Константин Станюкович - Два брата

От волнения и усталости она едва стояла на ногах и опустилась на стул. Она улыбнулась в ответ на беспокойные взгляды Григория Николаевича и заметила:

- Я запыхалась, подымаясь к вам... Это ничего, сию минуту пройдет.

Она перевела дух и продолжала:

- Мне необходимо было повидаться с вами, рассказать вам... Я хотела писать, но вчера мне сказали, что вы здесь.

- Кто сказал?

- Николай... Николай Иванович! - поправилась она, и при этом имени яркий румянец вспыхнул на ее лице.

Григорий Николаевич не промолвил ни слова. Только по лицу его пробежала судорога. Прошла минута тяжелого молчания.

- Зачем вы были у него? - неожиданно спросила Леночка.

Лаврентьев смутился от этого вопроса.

- Зачем? - продолжала Леночка. - О, прошу вас, не скрывайте от меня... Зачем вы были у него?.. Мне нужно знать...

- Вы очень любите его? - с трудом прошептал Лаврентьев. - Даже после того, как он так с вами поступил?

- Как поступил? - воскликнула Леночка, вся загораясь. - Что вы говорите?.. О, верно, тут какое-нибудь недоразумение... какие-нибудь подлые сплетни. Вы объяснитесь. У вас что-нибудь вышло?.. Григорий Николаевич!.. О, какой вы! В чем он виноват?.. Я одна виновата перед вами. Да, я виновата. Я не сказала тогда... мне тяжело было... Я боролась с чувством и не могла побороть... Я хотела все написать вам теперь, перед нашей свадьбой.

- Свадьбой! Он женится! - прошептал уныло Лаврентьев. - Он женится?!

- Да... на днях наша свадьба.

- А! Зачем же он не сказал?.. Он даже не хотел объясняться...

Он остановился в нерешительности.

- Что ж дальше, говорите... Вы, верно, оскорбили его, сказали что-нибудь?

- Нет. Я просто вызвал его на дуэль! - сконфузился Лаврентьев.

- Дуэль? - повторила Леночка, и лицо ее покрылось мертвенной бледностью. - Дуэль? За то, что мы любим друг друга? О Григорий Николаевич!.. это... это...

- Елена Ивановна!.. Не корите, выслушайте. Не потому. Я сумею все вынести... нет... Я думал, что вас смели обидеть... обманули... Но теперь, как вижу, выходит другая статья...

- А если б и обманули?! - воскликнула с сердцем Леночка. - Какое кому дело? кто смеет быть судьей? И вы так вздумали заступаться за меня?!. О, вы никогда не любили меня. Да случись что-нибудь с ним, я возненавидела бы вас, слышите?.. Хотя бы меня и бросили, как вы говорите!.. Я его люблю, я! Разве этого не довольно?..

Глаза ее блистали гневом. Она с такой силой произнесла: "Я его люблю, я!" - что у Григория Николаевича упало сердце.

Он, однако, поборол невыносимую боль и решился выслушать все до конца.

- Если вы хотите наказать за горе, которое я вам причинила... наказывайте... вы вправе; но только меня... Я виновата перед вами, я одна, Григорий Николаевич! - умоляющим голосом вдруг сказала Леночка. - Дуэли ведь не будет? Нет?

- Не будет!

- Вы извинитесь перед ним? Вы напрасно оскорбили человека!

- Извинюсь! - глухо произнес Лаврентьев.

- О, я не сомневалась в этом, - радостно воскликнула Леночка.

Она взглянула на Лаврентьева благодарным взглядом и прибавила:

- А теперь, Григорий Николаевич, вы вправе наказать меня за то, что я причинила вам горе. Требуйте, чтоб я отказалась от счастия, и я откажусь, я не выйду замуж!..

- Чтобы я?!. Да разве я злодей?.. Вас наказать!.. и то я поступил, как зверь! И то я обидел вас! И вы еще так говорите?!. Простите, Елена Ивановна, и не поминайте лихом! - проговорил прерывающимся голосом Лаврентьев, отворачиваясь, чтобы скрыть свое волнение...

- Простите и вы меня! - прошептала тихо Леночка, подымаясь.

- Дай вам бог всего хорошего. Вы стоите счастья!.. - сказал Лаврентьев.

По-видимому, он был теперь спокоен. Только голос его чуть-чуть дрожал.

- А на прощанье, Елена Ивановна, скажите еще раз, что вы простили меня!

Леночка протянула ему руку. Он благоговейно прикоснулся к ней губами, взглянул на нее ласковым, добрым взглядом и промолвил:

- Будьте спокойны. Я извинюсь, и дуэли не будет.

- Прощайте, Григорий Николаевич!

- Прощайте, Елена Ивановна!

Он вышел проводить ее в коридор.

- Еще просьба: не говорите Николаю Ивановичу, что я была у вас.

- Почто сказывать!

- Я прошу вас об этом, Григорий Николаевич, зная характер Николая... Он может подумать, что вы не деретесь с ним по моей просьбе. Это оскорбит его! Ведь правда? И если бы вы узнали... проверили слухи, то и без моей просьбы отказались бы драться.

- Э, не тревожьтесь... Я понимаю, Елена Ивановна! Скажи он тогда слово - ничего бы не было. А я слухам поверил... Скотства-то во мне много!.. Теперь пусть хотя за труса считает, а дуэли не будет. Он ваш будущий муж.

Леночка с чувством пожала руку в ответ на эти слова.

- Хороший вы, Григорий Николаевич! Я всегда сохраню о вас добрую память! - прошептала она и стала спускаться с лестницы.

Она вышла на подъезд радостная, что все так благополучно окончилось. О, сколько тревоги и страха испытала она со вчерашнего вечера, и как весело теперь билось ее сердце при мысли, что любимому ее Николаю не угрожает никакой опасности! Она шла домой полная дум о Николае и о будущей их жизни, вспоминая его ласковые речи, счастливая своим счастьем, которое чуть было не отняли. О Лаврентьеве она и не вспомнила. Счастье так эгоистично!

Григорий Николаевич проводил грустным взглядом спускавшуюся по лестнице Леночку и, когда она скрылась, перегнулся вниз через перила. Вот мелькнула еще раз ее маленькая фигурка... стукнули двери подъезда, а он все еще стоял.

На душе у него сделалось так мрачно, сиротливо. Глубокой скорбью светились его глаза.

- Ушла! - проговорил он. - Ушла!

И тихо пошел к себе в номер, лег на постель и долго пролежал с закрытыми глазами, припоминая любимый образ Леночки, ее голос, движения.

- Счастливец! - с какою-то отчаянной завистью в голосе проговорил Лаврентьев, чувствуя, как приливает к сердцу злоба к Николаю. - Как она его любит!

Перед ним стояли они оба, смеющиеся, довольные, сливаясь друг с другом в объятиях. О, с каким наслаждением он задушил бы этого "счастливца"!.. Лаврентьев бешено стукнул кулаком об стену и вскочил с постели. Голова его кружилась. Глаза налились кровью.

- Скотина! Тварь гнусная!.. Опять не сустоял! - мрачно ругался Григорий Николаевич, - а еще человек!

Он подошел к умывальнику, вылил на голову кувшин воды, причесался, уложил в чемодан вынутые было бумаги и вышел из номера.

Свежий воздух несколько освежил и успокоил его. Ему сделалось стыдно, что чувство ревности осилило его любовь.

- Шалишь, Гришка! - прошептал со злостью Лаврентьев. - Сустоишь и извинишься как следует или ты будешь подлец!

Решившись свято исполнить обещание, данное Леночке, Григорий Николаевич первым делом пошел в технологический институт и разыскал там Васю. Вася очень обрадовался Лаврентьеву и сперва было смутился, вспомнив о Леночкиной свадьбе, но Григорий Николаевич казался таким спокойным, что Вася ошалел.