С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

После завершения высадки и начала долгой наземной кампании на архипелаге внимание американского общества к филиппинской теме начало ослабевать, активные периоды наблюдались лишь во время занятия крупных островов и городов. Но выводы, сделанные в октябре 1944 г., остались без изменения – именно с началом освобождения Филиппин СМИ США и общественность стали не просто обсуждать, а верить в перелом войны на Тихом океане. Связано это, скорее всего, с особенностями восприятия поражения на Филиппинах в 1941–1942 гг., когда многие американцы запомнили слова Макартура о неизбежном возвращении, и его ожидание практически приравнялось в обществе к ожиданию победы. Обе данных темы оказались тесно связаны в массовом сознании, и возвращение Филиппин стало расцениваться гражданами как первый подлинный шаг к полной победе над Японией.

На фоне крупных и долгих сражений на Филиппинах высадка на Иводзиму 19 февраля 1945 г. практически потерялась и выпала из внимания СМИ. Заметки о захвате острова (хотя на 19–20 февраля этого ещё не произошло) напечатали в «Christian Science Monitor Magazine» и «Boston Daily Globe» [1838]. A «New York Times» поведала читателям некоторые детали, в частности, о высадке двух дивизий морской пехоты и о важном аэродроме на острове [1839]. Но всё это не так сильно интересовало американскую общественность, как слухи о разворачивающемся соперничестве Нимица и Макартура перед президентом в создании образа окончательной победы над Японией [1840]. Наличие подобных слухов подтверждает и один из главных биографов адмирала Нимица Э. Поттер [1841]. Такое смещение акцентов интереса американского общества объясняется прежде всего ожиданием гражданами финального наступления. Даже слухи о возможном лидере союзников в данном наступлении волнуют общественность больше, чем сражения за небольшой остров, слишком, по мнению прессы, удалённый от Японии. Именно поэтому вторжение 1 апреля 1945 г. на Окинаву оценивалось периодической печатью США совершенно иначе – эта новость становится центральной в прессе уже 2 апреля, когда практически все газеты публикуют победные отчёты и, самое главное, карты Окинавы и близлежащих островов, с помощью которых любой читатель мог сделать только один вывод – Окинава в будущем будет использована союзниками как основная база для высадки в Японии [1842]. А журналист Элмот Уайт из «Ассошиэйтед пресс» образно назвал начавшуюся операцию «Союзники на пороге Японии» [1843]. Его коллега Франк Тримайн из «Юнайтед пресс» сделал идентичный вывод, но с дополнением, что Окинава удобна как для высадки на юге Кюсю, так и для атаки занятого японцами Китая [1844]. «New York Times» на первой полосе сообщает читателям о начале вторжения, но предупреждает публику, что оно будет тяжёлым и кровавым [1845].

Следовательно, можно сделать вывод, что с первых дней создания в прессе образа Окинавы данная операция воспринималось общественностью США как предпоследняя в войне, как важнейший шаг на пути к окончательному разгрому Японии – именно с этих позиций и именно в этом свете был обусловлен основной интерес к битве за Окинаву. Вместе с тем в ведущих американских газетах уже в апреле 1945 г. высказывались опасения о группировке японских войск на азиатском континенте [1846]. Для журналистов любые действия против основных японских островов без ликвидации данной угрозы выглядели сомнительными. Поэтому после победы на Окинаве всё внимание общественности США было сконцентрировано не только на завершении войны в Европе, но и на проблеме «последнего удара по Японии», который приведёт к полной победе.

Общая картина восприятия американским обществом победы в Тихоокеанской войне складывается из оценки трёх ключевых событий августа 1945 г.: атомные бомбардировки, вступление СССР в войну против Японии и объявление о капитуляции страны восходящего солнца. Уникальность формирования оценок и образов этих важнейших моментов войны заключается в чрезвычайно быстром развитии данного процесса, который охватил время лишь с 6 по 15 августа. Наша задача заключается не только в определении реакции общественности на сенсационные новости, но и в установлении специфики возникающих оценок, их эволюции и взаимовлиянии.

Применение атомной бомбы 6 августа и уничтожение Хиросимы становятся главной темой американских СМИ уже в этот же день. Важность случившегося была настолько очевидна, что данная информация занимает первые полосы практически всех газет. Отразилось это и на специфике заголовков, которые можно условно разделить по содержанию и структуре на две группы.

Первая группа изданий. «Pittsburgh Press» в этот день выходит с крупным заголовком: «Секретная атомная бомба стёрла Японию» [1847]; «St. Joseph News-Press»: «Атомная бомба сброшена на япошек» [1848]; газета Флориды «Evening Independent» публикует такой же краткий заголовок: «Атомная бомба поразила Японию» [1849]. Отличились краткостью и редакторы «Portsmouth Times»: «США сбросили атомную бомбу на Японию» [1850]. В качестве последнего примера можно привести главный заголовок «Milwaukee Journal»: «Атомная бомба поразила Японию» [1851].

Хорошо видно, что все заголовки первой группы фактически однотипные, созданы на основе нескольких принципов:

1 Всегда указывается тип оружия («атомная бомба»), причём без всяких вариантов, только одним словосочетанием. Подобным простым действием создавался нужный образ нового оружия: всего одна бомба вызвала настоящую сенсацию, следовательно, любому гражданину США должно быть понятно, что речь идёт о чрезвычайно мощной бомбе. И достигается подобный эффект всего двумя словами в заголовке без лишних сравнений, уточнений, характеристик и эпитетов.

2. Цель атаки обозначается самой общей географической категорией – Япония. Только в одном случае («St. Joseph News-Press») объект атомной атаки указан как «япошки». Город Хиросима в заголовках первой группы не упоминается, это название можно обнаружить только в тексте заметок и статей.

Логика построения именно такого варианта заголовков, возможно, в том, чтобы показать, что новое сверхоружие было использовано не против народа, не против японских граждан, а против самого государства, против врага. Здесь видны параллели с образом Пёрл-Харбора, который формировал Рузвельт в выступлениях 8–9 декабря: войну начали «гангстеры», стоящие во главе государства, а не народ Японии. Следовательно, атомная бомба, завершающая войну, наносит удар по «милитаристам» и «гангстерам» – так ещё раз подчёркивается и в заголовках тема мести за Пёрл-Харбор. А город-цель не попал в заголовки, скорее всего, потому, что большинство американцев никогда раньше ничего о нём не слышало.

Об этом же пишет (только не в связи с прессой) известный американист В.Л. Мальков: «В Америке вообще мало кто знал о Хиросиме, а поэтому её легко можно было изобразить в виде столицы военно-промышленного комплекса Японии» [1852].