С. Буранок - Война на Тихом океане и общество США (1941–1945)

На эти же особенности Гровс обращал внимание начальника штаба армии США в меморандуме от 6 августа 1945 г.: «Звук – не поддающийся оценке. Вспышка – не такая яркая, как в Нью-Мексико, из-за того, что день был солнечный. Появившийся в первое время огненный шар за несколько секунд превратился в пурпурные облака и кипящее пламя, поднимающееся вверх. Через три минуты колонна облаков принимает грибовидную форму. Верх гриба клубился, как при турбулентности» [1748].

Очевидно, что все эти подробности взрыва генерал узнал из донесения Парсонса, которое позже воспроизвёл в книге журналист Лоуренс: «Основание низа грибовидного облака из массы пурпурно-серой пыли, бурлило и кипело. Верх гриба клубился, он напоминал кипящую турбулентную массу» [1749].

Хорошо заметна не простая преемственность меморандума Гровса от сообщений Парсонса, а прямые текстуальные заимствования, что определило господство эмоциональных оценок в первых американских документах о Хиросиме. Кроме Гровса, капитан послал отчёт генералу Фарреллу, который «передал новость генералам Лемею, Спаатсу, адмиралу Нимицу» [1750]. Гровс, в свою очередь, в этот же день 6 августа позвонил Оппенгеймеру со словами поздравления и благодарности, сообщив: «Сейчас мы высылаем вам своего рода резюме некоторых сообщений, которые приходят от Парсонса и Фаррелла. Я хотел бы, чтобы они очень тщательно сохранялись от широкого распространения» [1751]. Это очень важная деталь – на первые оценки Хиросимы американскими военными оказали определяющее (а часто и единственное) влияние краткие доклады Парсонса, в которых доминировало описание визуальных эффектов взрыва. В этом заключается главное отличие специфики восприятия Хиросимы военными от общественности США, которую в период 6–7 августа также интересовали результаты операции и мощь нового оружия, но наглядный образ взрыва отсутствовал [1752], несмотря на то, что именно он позволял сформировать наиболее полные представления у граждан относительно эффекта и эффективности нового оружия.

Вторым важным отличием оценок военных от гражданских, что тоже видно по первым впечатлениям и заголовкам документов, является повышенный интерес первых именно к результатам применения каждой бомбы, тогда как общественность и СМИ волновали в августе 1945 г. главным образом военно-политические и моральные последствия бомбардировок.

Эта особенность напрямую повлияла на структуру одного из важнейших отчётов о Хиросиме и Нагасаки: его вторая глава разделена на части в соответствии с городами-целями [1753]. При анализе данного документа важно не только выявить специфику оценок военных, но и установить особенности их взаимодействия с оценками политиков, общественных деятелей и прессы, а также определить важнейшие черты образа атомных бомб, формируемые указанным отчётом.

Весьма характерным является начало документа: «Одна атомная бомба, первое оружие этого типа, использованное против цели, взорвалась над городом Хиросимой в 8.15 утром 6 августа 1945 года» [1754]. Это предложение по структуре и содержанию очень похоже на первую фразу заявления Белого Дома об атомной бомбе: «Шестнадцать часов назад американский самолет сбросил одну бомбу на Хиросиму, важную базу японской армии» [1755].

В обоих документах указан тип оружия, время его применения, цель. Но сразу заметно и главное, принципиальное различие: в отчёте комиссии Хиросима названа городом, тогда как у Трумэна – «военная база». Именно из-за этой неточности слова президента были подвергнуты в США критике в период 7–9 августа 1945 г., и комиссия, работавшая с октября по декабрь 1945 г., не могла позволить такую же ошибку, хотя общая преемственность отчёта от заявления Трумэна хорошо видна.

Другим важным отличием обобщающего отчёта военных от первых сведений СМИ является точное указание времени сброса бомбы – 8.15 утра [1756]. Эта информация была почерпнута не только из материалов допросов японских военных и официальных лиц (основного источника комиссии), но и из американских данных [1757].

Но на первом предложении отчёта комиссии сходство с выступлением Трумэна заканчивается: «Большая часть рабочих была на работе, но многие ещё в пути, почти все школьники и некоторые рабочие были на работе на открытом воздухе в рамках программы строительства противопожарных полос. Атака произошла через 45 минут после сигнала "всё чисто”. В связи с отсутствием предупреждения и безразличием населения к небольшим группам самолетов, взрыв стал почти полной неожиданностью, и люди были не в убежищах» [1758]. Видно, что, в отличие от пресс-релиза Белого Дома, военные в первых же строках итогового отчёта пытаются объяснить большие человеческие жертвы. Причём выглядит это как оправдание с попыткой переложить вину на самих японцев. Это метод использовал и Трумэн, но в совершенно ином плане: Хиросима – это месть за Пёрл-Харбор (вот основной тезис президента). Комиссия избирает другой путь: «безразличие населения» и государство, организовавшее работы граждан, – главные виновники высоких потерь, а Пёрл-Харбор в отчёте даже не упоминается.

Подобное изменение аргументации можно объяснить двумя причинами:

– во-первых, к концу 1945 г. президентский тезис был хорошо известен и среди общественности, и среди военных, следовательно, от комиссии, работавшей с новыми источниками (допросы пленных японцев), требовались новые доказательства, а не повторение изложенных ранее идей;

– во-вторых, подобранные комиссией факты (мы процитировали их выше) с самой положительной стороны характеризуют американских офицеров, которые стремились к уничтожению военных объектов, а гибель мирного населения произошла по вине самого населения Японии.

После этого в отчёте комиссии идёт описание возникновения в Хиросиме «огненного смерча» и его особенностей, что является не только важной для военных характеристикой эффекта от применения бомбы, но и дополнительным объяснением значительного числа погибших: «Внезапность, разрушение многих зданий, пожар способствовали беспрецедентному числу жертв. 70 000—80 000 человек были убиты, или пропали без вести, или считаются погибшими, и столько же получили ранения» [1759].

Комиссия специально проводит сравнение разрушения Хиросимы и Токио (10 марта 1945 г.), делая вывод, что число жертв 6 августа было больше [1760]. Это самое лучшее для американских военных доказательство силы атомного оружия, которое не нуждается в дополнительных уточнениях и комментариях. Именно поэтому после процитированных строк в документе «Эффект атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки» идёт уже характеристика удара по Нагасаки.

Как показывает первоначальная реакция военных США на Хиросиму, практически никто не сделал политических выводов, одним из которых и является прогнозирование быстрой капитуляции Японии. Более того, судя по проанализированным документам Гровса, Парсонса, Тиббетса и комиссии по изучению стратегических бомбардировок, политические последствия от применения атомной бомбы военными даже не ожидались. Возможно, поэтому в документах офицеров вооруженных сил США наблюдается сильное внимание к проблеме эффективности взрыва, а не влияния на ход войны.