Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Неоптолем получил в награду Андромаху и Гелена. После его смерти Гелен стал царем Хаонии и женился на Андромахе, которую молосские цари считали своей героической прародительницей [823]. Антенор отправился по морю с отрядом энетов, или венетов, из Пафлагонии, которые были союзниками Трои, во внутреннюю часть Адриатического залива, где он победил соседних варваров и основал Патавий – современную Падую. Венеты (основатели Венеции) были, как говорят, обязаны своим происхождением этому переселению [824].

Предания о судьбе Энея были самыми различными. Как замечает Грот [825], мы слышим об Энее «в Эне во Фракии, в Паллене, в Энее на Фермаикском заливе, на Делосе, в Орхомене и Мантинее в Аркадии; на островах Кифера и Закинф; в Левкаде и Амбракии, в Бутроте в Эпире, на Солентинском полуострове и различных других областях в южных регионах Италии; в Дрепане и Сегесте в Сицилии, в Карфагене, на мысе Палинур, в Кумах, Мисене, Кайете и, наконец, в Лации, где он заложил первые скромные основания могучего Рима и его империи [826]. Однако Энея, как и Гектора, почитали, как бога, в Новом Илионе [827]; и у нас есть примечательное утверждение лесбийца Менекрата, что Эней, «которого Парис оскорбил и лишил принадлежавших ему священных привилегий, отомстил за себя, предав город, и затем стал одним из греков» [828]. Одно из многих преданий, касавшихся Энея, и притом самое древнее из них и, таким образом, сохранившееся среди уроженцев Троады, состояло в том, что после захвата Трои Эней остался в этой стране как царь оставшихся троянцев, будучи в дружеских отношениях с греками».

Это предание, по-видимому, полностью подтверждает Гомер, который сообщает нам, что, во-первых, Эней всегда имел зуб на Приама, поскольку тот не относился к нему с уважением, хотя Эней и был одним из «отважнейших его воинов [829]; во-вторых, что Энею и его потомкам суждено было царствовать над троянцами. Далее, поэт сообщает нам в пророческих словах, которые он вкладывает в уста Посейдона, бога, который всегда благосклонно относился к грекам и даже сражался за них, но который здесь спасает троянца или, скорее, дарданца Энея от верной гибели; с этим планом соглашается даже Гера, неизменно ненавидевшая троянцев:

Опять-таки, Посейдон говорит Энею, что он не должен бояться никого из греков, за исключением Ахилла [831]. Я обращаю здесь особое внимание на другой пассаж в «Илиаде» [832], где Ахилл говорит Энею разные колкости по поводу того, что он является кандидатом на троянский престол после смерти Приама.

Страбон, который отвергает все другие традиции относительно Энея, предполагает из ясного утверждения Гомера, что Эней остался в Трое, что он правил здесь после уничтожения династии Приама и что его сыновья и их потомки царствовали после него [833]. Если, таким образом, мы примем как историческую правду то, что Троя была заново построена после ее разрушения и что Эней и его потомки правили здесь, мы не найдем ничего необычного в том факте, что локрийских дев периодически посылали в Илион и что этот обычай существовал так много веков. Г-н Гладстон полагает [834], что «пророчество Посейдона со всей очевидностью было основано на том, что фактически происходило непосредственно после Троянской войны; и именно поэтому менее всего вероятно, что эта традиция была придумана. Роль, которую сыграл в войне Эней, была не самой выдающейся; и характер его, холодный и робкий, был далек от того, чтобы вызывать симпатии самого Гомера и его соотечественников; он показан как представитель дарданской ветви династии, который искоса, завистливым взором смотрит на господствующий Илионский дом Приама. Такая позиция ни в коей мере не соответствует общему духу поэмы, которая после Ахилла прославляет ахейцев, а после ахейцев – дом Приама. Однако, с другой стороны, ничего не могло быть более возможно или более естественно, чем то, что после ухода греков в Троаде воцарился какой-то общественный или политический порядок и что после крушения дома Приама это установление должно было осуществляться под руководством оставшегося в живых представителя семьи, который, видимо, представлял старшую ветвь и который, наверное, стоял непосредственно после Приама по власти и влиянию. Нам нигде не говорят, что Дардания была, подобно столь многим городам, разрушена войной. Дружба Посейдона, возможно, говорит о том, что Дардания была связана с какими-то иноземцами союзом или дружбой, коими не пользовались сами троянцы, которых ненавидел Посейдон; и если мне ответят, что такое царство, скорее всего, должно было находиться в Дардании, чем в перестроенном Илионе, то я скажу, что это именно то, что, судя по всему, предполагается в тексте, ибо там говорится, что мощь Энея будет господствовать не в Трое, но над троянцами (Troessin anaxei), а троянцы – это жители Троады (ср., например: Il. II. 824–826)».

Грот говорит [835], что эти «пассажи, касающиеся Энея, различные остроумные критики трактовали как относящиеся к семье филоэллинских или полуэллинских Энеадов, которые были известны даже в эпоху ранних певцов «Илиады» в качестве хозяев какой-то территории в самой Троаде или вблизи нее и которые считали себя потомками Энея и почитали его». Критик Деметрий из Скепсиса, современник Кратеса и Аристарха (ок. 180 до н. э.) [836], написавший «Комментарий» в тридцати книгах к гомеровскому каталогу троянцев [837], доводы которого почти полностью приняты Страбоном (сам географ не посещал Троаду), – этот самый Деметрий сообщает там, что Скамандрий, сын Гектора, и Асканий, сын Энея, были основателями одного города, который первоначально был расположен над городом Кебрена, на самых высоких отрогах Иды, близ Полихны, и затем был перенесен ими на 60 стадиев ниже, к тому месту, где он стоял в его время; Деметрий утверждал, что эти два рода долго царствовали там. Деметрий полагал, что древний город (Палескепсис) был царской резиденцией Энея и был расположен на полпути между его владениями и Лирнессом, куда он бежал, когда его преследовал Ахилл [838]. Однако, как уже было сказано, это предположение Деметрия не было принято Страбоном, который полагал, что Эней и его потомки царствовали в Трое. Согласно одному пассажу у Страбона [839], Новый Илион и храм Афины были построены в период господства лидийских царей и вследствие этого – несколько позже 720 года до н. э.; однако согласно другому пассажу у того же автора [840]он был построен только при Крезе (560–546 до н. э.). Однако на следующих страницах мы сможем показать, что эта хронология полностью ошибочна, поскольку керамика, обнаруженная в моих траншеях в Гиссарлыке, доказывает, что это место продолжало быть обитаемым.