Генрих Шлиман - Троя

Диафрагма, которая разделяла две чаши, скрепляла две стороны глиняного цилиндра и мешала им сгибаться до полного обжига».

«(с. 229). Однако тот факт, что Аристотель называет «амфикипеллом» кубок, образующий двойной сосуд, не доказывает, что δέπας ἀμφικύπελλον поэм имел ту же самую форму. Сам Аристотель не говорил этого, и если даже мы признаем, что он считал «двойной бокал» своего времени прямым потомком гомеровского кубка, то его мнение было бы чистым предположением. Кроме того, мы знаем, что слово κύπελλον, которое в поэмах является синонимом δέπας ἀμφικύπελλον , в других греческих диалектах обозначало тип сосуда, отличающийся от того, о котором говорил Аристотель; так, киприоты называли этим именем сосуд с двумя ручками, критяне кубок с двумя или четырьмя ручками» [248]. Итак, то, что это название было в общем употреблении у киприотов, имеет для нашего исследования тот же и даже больший вес, нежели обозначение, использованное у Аристотеля, поскольку хорошо известно, что греческое население этого острова сохранило много особенностей гомеровского языка [249]. Далее профессор Хельбиг повторяет гомеровские свидетельства, на которые впервые указал я (см.: Илион. Т. 2. С. 429–431), насчет того, что δέπας ἀμφικύπελλον, δέπας, κύπελλον, ἄλεισον и ἄλεισον ἄμφωτον являются синонимами, и он полагает, что из того же гомеровского свидетельства Аристарх взял представление о том, что амфикипелл был снабжен двумя ручками (с. 231). «Чаши для питья с двойным сосудом и двумя ручками не могли существовать, поскольку такая чаша пока еще не найдена и не оставила никаких свидетельств своего существования в вещественных памятниках. Гомеровский δέπας ἀμφικύπελλον не мог быть ничем другим, как простым кубком с двумя ручками, и эта теория подтверждается вещественными примерами, поскольку, как доказали раскопки доктора Шлимана в Трое и Микенах, такой вид чаши для питья был во всеобщем и повсеместном использовании задолго до того, как появились гомеровские поэмы (с. 232). То же можно сказать и об образцах, которые следуют по времени за гомеровским веком на кладбищах Камира и Этрурии [250]. К этому можно добавить свидетельства, что в позднейшие времена этот тип кубка также занимал важное место в религиозных обрядах: на погребальных монументах жрецы держат его в руках как отличительный знак своего достоинства [251]. Почти всегда такой кубок был атрибутом Вакха, бога вина [252], и он всегда присутствует в руках хтонического бога на спартанских рельефных скульптурах [253]. Позднейшие греки называли такой кубок κάνθαρος, в то время как ионийский современник гомеровских поэм мог бы назвать его δέπας ἀμφικύπελλον или ἄλεισον. Такой тип кубка подходит для всех случаев, в которых он упоминается в гомеровских поэмах (с. 233). Простой кубок с двумя ручками подходил для того, чтобы вычерпывать вино из сосуда для смешивания вина (кратера), держа только за одну ручку, его можно было поднести ко рту; он вполне годился для того, чтобы передавать его по кругу среди гостей при возлияниях и чтобы пирующие предлагали его вновь прибывшему гостю. Ручки могли быть горизонтальными [254]или вертикальными [255], однако поэмы не дают нам никаких указаний на то, какой из двух типов предпочитали в эпоху Гомера».

(с. 234) Этимологии. «Г. Курциус [256]сравнивает κύπελλον слово с κύπη «пещера» и с cup-а, «бочка». Если это правильно, тогда амфикипелл должен был представлять собой кубок с двойным сосудом, что, как мы обнаружили, неверно. Если же δέπας ἀμφικύπελλον являлся кубком с двумя ручками, тогда представляется очевидным, что корень здесь καπ-, как в capere . Как римляне образовали от этого корня слова cap-ulus – «ручка», capi-s – «чаша или кубок с ручкой», умбры – capis, имевшее то же значение, что предыдущее латинское слово, то очень возможно, что в глубокой древности греки образовали от того же корня существительное κυπ-έλη (ср. νεφ-έλη), «ручка». Поскольку гласная υ является здесь эолийской особенностью, то κυπ-έλη, видимо, связано с κώπ-η, обычным словом для обозначения ручки, и относится к нему точно так же, как πρύτανις относится к πρό, ἀμύμων к μωμος, πίσυρες к τέσσαρες и κύπη к κάπη (с. 235) От κυπέλη позднее было образовано прилагательное κυπέλ-ιο-ς, κυπέλλος (ср. φύλον = folium , ἄλλος = alius ), чтобы выразить понятие «снабженный ручкой», и отсюда ἀμφικύπελλος – «снабженный ручками с обеих сторон». Во время Аристотеля слово ἀμφικύπελλος могло получить другое значение, отличное от того, что оно имело у Гомера, и могло обозначать вазу с двумя чашами. Даже у Гомера κύπελλον используется как существительное без δέπας; с течением времени оно вполне могло начать значить просто чашу, с ручками или без. Таким образом, вполне естественно, что Аристотель решил назвать чашу с двумя ручками ἀμφικύπελλον. Тот δέπας ἀμφικύπελλον, из которого пил Одиссей, прощаясь с Аретой, а также те δέπα ἀμφικύπελλα, которые мы видим в руках женихов Пенелопы, были, как можно предположить, похожи на κάνθαρος Вакха.

Этот факт имеет существенное значение для оценки состояния общества во времена Гомера. Цивилизация греков на момент написания поэм представляет собой необычную смесь несходных элементов. С одной стороны, мы видим остатки примитивной индогерманской стадии варварства. Ахилл все еще чтит тень Патрокла человеческими жертвоприношениями (с. 236) [257]. Гигиена, которая является одной из характернейших черт классической Греции, все еще оставляет желать лучшего [258]. Использование бань еще редко, еда отличается первобытной простотой [259]. С другой стороны, со всеми этими варварскими элементами смешана утонченность восточной цивилизации; элегантность и роскошь в одеждах, особенно у женщин. Супруги василевсов в своих костюмах азиатского стиля напоминают скорее одалисок (женщин гарема) царя Соломона, нежели афинских женщин эпохи Перикла, и источают запах азиатских духов [260], который странным образом контрастирует с «ароматами» навоза во дворе [261]. Однако люди, чья внешняя жизнь в основном представляет собою смесь варварства и азиатской роскоши, развили свою внутреннюю жизнь до уровня уже вполне эллинского, или классического. Это качество находит превосходное выражение в пластической точности эпических описаний. Восторг перед физической красотой – истинно классический. Ни в какой народной поэзии не существует персонажа, который бы с такой полнотой, как Елена, воплощал бы демоническую силу красоты. Когда Гектор убит и лишен своей брони, ахейцы восхищаются совершенной формой его обнаженного тела [262]. У них уже то же самое эстетическое чувство, что много веков спустя проявили афинские воины при Платее перед телом персидского военачальника Масистия (с. 237) [263]. Типы божеств, представлявшиеся перед их умственным взором, очень похожи на те, что показывает нам искусство V века до н. э., и прославленные стихи «Илиады», где описывается, как Зевс кивает в знак согласия на просьбу Фетиды, уже содержат в зерне то понятие, которое Фидий выразил в своем Юпитере Олимпийском [264]. Нужна была только возможность дать поэтическим представлениям адекватную форму из глины или камня». Далее профессор Хельбиг говорит, что цель его лекции – установить новый факт, который объединяет общественную жизнь современников Гомера с жизнью классического периода: «…кубок с двумя ручками, который ионийцы использовали тогда, когда гомеровские песни впервые прозвучали на их пирах, был прямым предком высокого κάνθαρος, а также плоского, с изящным профилем, килика, который сверкал в руках Перикла и Софокла».