Леонид Жура - Сионисты против Сталина

Членами ЦК были дополнительно избраны люди рабочих профессий: Калинин, Белостоцкий, Петровский, Бадаев, Киселев, Малиновский.

Тогда же Сталин был заочно избран членом Русского Бюро, о чем Радзинский умолчал.

И никакого переворота в Праге не случилось. Там было впервые организационно оформлено создание большевистской партии, которая раньше была фракцией большевиков в РСДРП.

Радзинский:

«Орджоникидзе сообщил Кобе волю Вождя: Ленин потребовал его побега. И через несколько дней после свидания с Орджоникидзе, 29 февраля 1912 года, он в очередной раз бежит.

Сбежав из ссылки, Коба развивает бешеную деятельность. Сначала посещает родной Тифлис — соскучился по солнцу в безысходной Сибири. Потом отправляется в Петербург, по дороге инспектируя провинциальные комитеты…

Революционерка Вера Швейцер дополняет: „На обратном пути в Петербург он заехал в Ростов. Он оставил мне директивы для работы Донского комитета. В это время ЦК почти весь сидел… Мы дошли до вокзала пешком и, маскируя нашу встречу, выпили по чашечке кофе и провели вместе два часа до поезда. Он был в демисезонном пальто черного цвета. На нем была темно-серая, почти черная шляпа, и сам он был худой, а лицо смуглое“.

Все то же пальто, все та же шляпа. Черный человек».

Иногда Радзинского становится жалко. Злоба и ненависть к Сталину переполняют его, а объяснить эти чувства он не в состоянии. «Черный человек», — презрительно замечает архивник. Ну не было у Сталины другого пальто, кроме черного, — что ж тут усмехаться?

Радзинский:

«В Петербурге Коба руководит избирательной кампанией.

…На этот раз Коба — очень подозрителен. Обычно аресты производятся ночью — теперь он не возвращается домой ночевать. После сходок с рабочими, где обсуждается тактика кампании, он бродит всю ночь по извозчичьим чайным и трактирам. В махорочном чаду, среди дремлющих за столами пьяниц и извозчиков Коба дожидается утра. От усталости и бессонных ночей он еле держится на ногах…»

В Питере Коба в каждом номере газеты «Звезда» публикует свои статьи, иногда по две и больше в одном номере. Принимает участие в создании «общерусской газеты» «Правда». Бесчисленные встречи, собрания, митинги, на которых выступает Коба, обессилят кого угодно. Не исключая Радзинского.

Радзинский:

«22 апреля его арестовали. На этот раз ему не удалось уехать в хорошо знакомую Вологду — его отправляют в суровый Нарымский край. Но Коба не стал дожидаться ледяной нарымской зимы и уже 1 сентября бежал! В пятый раз!»

Вряд ли арест Кобы был случайным. К этому времени охранка к социал-демократам относилась уже достаточно серьезно. 14 апреля арестовали и отправили в Шлиссельбургскую каторжную тюрьму Орджоникидзе. В мае был арестован член ЦК и Русского Бюро Спандарян. Шаумян уже полгода как находился в тюрьме.

12 апреля в Петербургское охранное отделение поступил запрос из Департамента полиции, в котором сообщалось:

«Вследствие сообщенных Вашему Высокоблагородию начальником Бакинского охранного отделения… сведений о члене центрального комитета Российской социал-демократической партии Иосифе Джугашвили, выбывшем сего апреля из Баку в Петербург, департамент полиции просит Вас уведомить, прибыло ли названное лицо в столицу, присовокупляя, что Джугашвили подлежит аресту… как лицо, принадлежащее к Российской социал-демократической партии».

Так что шансов долго оставаться на свободе у Кобы не было.

«В пятый раз» бежал Коба — и восклицательный знак Радзинского. Здесь, скорее всего, архивариус выражает недовольство мужеством Кобы. Следует заметить, что к этому времени в Нарымском крае действовали два бюро содействия побегам — эсеровское и эсдековское. Поэтому побег прошел удачно.

Радзинский:

«В делах Департамента полиции есть телеграмма: „Джугашвили бежал из Нарымского края… намерен направиться к Ленину на совещание. В случае обнаружения наблюдения просьба задержать не сразу, лучше перед отъездом за границу“… Но почему-то ему опять разрешают благополучно переправиться через границу!»

Сталину путем различных ухищрений удается выскользнуть за границу, но архивариус приходит к выводу, что «ему разрешили» это сделать. Логично предположить, что «разрешению», согласно Радзинскому, предшествовало заявление Сталина в Департамент полиции, которое и было благосклонно удовлетворено. А ведь архивник мог даже написать, что Департамент полиции санкционировал зарубежную командировку Кобы, получив от того твердое обещание представить охранке подробный отчет о поездке.

Радзинский:

«Он направляется сначала в Краков к Ленину, потом в ноябре преспокойно возвращается в Петербург, чтобы уже в конце декабря… вновь беспрепятственно вернуться в Краков на февральское совещание ЦК. И при этом у него нет заграничного паспорта! Но как? Как все это удалось?»

Радзинский решил рассказать нам о жизни и революционной деятельности Сталина, не имея ни малейшего представления о внутренней жизни России, ее отношениях с другими странами, о порядке пересечения государственных границ, о паспортном режиме в России и сопредельных с ней государствах. Ничего не соображая в этих вопросах, он издает вопль: «Но как? Как все это удалось?»

Еще 18 апреля 1912 года Сталин написал письмо С. Берильскому в Париж, Рю С. Жан, 268, в котором спрашивал:

«Просьба сообщить о том, как относятся за границей к беспаспортным. Дорогой товарищ. Мне необходимо выехать до 25 апреля. Мне очень важно знать, можно ли и как пробраться в Париж, избежав при этом требований паспорта от иностранной полиции, не имея этого паспорта совсем. Пробираясь через Финляндию, вопрос о русской полиции можно решить. Но интересно знать, как относятся к этому документу австрийцы, немцы, англичане, французы. Можно ли у них проскользнуть вообще, а в данном случае через Лондон, через пристани. Каковы у них обычаи на вокзалах и пристанях…»

Поэтому даже Радзинский легко мог сделать вывод о тщательной и серьезной подготовке к зарубежным поездкам Сталина, а не орать: «Как? Как это ему удалось?», выставляя себя перед читателями полным идиотом. Тем не менее, архивник снова и снова задается вопросом, не дающим ему возможности подумать о чем-нибудь другом:

«Так что по-прежнему остается открытым вопрос: как же он без заграничного паспорта, при предупрежденной о его маршруте полиции сумел дважды пересечь границу? Череда нудных, одинаковых вопросов без ответа».

Врет Радзинский! Ответы на его подленькие вопросы легко можно найти при желании и способности самостоятельно думать без подсказок Троцкого.

Радзинский:

«Вслед за Лениным он (Коба. — Л. Ж.) переезжает в Австрию. В своем вечном черном пальто он оказывается в Вене… В 1913 году Троцкий тоже был в Вене…