С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

Вторая группа оценок отличалась более тщательным анализом операций, а главное – разбором ошибок при их проведении. Так, в созданном в марте 1945 г. секретном отчёте штаба главнокомандующего флотом США приводятся многочисленные данные, опровергающие оптимистичные оценки первой группы. К таким данным относятся прежде всего действия адмирала Олдендорфа после уничтожения соединения адмирала Нисимуры; решения адмирала Хэлси о преследовании соединения адмирала Одзавы; организация охраны транспортных соединений адмиралом Кинкейдом [1737]. Адмирал Нимиц также дал ряд критических оценок действий своих подчинённых: «Мне бы и в голову не пришло, что Хэлси, зная состав сил противника в море Сибуян, оставит пролив Сан-Бернардино незащищённым» [1738]. Однако в официальных отчётах Нимиц старался сгладить критику и не высказывался о действиях Хэлси, поэтому в относительно небольшом числе американских документов периода 1944–1945 гг. содержались негативные оценки и критика решения и действий адмиралов Тихоокеанского флота во время битвы за залив Лейте. Можно заключить, что оценки вторжения на Филиппины имеют как ряд общих мест с оценками других операций, так и собственную специфику.

К общим моментам относятся, во-первых: подробный количественный и структурный анализ сил противника; во-вторых, как и в случае с Мидуэем и Гуадалканалом, описание операции в целом строится на разборе отдельных битв (согласно хронологическому принципу), а не на создании общей периодизации, как было у военных с Пёрл-Харбором; в-третьих, сверхпристальное внимание (как и при характеристике предыдущих сражений) уделено военными США оценке потерь: как собственных, так и противника.

Важнейшие особенности формирования оценок битвы в заливе Лейте и вторжения на Филиппины: во-первых, пресечение в самом начале процесса анализа операции командованием флота критического восприятия сражения (следовательно, адмирал Нимиц учёл основные уроки создания образа Мидуэя, сразу утвердив официальную версию, не допускающую большого количества трактовок и разночтений, оставив все данные аспекты историкам); во-вторых, в 1944 г. высшее командование флота, армии и морской пехоты начало отходить (это хорошо прослеживается по их отчётам) от героизации собственных действий, что было особенно характерно для периода 1941–1942 гг.; в-третьих, американское командование при оценке Филиппин больший упор делало на доказательство слаженности и хорошей координации своих действий, что хорошо видно по отчётам генерала Макартура. Таким образом, можно утверждать, что к 1944 г. и этот урок формирования и развития образа Мидуэя был изучен и учтён военными США.

Оценки сражений за Иводзиму и Окинаву строились на тех же основных принципах. Военными США детально характеризовалась подготовка к сражению, взаимодействие всех родов войск и тыловых служб, тщательно описывалась роль разведки [1739]. И особый упор делали на борьбу на коммуникациях и изоляцию японских островов: «После успешной высадки на Лусоне в январе США уверенно контролировали Филиппинский архипелаг. Произошёл окончательный разрыв японской линии коммуникаций в южном районе. В результате серьезных потерь, понесенных в филиппинской и предыдущих кампаниях вместе с проблемой пилотов и острой нехваткой топлива, японские ВВС уже не способны к эффективному действию при использовании обычной тактики» [1740]. Видно, что американские военные в 1945–1946 гг. расценивали высадку на Филиппинах как переломное сражение (и в стратегическом, и в оперативно-тактическом плане), указывая, что к началу 1945 г. японские вооружённые силы испытывали массу проблем, тогда как американские уверенно шли к победе [1741].

Особенно подробно анализировалась командованием американского флота и корпуса морской пехоты эффективность применения камикадзе [1742]. Так, в работе «Кампании войны на Тихом океане» отмечено: «В отчаянии японцы начали "специальные атаки” или "камикадзе”. Силы Соединённых Штатов были сильнее, чем когда-либо, – сильнее количественно, лучше обучены и могли двигаться вперед с подавляющей наступательной мощью. Американское господство в Тихом океане было полным. Наступило время, чтобы ударить в сердце Японской империи. Японцы правильно оценили намерение Соединённых Штатов, чтобы атаковать и захватить Иводзимы. Ввиду продолжающихся операций на Филиппинах считалось невероятным, что десантные операции на Формозу могли осуществиться» [1743]. Хорошо видно, что военные США в своих обобщающих работах и аналитических отчётах 1945–1946 гг. всячески подчёркивали, с одной стороны, всестороннее превосходство в Тихом океане над Японией, но, с другой стороны, указывали, что этого превосходства было недостаточно для высадки не то что на главные японские острова, но даже на ближние подконтрольные империи территории: Тайвань, Китай, Корея. Следовательно, в восприятии военных проблема победы над Японией неизменно связывалась с ликвидацией военного потенциала империи на континенте.

Однако даже в новой ситуации начала 1945 г. апробированные в 1941–1942 гг. методы формирования оценок боевых действий серьёзных изменений не претерпели. Обстановка существенно изменяется лишь при оценке военными заключительных действий против Японии, когда им пришлось характеризовать последствия использования совершенно нового оружия.

Примечательно, что анализ военными атомных бомбардировок, как правило, не разделяется на два отдельных сюжета по Хиросиме и Нагасаки, а наоборот, эти операции целенаправленно объединяются в документах в одну. Ярким примером здесь является отчёт комиссии по изучению стратегических бомбардировок США, озаглавленный – «Эффект атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки» [1744].

Очень точно охарактеризовал принципы работы данной комиссии (и создания в том числе обозначенного документа) В.Л. Мальков: «Главной своей задачей эта организация считала демистификацию атомной бомбы, тщательное изучение реального физического эффекта атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, перевод его на язык бесстрастных цифр» [1745]. Действительно, уже в названии документа отражена одна из главных особенностей восприятия американскими военными атомных бомб – концентрация внимания на результатах применения, на эффекте от взрыва (прежде всего на визуальном эффекте). Именно оценки эффективности – самые первые оценки, которые были высказаны офицерами из экипажа «Энола Гэй».

Полковник Пол Тиббетс и лейтенант Уильям Парсонс описывают прежде всего «ослепительную белую вспышку» и рост грибовидного облака [1746]. И даже в первом донесении генералу Лесли Гровсу об успешном применении бомбы Парсонс обращал внимание именно на это: «Результаты полностью соответствуют расчётам. Полный успех. Видимые последствия больше, чем в Нью-Мексико. Условия в самолете после операции – нормальные» [1747].