты против Сталина

П. Капанадзе:

«Он (Сосо. — Л. Ж.) никогда не давал чувствовать свое превосходство, хотя был развит более, чем мы. Он не кичился тем, что способнее нас, а, наоборот, помогал нам своими знаниями, помогал нам рисовать географические карты, решать задачи, готовить уроки. Вместе с тем в общении с товарищами он проявлял чуткость и заботливость. Об этой заботливости говорит хотя бы следующий факт. Как-то раз, перед самыми экзаменами, я заболел и обратился к смотрителю училища Беляеву с просьбой освободить меня от экзаменов. Беляев отказал. Я был очень удручен отказом. Об этом узнал Сосо и стал настаивать, чтобы я пошел с ним к Беляеву просить вместе. Я отговаривал его, будучи уверен, что ничего из этого не выйдет. Сосо все же уговорил меня пойти к Беляеву и с такой решительностью, смелостью и настойчивостью стал убеждать смотрителя, что тот уступил».

Радзинский:

«Сурово воспитывали в училище. Но были исключения: Беляев, смотритель училища, — добрый, мягкий. Но ученики его не боялись и оттого не уважали. Сосо запомнит и этот урок. Однажды Беляев повел мальчиков в Пещерный город — загадочные пещеры в горах. По пути бежал мутный, широкий ручей. Сосо и другие мальчики перепрыгнули, а тучный Беляев не смог. Один из учеников вошел в воду и подставил учителю спину. И все услышали тихий голос Сосо: „Ишак ты, что ли? А я самому Господу спину не подставлю“».

И кто ж об этом случае рассказал Радзинскому?

Молчит архивариус. Сочинил глупость, которая бросается в глаза любому внимательному читателю, продемонстрировав редкостный идиотизм, и поскакал дальше. Радзинскому и в голову не пришло задаться вопросом: в состоянии ли мальчик взвалить себе на спину взрослого человека и перенести его через «широкий ручей»? И не просто взрослого человека, а еще и «тучного»? Автора этого «воспоминания» архивник не называет.

Знает ведь, что историк обязан делать ссылки на документы, на свидетельства очевидцев, чем-то подтверждать и обосновывать свои выводы или мнение, но делает это не всегда. И что показательно — именно лживые измышления Радзинского абсолютно голословны. А чтобы авторство архивника не бросалось в глаза, придуман подленький «литературный» прием: Радзинский обрывает публикуемый документ и, сознательно не делая абзац, в ту же строку вписывает нужную ему гадость, стараясь выдержать стиль повествования документа.

Радзинский:

«Он был болезненно горд — это часто бывает с теми, кого много унижали. И вызывающе груб, как многие дети с физическими недостатками.

Мало того, что он тщедушен и мал, его лицо покрыто оспинами — следами болезни, перенесенной в шестилетнем возрасте. Рябой — такова будет его кличка в жандармских донесениях».

Очень странный малый этот Радзинский. Забывчивый какой-то. В первой главе сам же описывает, какой заботой и любовью был окружен маленький Сосо, ссылается на воспоминания очевидцев, а уже во второй главе говорит о каких-то унижениях, которым подвергался Сталин в детстве.

«Тщедушен и мал» был Сталин в детстве, сообщает архивар, «забывая», что буквально несколькими строчками выше рассказывал нам про удаль и смелость Сосо, проявляемые в детских силовых играх настолько ярко, что его сверстники считали удачей быть с ним в одной команде. А соперники даже пытались переманить к себе.

— А кроме всего, Сосо был еще и «рябой», — радостно взвизгивает Радзинский. Оспой болел!

Почему-то о перенесенной Сталиным в детстве оспе с удовольствием вспоминают исключительно физические уродцы. Считающийся в определенных кругах как бы «поэтом» Окуджава написал про Сталина: «маленький, немытый и рябой»!

Конечно, рядом со Сталиным красавцы Радзинский и Окуджава выглядят потрясающе! Наверное, бодибилдингом всю жизнь занимались… Эдакие Кастор и Полидевк. Особенно если их помыть, и помыть добросовестно!

«Рябой — такова будет его кличка в жандармских донесениях», — пишет Радзинский. Но в подтверждение ни одного «жандармского донесения», естественно, Радзинский не приводит. А ведь их немало в архивах!

Радзинский:

«Из письма К. Дживилегова: „Он (Сосо. — Л. Ж.) прекрасно плавал, но стеснялся плавать в Куре. У него был какой-то дефект на ноге, и мой прадедушка, учившийся с ним в старших классах, как-то поддразнил его, что он прячет в туфле дьявольское копыто. Но это ему дорого обошлось.

Сосо тогда ничего не сказал. Прошло больше года. В то время за Сосо, как собачка на привязи, ходил главный силач училища Церадзе. Прадедушка уже все забыл, когда Церадзе жестоко избил его“».

Очень злопамятный свидетель попался Радзинскому. Злопамятный в том смысле, что долго помнит совершенное им же самим зло. Это надо же — случившуюся обычную мальчишескую потасовку связать с эпизодом годовой давности. Целый год Миша Церадзе вынашивал план отмщения за своего друга Сосо! Даже «больше года»! Впрочем, Бог наказывает провинившихся и через более длительные временные жизненные периоды.

Радзинский:

«Я читаю „Медицинскую историю И. В. Сталина“. На одной из страниц написано: „Сращивание пальцев левой ноги“. На бесчисленных картинах Сталин часто изображен с трубкой в левой, слегка согнутой руке. Эта знаменитая трубка, ставшая частью его облика, на самом деле должна была скрывать искалеченную левую руку».

Вот оно что! Трубка, «скрывающая руку»! Так вот, почему Сталин курил трубку, а не «Беломорканал» или «Приму». А зачем вообще надо было скрывать «руку», пусть даже искалеченную? В чем нужно Радзинскому убедить читателя? Наивен ты, читатель, и простодушен! Да здесь же на твоих глазах выдающийся исторический архивариус Радзинский раскрывает страшную тайну детских лет Сталина! Да за такие научные открытия ордена надо давать!

Радзинский:

«Надежде Аллилуевой, своей второй жене, он объяснял в 1917 году, что в детстве в него врезался фаэтон, и так как не было денег на доктора, ушиб загноился, и рука скрючилась… Эту же версию, записанную с его слов, я нашел в его „Медицинской истории“: „Атрофия плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава“. Но опять начинаются загадки. Действительно, в детстве катастрофа с фаэтоном была. Но вот как она описана очевидцем С. Гоглицидзе: „Фаэтон врезался в толпу, налетел на Сосо, ударил дышлом по щеке, сшиб с ног, но, по счастью, колеса проехали лишь по ногам мальчика…“. И другой свидетель тоже рассказывает о ноге, покалеченной фаэтоном. И действительно — если бы фаэтон проехал по руке, скорее всего, повредил бы „внутренние органы“. Итак — по ноге! И доктор был, и быстро вылечил. И ни слова об искалеченной руке. Видимо, эта искалеченная рука к его детству отношения не имеет. Она относится к будущим опасным и темным временам нашего героя — к будущим нашим главам».