Лев Исаков - Русская война: Утерянные и Потаённые

И виноваты ли в этом только политические круги, втянутые в абазовские авантюры, и не причислить ли к ним и военно-морскую элиту в целом, с 1896 года гнавшую лучшие новопостроенные корабли на Дальний Восток, но не удосужившуюся создать там полноценный 3-й российский флот и так и не определившуюся, что и как он (флот) или она (эскадра) там будет делать, все в совокупности: Авелан, Алексеев, Рожественский, Макаров, Бирилев, Чухнин, многократно там служившие, что как ни удивительно не становилось материалом военных умозрений, как будто русские флотоводцы сговорились рассматривать свое пребывание там простой вояжировкой между эскадр Балтийского флота, в прямое порушение рекомендации Наполеона военным лицам:

– Если вы окажитесь в новом городе – осмотрите его со вниманием, вдруг вам придется его брать!

Удивительно, что в умозрениях русских флотоводцев, их последующих критиков и, естественно, по иной предметной ориентированности, замыкающих историков не сложилось цельного представления о морском театре Русско-японской войны, кроме констатации островного положения Японии и его доминирования над морским районом. Между тем, существующая картина оригинальней и любопытней – перехватывая и изолируя русское побережье, Япония сама уподобляется двуликому Янусу, внутренней стороной дуги своих островов обращаясь к Владивостоку, а внешним периметром к Океану, особенностями своего расположения разделяя театр на две зоны: внутреннюю, в Японском море, естественной основой русских операций на которой является Владивосток, откуда по радиусам русские угрожают всему японскому побережью от Лаперузова до Корейского пролива, но не охватывающую стратегических связей ни с материком, ни с источниками снабжения в мире; и внешнюю, где сходятся к японскому побережью международные питающие пути и открывается замечательное поле Русским крейсерским операциям, как и место демонстрации тактических преимуществ в таковых «чисто-крейсерских характеристик» их дальноходных океанских «охотников», удушающе-длительный срок пребывания на позициях которых сразу превращается в средство стратегического давления, но поднимающую вопрос о базе таких операций, для которых не подходят ни Владивосток, ни Порт-Артур, глубоко изолированные в Японском и Желтом море, и требующую обратить самое серьезное внимание на Петропавловск, если уж сподобились профызать Аляску и Алеутскую дугу, перехватывающие весь Тихий океан, а не только паршивую Японию. Корея – естественный мост Японии на континент, отчасти даже продолжение – и Китайское побережье задают третью зону, Желтое море, которая особенностями своих начертаний совпадает с первой, но почти не создает условий для серьезных угроз Японскому побережью и главному стратегическому военно-морскому району войны, Корейскому проливу, через который осуществляется переброска войск, их обеспечение, и в районе которого происходит соединение всех трех зон. Уже профессионально-обостренное внимание думающего о войне, а не о «морском цензе» русского флотоводца должно было вскрыть ту особенность театра, что пока Япония владеет Цусимских архипелагом, морской театр разорван на три боевые зоны: Японского моря, с наличием серьезных достоинств и недостатков; Желтого моря, со всем набором недостатков первой и без каких-либо ее и собственных достоинств; Внешнюю Океанскую, открывающую перспективы стратегической крейсерской войны, к которой русский флот наиболее усердно готовился, правда, против другого противника, Англии. И коли нет сил держаться всех трёх зон, надо чем-то жертвовать, а в чем-то взаимодействовать.

Изолированный характер глубоко втиснутого в побережье Желтого моря, масса островов, скал, перехватывающих позиций, малые глубины более ориентировали на применение легких сил и активнейшее использование минно-торпедного оружия, притом, что центральное положение Порт-Артура в отношении данного театра открывало широчайший простор таким операциям. В стратегическом плане практическая невозможность развернуть отсюда быстрые операции против Корейского пролива без вступления сухопутной армии в Корею, и крайне неудачное позиционное положение против океанских коммуникаций противника ставило под вопрос какую-либо систему действий, кроме активно-оборонительной в рамках поддержки русского присутствия в Маньчжурии и по линии реки Ялу. Активные ночные минные постановки, набеги бронепалубных легких крейсеров, действия канонерок в прибрежных зонах с наличием шхерных районов вполне это обеспечивало.

Японское море с малым количеством островов, со слабой изрезанностью побережья, частой плохой погодой и большими глубинами обеспечивало лучшие условия для действий тяжелых кораблей и преимущественно артиллерийского боя. Оно позволяло создавать угрозу стратегическому ключевому району Корейского пролива, хотя и не в полной мере; в общем оно более благоприятствовало русской стороне, в составе морских сил которой преобладали большие мореходные корабли, переводимые с Балтики – и обесценивая большую часть огромного японского миноносного флота, в основной своей части приспособленного для действий у побережья, а также многочисленных легких крейсеров, на которых в стремлении усилить боевые составляющие, огонь и скорость предельно уменьшили угольные бункеровочные ямы.

В таком же положении оказывались и японские броненосцы, имевшие запас не более 700 тонн угля, что хватало на неделю плавания и только-только обеспечивало переход до Владивостока и обратно, в несколько лучшем положении были только броненосные крейсера; замечательная система военно-морских баз, созданная на юго-западе острова Кюсю в значительной мере обесценивалась, и в целом японский флот оказывался дальше от пунктов базирования, нежели русский, имевший таковым Владивосток. Особенность театра – наличие на нем только одной значимой цели у русских и многих у японской стороны вынуждала японское командование осуществлять поиск в районе Русского Приморья и Владивостока, то есть дальше от своих берегов, нарушая ту традицию, в которых осуществлялась японская военно-морская политика – встречать сильного врага в своих водах, обеспечивая превосходство основных боевых компонентов корабля за счет жертвы второстепенности. В общем, война через море, с возможностью внезапно появиться у любого из множества пунктов противника, компенсирующая его превосходство в скорости, с преимущественным использованием артиллерии, перевес в которой означался у русской стороны – была ей более предпочтительна. При наличии большого превосходства в силах открывалась возможность проведения главной стратегической операции войны – занятие Цусимы и блокада Корейского пролива. При отсутствии таковых действия флота принимали ограниченно-стратегический характер соревнования на истощение сторон, более существенные и разумные, если они увязаны, поддерживают и развивают результаты крейсерской войны вдоль тихоокеанского побережья Японии.