Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Что касается украшений, найденных рядом со скелетом, то две сережки (рис. 148 и 149) очень примитивны, сделаны из простой золотой проволоки толщиной 0,0015 метра: фактически невозможно представить себе ничего более примитивного и грубого. Перстень с рис. 150 – такой же грубой работы; он состоит из тройной золотой проволоки 0,0025 метра толщиной. По сравнению с ними третья золотая сережка, такая как на рис. 694, – это настоящее произведение искусства; она состоит из шести золотых проволочек одинаковой толщины, которые образуют листок. Брошь из электра с рис. 151 имеет ту примитивную форму, образцы которой из бронзы мы уже имели случай видеть (см. рис. 106, 107), говоря о предметах, найденных в первом городе, и которая существовала еще до того, как изобрели фибулы. На теле должны были быть и другие женские украшения, поскольку рядом с ним я нашел несколько простых золотых бусин только 1 миллиметр в диаметре (как на рис. 913–915), а также очень тонкое овальное золотое колечко только 1/ 4дюйма длиной.

Рис. 148—151 . Золотые кольца и брошь из электра весьма примитивной работы. (Натуральная величина. Найдены на глубине около 42 футов)

Электр неоднократно встречается в третьем троянском городе. Он упоминается у Гомера наряду с бронзой, золотом, серебром и слоновой костью как украшение стен:

В данном случае «электр» безусловно, означает сплав золота и серебра. Но это слово встречается у Гомера еще два раза, где оно не может означать ничего другого, кроме янтаря [1238].

Говоря о слитках, которые Крез послал Дельфийскому оракулу, Геродот говорит: «…Число полукирпичей было 117; из них 4 – из чистого золота, весом 2 1/ 2таланта каждый; другие полукирпичи – из сплава с серебром, весом 2 таланта» [1239]. Представляется несомненным, что под «сплавом с серебром» имеется в виду электр; ибо мы не можем предполагать, что этот сплав был хуже, чем лидийские монеты, которые определенно сделаны из электра, хотя пропорция серебра, содержавшегося в них, как кажется, превосходила пропорцию, указанную Плинием в следующем интереснейшем пассаже [1240]: «Во всяком золоте присутствует серебро в разной пропорции – в одном десятая, в другом – девятая, в третьем – восьмая часть. Только в одном галльском руднике, который называется Альбикраленским, присутствует одна тридцать шестая часть; поэтому он лучше других. Всякое (золото. – Пер.), где содержится одна пятая часть серебра, называется электром. Следы его встречаются в рудном (Canaliensis) золоте. Можно и сделать электр, добавив серебро. Но если серебра больше, чем одна пятая часть, то металл не выносит ковки. О ценности электра свидетельствует Гомер, когда говорит, что царские покои блистали золотом, электром, серебром и слоновой костью. На Линдосе, острове, принадлежащем родосцам, есть храм Минервы, куда Елена пожертвовала чашу из электра; как рассказывают, по мерке своей груди. Природа электра такова, что при свете светильников он блистает ярче серебра. Природный электр еще и обнаруживает яды. Ибо в чашах разливаются радуги, похожие на небесные, и слышится шум, как от огня; так они показывают это двояким образом».

Из этого пассажа у Плиния мы узнаем, что древние называли электром прежде всего естественный сплав, содержащий определенные пропорции, которые, согласно другому пассажу, находили с помощью пробирного камня [1241]: «Упоминая о золоте и серебре, следует сказать о камне, который называют пробирным и который некогда обнаруживали только в реке Тмол, о чем свидетельствует Теофраст; теперь его находят везде. Одни зовут его гераклием, другие – лидием. Камни эти небольшие, длиной не больше чем в четыре пальца, шириной в два. Та сторона, что была повернута к солнцу, у них лучше, чем та, что была в земле. Люди опытные в использовании этих пробирных камней, когда берут пробу руды, будто бы наждаком, сразу могут сказать, сколько в ней золота и сколько серебра, по разнице в один лишь скрупул и каким-то чудесным образом не ошибаются».

У Страбона, видимо, было лишь туманное представление об электре, поскольку, говоря об испанском золоте, он пишет: «Остаток от расплавленного и очищенного с помощью одного сорта квасцовой земли металла есть электр. После вторичной плавки этого электра, содержащего смесь серебра и золота, серебро отжигается, а золото остается». Павсаний упоминает два сорта электра, говоря о янтарной статуе Августа: «Тот янтарь-электрон, из которого сделана статуя Августа, поскольку он самородный, находится в песках реки Эридан; он очень редок и для человека ценен во многих отношениях; другой же электрон – это смесь серебра с золотом» [1242]. Евстафий, который упоминает три сорта электрона, говорит, что сплав золота и серебра – это основной [1243].

На глубине от 26 до 40 футов ниже поверхности я раскопал третий дом, разрушенный пожаром и относящийся ко второму городу, как раз впереди длинного мраморного блока, помеченного f на рис. 144. Он построен полностью из маленьких камней, скрепленных глиной; архитектура точно такая же, как мы видим в доисторических зданиях, найденных под тремя слоями пемзы и вулканическим пеплом на острове Фера (Санторин). Горизонтальный ряд больших отверстий на некоторой высоте вокруг всех четырех его стен отмечает те места, где находились балки, и доказывает, что дом был по меньшей мере двухэтажным. Стены все еще отчасти покрыты штукатуркой из желтой глины, которую побелили побелкой из белой глины. Каждый камень в его стенах, и даже каждый кусочек щебня между камнями несет на себе следы сильного жара, которому они подверглись и который настолько основательно уничтожил все, что было в комнатах, что мы лишь случайно находили кусочки керамики среди желтых и коричневатых древесных углей и щебня, которым были заполнены пустые места.

Копая ниже, у центра дома, ниже уровня фундаментов его стен, мы (что достаточно любопытно) нашли стены другого дома, который определенно должен был быть еще древнее; и этот дом также нес на себе признаки того, что подвергся воздействию страшного жара. Но из-за хрупкости верхних стен я смог раскопать только поверхность этих нижних стен. Таким образом, я должен был оставить нерешенным вопрос – то ли дом, которому принадлежали более древние стены, был уничтожен пожаром, или же те следы высокой температуры, которые ясно видны на его стенах, произошли от пожара в верхнем доме, что, конечно, вполне могло быть, если поверхность более древних стен выступала наружу непосредственно под деревянным полом верхнего дома. То, что этот нижний пол действительно был деревянным, очевидно из обугленных его остатков, которые лежат горизонтальной линией по всем четырем стенам верхнего дома. Однако эти обугленные остатки ясно показывают, что весь пол состоял из бревен, а не из досок. Этим людям должно было быть очень трудно рубить деревья своими каменными топорами и избавляться от веток. И им должно было быть еще труднее раскалывать их, поскольку ни одно дерево не может расколоться по прямой линии и нельзя заставить его расколоться на доски. Со своими кремневыми пилами длиной лишь 2 или 3 дюйма они могли пилить только кости или маленькие кусочки дерева, а не бревна. Бронзовых топоров у них не было; поскольку если бы они были, то я бы их нашел, особенно в третьем, сожженном городе, который, как убедительно показывают десять кладов, найденных в нем, был неожиданно и внезапно уничтожен огнем. У людей не было бронзовых пил для распилки дерева; ибо во всех пяти доисторических городах был найден лишь один фрагмент тонкой бронзовой пилы (8 2/ 3дюйма длиной и почти 2 дюйма шириной), который я сначала принял за меч. Он находился в большом кладе, который я нашел в мае 1873 года, и это обстоятельство, как кажется, доказывает, что это была редкая вещь. Ее можно увидеть в моей троянской коллекции в музее Южного Кенсингтона.