С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

В биографических работах, посвящённых выдающимся участникам сражения, раскрываются некоторые детали формирования оценок битвы 4–6 июня. Так, в книге Э. Поттера об адмирале Ч. Нимице весьма подробно рассмотрены условия формирования первых оценок главнокомандующего, указаны источники, с помощью которых он писал первые коммюнике о сражении, а также частично показана роль прессы в создании образа армейской, а не флотской победы при Мидуэе [23]. Однако всё это подаётся Поттером не как анализ образа Мидуэя, а лишь в качестве любопытных фактов, оживляющих биографию адмирала. И самое главное – исследователь не проанализировал отчёты Нимица о сражении, не выявил их особенности, источники и концепцию.

В целом, несмотря на значительное количество новых работ, посвящённых Мидуэю [24], большинство аспектов и проблем, связанных с восприятием сражения, формированием оценок, эволюцией образа битвы в американском обществе, остаются неисследованными.

В американской историографии завершающего этапа войны на Тихом океане основное внимание исследователей сосредоточено на изучении событий августа 1945 г. и их роли в истории Второй мировой войны, а восприятие данных событий обществом США остаётся в тени.

Яркий пример этому – проведённый анализ диссертационных исследований.

В различных работах на соискание степени PhD [25]изучались политические причины и последствия применения атомных бомб, влияние на войну и геополитику, но создание образа победы в Тихоокеанской войне и его эволюция остались за сферой интересов американских учёных.

В исследованиях, посвящённых истории атомного оружия и поражению Японской империи, как правило, больше внимания уделяется реакции общественности на Хиросиму, Нагасаки, капитуляцию [26]. Однако в работах Д. Дельгадо и Р. Маринер представлен не анализ развития представлений американского общества об атомной бомбе, а лишь набор цитат из прессы и их характеристика, причём используемый круг периодических изданий очень узок [27].

В итоге, несмотря на значительное количество работ, посвящённых событиям августа 1945 г., большинство аспектов и проблем, связанных с восприятием победы на Тихом океане, формированием оценок, эволюцией её образа в американском обществе, остаются неисследованными.

Из анализа историографии следует, что проблема изучения оценок, образов и восприятия событий в американской историографии рассматривается фрагментарно, без привлечения широкого круга источников и выявления причин формирования оценок ключевых событий Тихоокеанской войны, их эволюции и влияния на общество.

В отечественной историографии вопроса в монографии определены два этапа: советский и современный (или постсоветский).

Историография восприятия современниками причин и начала Второй мировой войны на Тихом океане в отечественной исторической науке рассматривалась по нескольким направлениям.

Оценки причин японского нападения в рамках истории Второй мировой войны изучали В.Я. Аварии, В.И. Андреев, З.М. Солонцов, Н.Н. Яковлев [28]. Названные авторы частично показали реакцию американских военных и общественно-политических деятелей на атаку Гавайев. Так, З.М. Солонцов проанализировал некоторые оценки американских военных и политиков, разделив их на три группы по особенностям восприятия нападения.

Н.Н. Яковлев рассмотрел образ атаки Пёрл-Харбора, сформированный в процессе 9 специальных расследований, а также изучил мнения ряда военно-морских офицеров и государственных деятелей. Историк считает, что с самого начала войны Пёрл-Харбор стал орудием межпартийной борьбы, и это напрямую отразилось на специфике представлений о нападении. Но системное изложение особенностей данных оценок не входило в его задачи.

Другая группа советских историков, занимавшаяся изучением международных отношений накануне и во время Второй мировой войны, рассматривала Пёрл-Харбор как итог развития японо-американских противоречий на Дальнем Востоке и Тихом океане.

В работах Г.Н. Севостьянова, Д.Г. Наджафова, В.С. Коваля, Ю.А. Кузнеца затрагиваются общие моменты восприятия атаки 7 декабря лидерами и обществом США, проявившиеся непосредственно после нападения [29]. Прямо или косвенно они касались оценок Пёрл-Харбора политиками и общественностью; суждений следственных комиссий об атаке; роли прессы в создании образа нападения. Но специального исследования проблемы они не содержали.

Очевидной заслугой советской историографии является обоснование тесной связи предвоенных суждений лидеров США о внешнеполитическом курсе страны с оценками нападения на Пёрл-Харбор. Аспекты, связанные с восприятием и осмыслением атаки 7 декабря, затрагивались в работах советских исследователей о внутриполитической ситуации в США в период 1941–1945 гг. Так, проблемы реакции прессы США на нападение, на изменение положения рабочих и рост классовой борьбы ставились в работах В.И. Лана, Э.А. Иваняна, А.С. Маныкина [30]. Историки сосредоточили внимание не на процессе формирования образа Пёрл-Харбора, а отметили роль прессы и заявлений государственных лидеров в единении американского общества, причём только в период декабря 1941 г. Общие вопросы восприятия американскими лидерами атаки Гавайев кратко рассматривались в ряде обобщающих трудов [31]. Оценки нападения Рузвельтом и членами его администрации описаны в книгах В.Л. Малькова и Н.Н. Яковлева [32].

Итак, в советской исторической науке изучались некоторые, безусловно, важные аспекты темы, а именно: суждение Рузвельта о нападении; влияние атаки 7 декабря на изменение положения рабочего класса; влияние нападения на межпартийную борьбу и средства массовой информации; консолидация американского общества после атаки Гавайев. Постановка данных проблем – важное достижение советской историографии.

На втором, постсоветском, этапе проблема причин Тихоокеанской войны и Пёрл-Харбора рассматривалась главным образом в научно-популярных изданиях [33]. Данные работы характеризуются настойчивым поиском сенсаций; пренебрежительным отношением к источникам и заслугам советской историографии; ярким, эмоциональным стилем. Научные труды, освещающие различные аспекты предыстории Второй мировой войны, представлены работами А.О. Чубарьяна, Н.И. Егоровой, В.О. Печатнова, В.П. Сафронова [34].

Тема восприятия и осмысления Пёрл-Харбора американскими общественно-политическими силами затрагивалась в ряде обобщающих трудов по Второй мировой войне в целом и на Тихом океане в частности [35]. В труде «Мировые войны XX века» описана общая реакция в США на Пёрл-Харбор: шок населения и руководства, единение нации и подъём патриотизма. Отношение американской общественности к важнейшим событиям Второй мировой войны (в том числе к Гавайской операции) показано в книгах А.И. Уткина, В.Л. Малькова, Р.Ф. Иванова и Н.К. Петровой [36].