Валерий Флёров - «Города» и «замки» Хазарского каганата. Археологическая реальность

Безграмотно, а часто анекдотично выглядит наступившее в России с конца XX в. «отрицание» К. Маркса, что стало элементом идеологии нового правящего режима, исключившей даже из лексики понятие «классы», «классовая борьба», «эксплуатация».

Политэкономия К. Маркса — результат его многолетнего и кропотливого изучения истории человечества, эволюции в ней производственных отношений, видов собственности и т. д. Чтобы убедиться, насколько дотошно К. Маркс изучал историю, в том числе историю средневекового Востока, достаточно открыть его «Хронологические выписки» («Архив Маркса и Энгельса», т. V. М.: Госполитиздат, 1938). По сути это небольшая историческая энциклопедия, в которой упомянуты даже хазары.

С другой стороны, не следует абсолютизировать выводы К. Маркса, относящиеся к кочевым культурам и возникшим на их основе каганатам и империям. В его времена база источников по ним была много скуднее нынешней. В целом же отрицать и не использовать выдающийся вклад К. Маркса в экономическую теорию и историю экономики по меньшей мере неосмотрительно.

Я не встретил у Р. Рашева упоминаний о аналогичном обращении О. Г. Большакова к теории К. Маркса. Оба учёных пришли к этому независимо друг от друга, что весьма симптоматично.

Вероятно, как дань основанной С. А. Плетнёвой традиции упоминание «замков» Хазарского каганата ещё встречается (Петрухин В. Я. 2002. С. 296).

Недавно непосредственно вблизи Маяцкого городища открыт второй могильник — ямный. Это позволит вернуться к вопросу о расслоении в среде местного населения.

Материалы сборов С. А. Плетнёвой не сохранились. Проверить даты амфор сегодня не представляется возможным, а соответственно и даты открытых ею у Таганрогского залива памятников. Весьма вероятно, что среди фрагментов амфор были датируемые VI–VII вв.

В 1970–1974 гг. я прошел по маршруту С. А. Плетнёвой, а также по речкам Сухой и Мокрый Еланчики и Сарматка, впадающим в Таганрогский залив (отчёты в научных архивах Института археологии РАН и Таганрогского краеведческого музея. Все сборы полностью сохраняются в фондах этого музея). Ситуация здесь не столь проста, как она описана С. А. Плетнёвой; хронологию надо уточнять. Что касается упоминаемых ею каменных цоколей на местонахождении у с. Натальевка, то это могли быть развалы жилищ эпохи поздней бронзы. Остатки каменных строений этого времени, перекрытые небольшим салтово-маяцким слоем, были мною открыты на р. Сарматка у с. Отрадное (Ильюков Л. С., Флёров B. C. 1980 ).

Отмечу следующее обстоятельство. Подавляющее большинство текущих открытий местонахождений салтово-маяцкой культуры в её южных регионах, в частности в Ростовской области, происходит в ходе т. н. «спасательных» экспедиций раскопщиками, не имеющими определённой специализации. К их выводам в предварительных публикациях надо подходить с особой осторожностью. К сожалению, до полных публикаций у большинства из них руки не доходят, т. к. зачистка территорий для строителей от археологических памятников (суть «спасательных» раскопок) поставлена на поток. Надо обращать внимание и на следующее. Цифры вскрытых квадратных метров, как бы велики и впечатляющи они ни были, сплошь и рядом относятся не к площади самого местонахождения, его культурного слоя, а к общему объёму выполненных экспедицией работ. В него могут входить и «пустые участки», особенно если раскопки ведутся траншейным способом вдоль будущих трубопроводов, дорог и пр. Настоящие границы местонахождения при этом не устанавливаются.

Отступая от темы. Я не считаю, что выбор иудаизма был неизбежным и единственно возможным. По крайней мере выбор христианства в реальности не мог удалённому от Византии каганату грозить политической зависимостью и той борьбой, которая, не прекращаясь, шла между Болгарией и Византией. Отголоски её сохраняются до настоящего времени.

Успешнее этот процесс шёл в Англии, сложнее во Франции, до XIX в. затянулся в Германии и Италии. Иной путь прошла Польша. Литература огромна, нет смысла делать выборочные ссылки.

Тема «государственность» салтово-маяцкой культуры периодически всплывает на страницах разных изданий, но преимущественно в русле обсуждения существующих точек зрения (напр.: Моця А. П. 2004 . С.274 ).

Авторская работа поддержана Программой ОИФН РАН «Аланы, хазары и Русь: этнокультурные взаимосвязи народов Восточной Европы в раннем средневековье».

Формационный подход остаётся устойчивым и в современной исторической науке, ср. Толочко 2007, из работ, специально разбираемых Флёровым, — Гутнов, 2007. О феодальной формации см. ниже.

Ср. попытку обнаружить археологические признаки этого разделения на болгарском материале с позиций формационного подхода: Хенинг, 1982.

Не меньше дискуссий порождает и проблема расположения и истории ранней столицы Хазарии — Беленджера (ср. Магмедов 1994-54-68; Гмыря, 1995:150–156).

Ранним центром такого взаимодействия был Дербент: ср. Кудрявцев, 2003; ср. о взаимодействии сети иранских («сасанидо-албанских») городов и хазарских поселений Магомедов, 1994.

Ср. к проблеме преемственности византийского и болгарского города в «византийской Болгарии»: Миланова, 2007.

Актуальным для городской проблематики представляется обращение к сравнительному анализу тюркской поселенческой лексики, уже осуществленному отечественными лингвистами — см. Лексика, 2001: 492 и сл.

Вероятно, на характеристику укреплений как «кочевого замка» повлияло описание Ибн ал-Асиром осады Беленджера, который население окружило тремя сотнями повозок, по кочевому обычаю (Гмыря, 1995:154 ).

Дискуссионность касается не только перечисленных общих формационных проблем: дискуссионны и собственно археологические проблемы практически на каждом поселении хазарского времени (ни одно из которых не раскопано полностью). Эти проблемы более или менее подробно разбираются в книге, особенно в отношении боспорских и крымских городов (в связи с недавней монографией — Могаричев и др., 2007); к ним «примыкает» проблематика, связанная с «пещерными городами» Крыма (см. Проблемы истории, 1992 и др.).