Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Когда Александр Великий пересек Геллеспонт, он послал свою армию из Сеста в Абидос под предводительством Пармения; и, принеся торжественные жертвоприношения у гробницы Протесилая в Элее на Херсонесе, царь переправился на берег долины Трои. Взойдя на Илион, он принес жертву Афине, совершил возлияния героям, повесил свое оружие в храме богини и взял в обмен кое-что из священного оружия, которое сохранялось еще со времен Троянской войны. Почтение Александра к этому троянскому оружию было таково, что он велел своим телохранителям нести его впереди него в сражении. Кроме того, он принес в Илионе в храме Зевса – хранителя домашнего очага жертву Приаму, прося его утишить свой гнев против рода Неоптолема, к которому принадлежал и сам Александр [853].

Дикеарх сочинил отдельный труд об этом жертвоприношении Александра (περὶ της ἑν Ἰλίσ θυσίας) [854].

Плутарх сообщает нам, что Александр, перейдя Геллеспонт, взошел на Илион, принес жертвы Афине и сделал приношения теням героев, и, помазав маслом погребальную колонну Ахилла, он обежал (как это было принято) со своими товарищами совершенно обнаженным вокруг гробницы и поздравил Ахилла с тем, что при жизни он имел истинного друга, а после смерти – великого глашатая своей славы. Когда Александр проходил через город (Илион) и рассматривал его достопримечательности, кто-то спросил его, не хочет ли он посмотреть лиру Александра (то есть Париса); он ответил, что это заботит его меньше всего, но что он желает посмотреть лиру Ахилла, на которой тот пел о славе и деяниях великих мужей [855].

Я могу также привлечь внимание к ценной надписи [856], которая доказывает щедрость Антиоха Сотера по отношению к Илионской Афине в 278 году до н. э. Надписи № 3601 и 3602 также свидетельствуют, что в Илионе илионцы вмести с жителями других соседних городов справляли Панафинейские игры в честь Илионской Афины [857].

У Страбона мы читаем [858]:

«Город современных илионцев, как говорят, прежде был селением с небольшим и незначительным святилищем Афины. Когда же Александр после победы при Гранике прибыл сюда, он украсил храм посвятительными дарами, назвал селение городом, приказал тем, кому было вверено попечение над городом, восстановить его постройки и объявить независимым и свободным от податей; впоследствии же после разгрома персов он отправил туда благосклонное послание, обещая построить великий город, сделать храм знаменитым и учредить священные игры. После его смерти Лисимах проявил особую заботу о городе: он отстроил храм и окружил город стеной около 40 стадиев длины, переселил в него жителей старых и уже разрушенных городов из окрестностей.

…Александр стал заботиться об илионцах, имея в виду восстановить древнее родство с ними и будучи в то же время поклонником Гомера. Во всяком случае, передают об исправлении текста гомеровских поэм так называемой «редакции из Ларца» (ἑκ του νάρθηκος), так как Александр совместно с Каллисфеном и Анаксархом просмотрел их и в некоторой части снабдил примечаниями, а затем вложил экземпляр в ларец с драгоценными инкрустациями, найденный среди сокровищ персидской казны. Таким образом, Александр проявлял благосклонность к илионцам в силу своего преклонения перед поэтом и по родству с Эакидами, царями молоссов, где, по рассказам, была царицей Андромаха, бывшая супруга Гектора».

Однако Страбон сообщает нам и о том, что, когда римляне впервые пришли в Азию и изгнали Антиоха Великого с этого берега Тавра (190–189 до н. э.), Деметрий из Скепсиса, который тогда был еще юношей, посетил Илион и увидел, что город пришел в такой упадок, что на крышах домов не было даже черепиц [859]. Далее он утверждает, что, согласно Гегесианакту, галаты, переправившись из Европы, пришли в Илион в поисках укрепленного места, но немедленно оставили его, поскольку у города не было защитных стен [860]. Но это утверждение совершенно не сообразуется и даже противоречит словам самого Страбона несколькими строками выше [861]; поскольку там он говорит, что Лисимах после кончины Александра уделял огромное внимание Илиону, окружил его стеной окружностью в 40 стадиев и поселил в Илионе обитателей окружавших его древних городов, которые находились в состоянии разрухи. Кроме того, отдельные места из Ливия (XXXV. 43; XXXVII. 9) и Полибия (V. 78, 111), безо всякого сомнения, доказывают, что Новый Илион был укреплен и его можно было защищать около 218 года до н. э.

Ливий сообщает нам [862], что Антиох Великий пришел от моря к Новому Илиону, чтобы принести жертвы Илионской Афине (190 до н. э.), и далее, что римский консул Ливий отправился туда, чтобы принести жертвы той же богине.

У Юстина мы читаем [863], что во время первой римской экспедиции в Азию илионцы и римляне взаимно радовались друг другу, словно родители и дети после долгой разлуки.

Экенбрехер [864]упоминает утверждение Энния [865], что, когда римляне под командованием Корнелия Сципиона Азиатского приблизились к троянскому берегу, они воскликнули при первом виде Трои:

Римляне, гордившиеся своим происхождением из Илиона и от Энея, относились к городу своих героических предков с подчеркнутой щедростью, добавив к его владениям прилегающие территории Сигея, Ретия и Гергифы, а также весь берег от Переи (или континентальной территории) Тенедоса к югу от Сигея до границ Дардана [866]. Сигейцы не хотели смириться с этой потерей автономии, и их город поэтому был разрушен илионцами [867]. Подобная же судьба, видимо, постигла и соседний город Ахиллей.

«Таким образом, достоинство и сила Илиона, – как замечает Грот [868], – чудесным образом возросли, и мы должны считать лишь естественным, что илионцы стали придавать себе преувеличенную значимость, как признанные «прародители» всепобеждающего Рима. И теперь – отчасти, как мы естественно можем предполагать, – из той ревности, которую это возбудило в их соседях в Скепсисе и Александрии-Троаде, отчасти – из явной тенденции того времени (в которой пальму литературного первенства разделили между собою Кратес в Пергаме и Аристарх в Александрии) к критике и пояснениям старых поэтов – предметом атаки теперь стало мифическое правопреемство Илиона».

Двумя вождями этой новой «Троянской войны», попытки уничтожить традиционную славу Илиона, были, во-первых, Деметрий из Скепсиса, наиболее усердный критик Гомера, который, как уже говорилось, написал тридцать книг «Комментария» к каталогу троянцев в «Илиаде» и который силился доказать, что его родной город, Скепсис, также был царской резиденцей Энея; во-вторых, это была Гестиея [869], писательница из Александрии-Троады, которая также писала комментарии к «Илиаде» и производила разыскания на предмет того, могла ли происходить Троянская война перед Новым Илионом. Оба объявили, что там не было места для великих подвигов, о которых рассказывает «Илиада», поскольку та долина, которая теперь отделяет город от Геллеспонта, сформировалась уже после Троянской войны от речных наносов. Далее, Полит, который, полагаясь на быстроту своих ног, сидел на вершине кургана Эсиета, пытаясь высмотреть, когда греческая армия пойдет с кораблей в атаку, должен был быть глупцом, поскольку он мог бы заметить движения греческой армии гораздо лучше с намного более высокого акрополя Илиона, и его быстрые ноги ему бы не понадобились; кроме того, все еще существующий курган Эсиета расположен в 5 стадиях от Нового Илиона, по дороге в Александрию-Троаду. Помимо этого, гонка Гектора и Ахилла не могла бы произойти, поскольку из-за прилегающего горного хребта невозможно обежать вокруг Илиона, но они могли бы обежать вокруг древнего города [870]. Они признавали, что от древнего города не осталось никаких следов, но считали это вполне естественным, поскольку все города вокруг были покинуты, но не полностью разрушены, в то время как древний город был уничтожен полностью и его камни были использованы для их восстановления. Так, например, они уверяли, что Архианакт из Митилены построил стены Сигея из камней Трои [871]. Деметрий утверждал, что древний Илион – это «деревня илионцев» (Ἰλιέων Κώμη), местоположение которой он точно указывает, поскольку он говорит, что она находится в 30 стадиях от Нового Илиона и в 10 стадиях от холма Калликолона, в то время как последний отстоит на 5 стадиев от Симоента [872]. Страбон не говорит нам, согласна ли была Гестиея с мнением Деметрия, что Трою следует отождествлять с «деревней илионцев».