Кристофер Марсден - Северная Пальмира. Первые дни Санкт-Петербурга

Оба диктатора смотрели на Запад, оба вынесли из Европы опыт, который позволил им вызволить свои изолированные народы из мрака невежества, освободив от застоя и от влияния обветшавшей религии. Реформы обоих правителей сопровождались кровопролитием — и оба правителя любили отталкивающие зрелища. Осенью 1698 года царь и его фавориты пировали и пили из чаш, наблюдая мучения и казни, которых в Московии никогда не видывали — даже во времена Ивана Грозного. И в конце лета 1926 года, когда зажегшиеся вечером фонари одной из площадей Анкары осветили скорчившиеся тела одиннадцати противников Ататюрка, он на своей вилле в Чанкайе в нескольких милях от этой площади вместе с гостями весело танцевал фокстрот, пил раку, пиво и сладкое шампанское.

В одном, впрочем, эти выдающиеся люди сильно отличались. Ататюрк перенес свою столицу из великого города-порта Константинополя на окраине страны на сухую и пустынную равнину в центре страны, где немецкие и австрийские архитекторы построили ему новый и современный город. Петр Великий тоже построил новую столицу — но он двигался на границу своих владений, оставив старый город в центре Московии, к группе обдуваемых ветрами островов в северном море.

Из Ладожского озера, самого большого озера Европы, река Нева быстро несет свои воды к морю. Когда эти воды доходят до Финского залива, река разделяется на четыре рукава: Большую и Малую Неву и Большую и Малую Невку. Множество мелких протоков, таких, как Охта и Черная речка, создают замысловатую обширную дельту. Между протоками лежат девятнадцать островов.

На протяжении столетий болотистое место между Ладогой и Финским заливом населяли финны, жившие главным образом рыбным промыслом. Но владевшие Финляндией шведы с XII века постоянно спорили с русскими за эти территории, и в начале XVII столетия Москва была вынуждена уступить этот район шведам, построившим на месте соединения Невы и Охты крепость, призванную утвердить здесь владычество шведов на грядущие столетия. Хотя в этой, имеющей важное значение части Балтики проходили важные торговые пути — на север, в Скандинавию, и на юг, в Византию (когда та еще существовала), — здесь были только дремучие леса, безграничные болота и мрачные ровные пустыни по берегам Невы (слово, по-фински означающее «грязь») и вокруг ее устья.

Это был изолированный и пустынный район, где, как говорил поэт, «финский рыболов, печальный пасынок природы, один у невских берегов бросал в неведомые воды свой ветхий невод». Но с развитием шведской крепости Ниеншанц в устье Охты (позднее напротив будет построен Смольный) на Неве стало разгружаться около сотни кораблей в год, а в окрестностях начали свою деятельность торговцы; появились отдельные хутора и маленькие деревеньки, жители которых использовали хорошие пастбища и обильную дичь. Ныне эти мызы и хутора поглощены городом.

После путешествия на Запад Петр Великий начал всерьез бороться за возвращение Невы из-под контроля шведов, чтобы сделать Россию балтийской, морской страной. Он потерпел сокрушительное поражение под Нарвой в 1700-м, но в 1702 году русская армия под командованием Шереметева взяла шведскую крепость Нотебург на Ладоге в устье Невы (эту крепость Петр переименовал в Шлиссельбург — «ключ-город») и весной следующего года взяла и сам Ниеншанц.

Петр получил возможность в первый раз самостоятельно вывести русский корабль в Балтику. Двумя месяцами позже он заложил первый камень города, который будет носить его имя. Поначалу не было и речи о перенесении сюда столицы — мощные шведские орудия следили за русской деятельностью на Неве на протяжении последующих шести лет. «Пусть царь изматывает себя строительством нового города, — сказал Карл XII, — мы позднее покроем себя славой, взяв этот город».

Финны дали названия островам, лежавшим в дельте посреди дюжины, если не больше, водных протоков. Здесь был и остров Кустарников, и остров Берез, и остров Козлов, и остров Буйволов, и Заячий остров, и Дикий остров. На самом маленьком из них — Янисаари, или Заячьем острове, — на милю ближе, чем Ниеншанц, к морю, на северном берегу Невы, Петр 16 мая 1703 года заложил первый камень в основание Петропавловской крепости. Петр вырезал два первых куска дерна штыком, взятым у одного солдата, и уложил эти куски крест-накрест, произнеся: «Здесь будет город!» Потом вырыли канаву, в которую Петр опустил ларец с мощами святого апостола Андрея и несколько золотых монет. Затем, когда из свежевырытой земли насыпали холм высотой в два ярда, Петр поставил на него сверху камень; этот камень получил благословение и был окроплен святой водой. Существует легенда, что во время проведения этой церемонии в небе над головой царя видели орла, после чего солнечный луч осветил две березы с переплетенными ветвями; их сочли похожими на триумфальную арку, а сам свет — указанием свыше, где следует сделать ворота в крепость.

Крепостные укрепления поначалу были из дерева и глины, а позднее из кирпича (гранитная облицовка появилась уже во времена Екатерины II); они были созданы по планам инженера Жозефа Гаспара Ламбера, ученика Вобана, великого инженера и стратега Людовика XIV. Крепость шестиугольной формы имела шесть бастионов. Петр назвал свой город «Санкт-Питербурх», и, хотя позднее распространение получила немецкая форма написания, это голландское произношение сохранилось вплоть до наших дней в фамильярном сокращенном наименовании города «Питер». Инженер Ламбер повел себя довольно необычно. В 1706 году он дезертировал. Сославшись на то, что ему надо нанять офицеров на русскую службу, он уехал в Берлин. Его арестовали, но он бежал в Легхорн. Из Легхорна он в 1715 году написал письмо Петру, умоляя взять его назад, но письмо осталось без ответа.

Позади маленького острова, на котором была выстроена крепость, находился узкий пролив, который стал естественным рвом с водой, отделяющим крепость от города большего по размерам острова, который финские рыбаки называли Коивусаари, или остров Берез. Именно здесь, в районе, позднее известном как Петроградская сторона, были воздвигнуты самые первые за пределами крепости сооружения. Поначалу город представлял собой всего лишь скопище маленьких деревянных избушек для солдат. Эти избушки были построены русскими плотниками, мастерски владеющими топором, за несколько дней, чтобы было где разместиться войскам, офицерам и многочисленным гражданским лицам.