Лев Исаков - Русская война: Утерянные и Потаённые

Из русских адмиралов наиболее и даже единственно, по устоявшемуся стереотипу оценок, С. О. Макарову полагают честь изменить ход войны на море в русскую пользу – но так ли это?

Вот русский адмирал спешит в Артур – с чем он едет туда?

Судовые специалисты, дельные офицеры, художник-баталист, даже пара великих князей – но везет ли он замысел флотоводца, спрессованный в систему мероприятий ближайших дней? Их у него немного – 5 недель, война на море особо быстрая, как в эволюциях эскадр, так и в складывающейся обстановке самого боя.

Что же явил итог?

Макаров налаживает ремонт подорванных броненосцев; Макаров организует «перекидную» (навесную) стрельбу по японским кораблям в бухте Ляотешань – вопреки своему пристрастию к настильной стрельбе! Макаров выводит корабли в море на поиск отдельных отрядов противника; Макаров совершенствует береговую оборону Артура – но это система мероприятий флотоводца или метания сильного человека в окружении обступивших проблем, демонстрирующего, какой он превосходный артиллерист, специалист по непотопляемости, минному делу, портовому хозяйству и т. т. т.?

Рамками чьей воли определялась общая обстановка на море в дни его командования: русский ли флагман, преодолевая все препятствия, вел стратегическую борьбу у Корейского побережья с десантированием японских армий на континент – или японский флагман непрерывным давлением на Артур парализовал эти смертельно опасные ходы русской стороны?

Почему японский флот, по недостаточной автономности плавания вынужденный оперировать с необорудованных якорных стоянок в Корее, действовал у Порт-Артура, и при ограниченном числе крупных мореходных эсминцев (20 единиц), еженочно осуществлял поиск и постановку мин у входа в гавань, – по-чему русские эсминцы и минные крейсера (29 единиц), объединившись стаями с русскими бронепалубными крейсерами, наилучшим образом приспособленными к набеговым операциям, ринувшись в ночную пору, и сбросив сотни мин, не обратили море у Корейского побережья в дьявольский суп с клецками? Эта задача была безусловно главнейшая, простой перенос пунктов выгрузки войск с северокорейских гаваней на Чемульпо и Пусан, срывал график развертывания японских войск на материке, на месяц отодвигал их выход на линию Ялу, за каковой срок русские силы на этом мощном естественном рубеже более чем удваивались бы; неприятие этим мер свидетельствует о неглубоком проникновении командующим в стратегическую значимость проводимых военных мероприятий.

То, что имея 5 крейсеров, 3 клипера, 5 канонерских лодок, до 29 эсминцев и минных крейсеров, 2 минных заградителя, опирающихся на поддержку 5 броненосцев (еще 2 в ремонте) и береговой артиллерии крепости русский флагман не добился полного господства на море в 10-мильной зоне Порт-Артура и частичного, в моменты отсутствия броненосного ядра адмирала Того, на окружающих акваториях, свидетельствует, что Макаров так и не нашел необходимого решения сочетания активных и пассивных средств борьбы, взаимодействия минных постановок, кораблей и береговой обороны, сделавшее подобное господство очевидным. Да – он всем этим занимался, но соединение цветов в букет не произошло, что решило его судьбу и как флотоводца, и как человека.

Выдающийся специалист по минному оружию, имея в своем распоряжении 2 лучших в мире минных заградителя «Артур» и «Енисей» (погиб, подорвавшись на собственной мине), так и не развернул активной минной войны, оборонительными постановками у Артура, и наступательными у корейского побережья.

Легкие силы русских действовали растопыренными пальцами: в то время как японские эсминцы совершали поиск полным составом флотилий (4 единицы), русские – парами, и к чему это приводило, показывают героические бои и увы, естественная гибель «Стерегущего», «Страшного», «Решительного» – и будь Макаров флотоводцем, т. е. думая в первую очередь о действиях флота, а не о судоремонте, он безусловно осознал бы порочность подобной практики, и либо довел число выводимых на поиск эсминцев до «четверок», либо соединил их с легкими крейсерами в органические ударные «пятерки», уже своим составом отвращающим от тактики «охранения» к тактике «боя»; но он кажется потерялся ко дню гибели, не выделив в составе своих боевых впечатлений главного, и не вполне осмысливая их – ночью, с 30 на 31 марта, самолично обнаружив эсминцы противника, явно ставившие мины и даже заявив запомнившееся многим пожелание протралить с утра район, днем он повел эскадру через это место и прямо виноват в гибели одного («Петропавловск») и подрыву и выходу из строя другого («Полтава») броненосцев, сокративших мощь эскадры до 1 тихоходного броненосца («Севастополь») и 2 неприспособленных к линейному бою крейсер-броненосцев («Пересвет» и «Победа»). Катастрофа на «Петропавловске» свидетельствует и о другом – командующий не владел в должной мере обстановкой на эскадре, броненосцы этого типа имели солидную защиту крюйт-камер и кочегарок системой окружающих угольных трюмов, надежные поперечные переборки; и внешний подрыв мины, кроме целой «банки» таковых для них не являлся фатально опасным; судя по останкам корабля, обследованным японскими водолазами в 30-е годы, «Петропавловск» погиб от внутреннего взрыва, но не крюйт-камер, а торпед в носовых совковых аппаратах, по обнаружившейся с первых дней войны их бесполезности на броненосцах, приказанных к разряжению, со сдачей торпед на берег – подорвавшаяся и приблизительно той же частью корпуса «Полтава» только получила небольшой крен и задним ходом вышла из опасного района.

Таким образом, решительным вступлением в должность возбудив чаяния и энергию в подчиненных, С. О. Макаров не сумел разнообразные ее потоки соединить в одном завершающем сплаве, они не послужили возникновению качественной общности, а имели характер конвульсий встрепенувшегося сильного тела – любопытно, что резкое ослабление эскадры и гибель авторитетного, в том числе и в отрицательном смысле начальника подстегнула полезную боевую инициативу нижестоящих лиц, уже невзирая на наличие или отсутствие желаемых средств, а из того, что есть – и 2 мая активной минной постановкой заградитель «Амур» пускает на дно 2 японских броненосца «Яшима» и «Хатсузе».

Кто, кроме Макарова, виноват, что активная минная война, в которой на море всегда первенствовали русские, началась через месяц после его гибели, а не со дня его прибытия?

В чем заслуживает упрек С. Макаров, как флотоводец-тактик и утверждающийся главноначальствующий над военно-морским театром?

– Макаров не осознал, что состав боевого ядра эскадры по различию тактических характеристик судов – 3 хорошо вооруженных и превосходно защищенных, но тихоходных броненосца типа «Петропавловск»; 2 современных мощных быстроходных броненосца «Ретвизан» и «Цесаревич»; и два специализированных крейсер-броненосца типа «Ослябя», требуют ее расчлененного, вне общей кильватерной колонны, использования с разделением на автономные однородные тактические группы кораблей, с особым видом походных и боевых порядков, ролью в бою, различие в приоритетах боевых средств поражения противника. Это было особенно заметно из-за временного выхода из состава флота торпедированных «Цесаревича» и «Ретвизана», которые отчасти сглаживали различием между медлительными «утюгами» и скорыми, но некрепкими «гончими». Вместо тактического «осмысления» этой ситуации он ее «упростил», вообще перестав использовать «гончих», хороших у Японского побережья и плохих у Артурского.