Сергей Миронов - Линия горизонта

А взять такую проблему. По данным «Левада-центра», две трети россиян не имеют сбережений. Значит, не имеют возможности делать крупные покупки и отложить некую сумму «на черный день». Для сравнения: в США имеют накопления в банках более 70 процентов граждан, в Германии – более 90 процентов работающих к старости скапливают солидную сумму, обеспечивающую весомое дополнение к и без того солидной пенсии.

Радуясь, как в России растут инвестиции, как разворачиваются крупные нефтегазовые проекты, мы не должны забывать о человеческом измерении экономики. Правительство может сколько угодно рапортовать о «героической» борьбе с инфляцией. Но одного факта скачка цен на хлеб и гречку, другие продукты достаточно, чтобы перечеркнуть любые усилия.

Поражает, как цинично это оправдывается некоторыми высокопоставленными чиновниками: мол, многие подорожания и не заметят. Да, миллионеры не заметят. А вот для малообеспеченных – это целая драма. Неужели непонятно, что инфляция для богатых и инфляция для бедных – разные вещи? Как говорится, у одних жемчуг мелковат, у других щи пустые.

Сложные и масштабные задачи по модернизации, встающие перед Россией, побуждают к критической оценке состояния всей нашей системы государственного управления. Надо откровенно признать: с нынешним уровнем бюрократизма и коррупции, с той степенью отчуждения чиновничества от интересов общества, какую мы имеем сегодня, добиваться кардинальных преобразований крайне проблематично. В свое время многим казалось: стоит, мол, вывести страну на демократический путь, покончить с всевластием номенклатурщиков КПСС, и облик государства сам собой очеловечится. Но вот уже почти два десятилетия мы живем в новой России. Изменилась страна, ее экономика, жизнь миллионов людей, а вот бастионы бюрократии не только не поколеблены, но скорее даже укрепились.

По официальным данным, к началу 2009 года в России насчитывалось 1,7 млн чиновников различных уровней. Это в два с лишним раза превышает показатели 1990 года. Если в последние годы существования СССР один чиновник приходился на 220 жителей, то ныне уже на каждые 100 россиян по чиновнику. Не странно ли? Ведь, казалось бы, государство активно избавлялось от избыточных функций, проводилась административная реформа, призванная упорядочить структуры управленческого аппарата, прошло множество аппаратных реорганизаций и сокращений. И к чему мы пришли?

Один гражданин, приславший в мою интернет-приемную жалобу на самоуправство местных начальников, с горечью написал: «Постсоветские бюрократы гораздо циничнее советских. У тех была какая-то острастка: они побаивались жалоб в ЦК, инспекторов из партгосконтроля, фельетона в газете. А чего боится нынешний чиновник? Ничего!» Сказано категорично. Но действительно: эффективной системы демократического контроля за деятельностью госаппарата пока не создано. А тем временем значительная часть бюрократии втянулась в процессы раздела и передела собственности. Многие чиновники превратились в теневых бизнесменов, повязанных круговой порукой. Новая ситуация, что называется, «снесла крышу» некоторым деятелям, побудила их уверовать в свою исключительность. «На языке – государство, а в мыслях – пирог с казенной начинкой», – метко характеризовал когда-то бюрократов своего времени М. Е. Салтыков-Щедрин. Увы, помыслы иных нынешних чиновников простираются куда дальше «пирогов» – к пакетам акций крупных компаний, крупным банковским счетам, роскошным виллам и яхтам. И более того – к экономическому и политическому господству в стране.

Здесь надо оговориться: давая негативные оценки российской бюрократической машине в целом, мы, разумеется, не должны огульно, чохом обвинять всех госслужащих. В системе госслужбы работают тысячи и тысячи добросовестных руководителей и специалистов, честно выполняющих свои служебные обязанности. Труд этого массового слоя госслужащих надо уважать и соответствующим образом оценивать. Никто не предлагает по-хунвэйбински объявлять «огонь по штабам». Речь о другом: о том, что надо видеть системные проблемы, извращающие суть и смысл государственного управления. Ведь даже порядочный и профессиональный человек, вынужденный работать в ущербной системе, может поневоле превратиться в «человека-функцию», действующего по бездушной логике бюрократического механизма.

Когда-то выдающийся немецкий социолог и экономист Макс Вебер создал теорию «рациональной бюрократии». К сожалению, мы в России пока часто имеем дело с иррациональной деятельностью как отдельных чиновников, так и целых ведомств. В том числе в тех случаях, когда назревшие и нужные стране преобразования подменяются бюрократическими эрзацами. Как тут не вспомнить навязанный обществу ЕГЭ, который осложнил жизнь всем, но зато позволил имитировать кипучую деятельность чиновникам от образования. А пресловутая монетизация льгот? Яркий образчик того, как отечественная бюрократия умеет пудрить людям мозги красивыми лозунгами и облегчать себе жизнь, сбрасывая ответственность за целые пласты социальных обязательств. Сюда же я отнес бы и нынешнюю попытку коммерциализации бюджетной сферы. Формальный, бюрократический подход к этой сомнительной реформации грозит аукнуться ущемлением интересов миллионов россиян.

Запомнился сюжет, который как-то довелось увидеть по ТВ. В приемную одного из начальников пришла группа граждан, ставших в свое время жертвами одной их мошеннических строительных пирамид. Учитывая, что местные чиновники многократно отфутболивали их обращения, обманутые дольщики на этот раз пригласили группу телевизионщиков. Надеялись, что хоть под оком телекамер их соблаговолят выслушать. Наивные! Кончилось все тем, что появился высокомерный, дородный начальник и просто вытолкал взашей и просителей, и тележурнал истов.

Чиновник, уверенный в безнаказанности, выбрасывающий граждан из приемной, по сути своей предназначенной для того, чтобы они сюда приходили и обращались, – это ли не абсурд? Это ли не символ неблагополучия? Увы, фактов подобной же твердолобости в избытке на самых разных уровнях. Взять, скажем, нашумевший конфликт вокруг поселка «Речник». Разве события, происшедшие там, не из того же ряда? А позорная история с генпланом Москвы, который был буквально продавлен чиновниками вопреки многочисленным протестам общественности? А чего стоит питерская ситуация вокруг пресловутой башни Охта-центра? В эпицентре спора о ней уже не столько архитектурные разногласия, сколько вопрос о том, имеет ли общественность Питера хоть какое-то право голоса при решении важнейших городских проблем? Судя по всему, функционерам наплевать на любые рациональные аргументы. Взгромоздить «кукурузину» над Невой для них стало делом самоутверждения, неким «сакральным» символом чиновного всевластия.