Коллектив авторов - Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

Можно смело сказать, что начало развитию дисциплины «провинциальных исследований», необходимость которой ощущают многие ученые, уже положено. В конце 1990-х годов сложилась международная исследовательская группа, неформально объединившая ученых из России, Италии и Нидерландов, занимающихся проблемами российской и европейской провинции. Неоднократно (начиная с 1997 года) собираясь вместе на международных конференциях, исследователи стремятся выработать общие подходы к интересующим их проблемам, сформулировать базовые понятия и накопить фактологический материал. Результатом дисскуссий стали сборники материалов конференций и специально посвященные проблемам провинции выпуски журналов {92} 92 Белоусов А.Ф. (Сост.) Русская провинция: миф — текст — реальность; Белоусов А.Ф., Строганов М.В. (Сост.) Провинция как реальность и объект осмысления. Тверь, 2001; Белоусов А.Ф., Абашев В.В., Цивьян Т.В. (Сост.) Геопанорама русской культуры. См. также специализированные выпуски журналов: Russian Literature: «Provincija». Vol. 52, 53. 2003; Europa Orientalis. Vol. 20. 2003. № 1. .

Особенностью данного проекта, по мнению его участников, является то, что он объединяет специалистов — лингвистов, литературоведов, фольклористов и культурологов — с «филологическим (в широком смысле) подходом, при котором главным объектом исследования становятся тексты — тексты, в которых описывается образ и выражается история, культура, мифология места — в данном случае, той или иной земли — “провинции”» {93} 93 Белоусов А.Ф., Абашев В.В., Цивьян Т.В. (Сост.) Геопанорама русской культуры. С. 11. . Авторы сборника Русская провинция: миф — текст — реальность исходили из того, что антитеза «центра» и «периферии», столь характерная для российской культурной традиции, семиотически устойчива и является пространственным принципом организации любого сообщества. Оппозиция «столица — провинция» традиционно осмысляется «в плане их цивилизованности: “ столица” характеризуется максимумом цивилизации, тогда как “провинция” — минимумом […] Оттого, в частности, оппозиция “столица”/”провинция” и не соотносится с реальным многообразием культуры». При таком подходе «столица» становится «культурным идеалом», а образ конкретного места — не-столицы, — по мнению составителей сборника, образом «провинции как таковой», «мифом, характерным для централизованной культуры, которая забывает о питающих и поддерживающих ее местных традициях» {94} 94 Белоусов А.Ф. (Сост.) Русская провинция: миф — текст — реальность. С. 9–10. .

Авторы и составители второго сборника, выпущенного данной исследовательской группой, Геопанорама русской культуры, вновь обращаются к «локальным текстам» как главному объекту своего изучения и делают попытку найти общее в разном, осмыслить различные «провинциальные мифы» («волжский», «уральский», «сибирский» и так далее), в которых проявился «хаотический набор местных достопримечательностей». Свою задачу они формулируют как желание найти в них «проявление единой культурной традиции» и обозначить «провинцию» как особый культурный феномен. В 2002 году ставропольские и московские историки — сотрудники Ставропольского государственного университета (СГУ), Российского государственного гуманитарного университета и Российского государственного аграрного университета им. К.А. Тимирязева — создали Межвузовский научно-образовательный центр «Новая локальная история» {95} 95 См. сайт Межвузовского научно-образовательного центра «Новая локальная история» http://www.newlocalhistory.com. . По их собственному определению, участники данного проекта «привнесли в теоретическую базу новой локальной истории [воспринятую из британской историографии] свое видение новых инструментальных возможностей и “приспособили” это направление к местным историческим занятиям, сообразно своему пониманию современных научных потребностей» {96} 96 Маловичко С.И., Мохначева М.П. Опыт центра «Новая локальная история» в изучении социокультурных конфликтов // Локальные сообщества имперской России в условиях социальных конфликтов (подходы и практики современных региональных исследований / Ред. В.Н. Худякова, ТА. Сабурова. Омск, 2009. . Одной из программных задач этого объединения историков является «поиск путей преодоления теоретико-методологической пороговой не/совместимости “старой” и “новой” традиции в российской историографии региональной истории» {97} 97 Маловичко С.И., Мохначева М.П. Регионалистика — историческое краеведение — локальная история: размышления о порогах и пороках «несовместимости». Опубликовано на сайте проекта: http://www.newlocalhistory.com/ bookshelf/?tezis=otdel=2=2, последнее обращение 28.10.2010. . Проводимая в этом направлении работа Регионального научно-образовательного центра «Новая локальная история» СГУ позволяет исследователям «концентрировать внимание на культурной множественности объектов локальной истории». Участники данного проекта изучают регион Северного Кавказа, отличающийся.проживанием многих народов на компактной территории. Они считают, что

в качестве объекта изучения Северо-Кавказского региона должны выступать зоны культурного обмена и контактов между коренными жителями и мигрировавшими представителями восточнославянских и других этносов. Таким образом, изучаются социокультурные области и обращается особое внимание на «швы» национальных областей, на многослойные зоны контактов, на различия и континуитет во внешности и привычках людей, в их воззрениях и отношении к истории формирования пограничных областей.

Сотрудниками Центра особо подчеркивается, что «представляется важным исследовать не столько межнациональные конфликты, сколько опыт совместного проживания и влияния на ландшафт» {98} 98 Маловичко С.И. Новая локальная история: историографический опыт выхода за границы провинциализма // Новая локальная история. Вып. 2. Новая локальная история: пограничные реки и культура берегов: Материалы второй Международной интернет-конференции. Ставрополь, 20 мая 2004 г. — Ставрополь, 2004. С. 147. Опубликовано на сайте проекта: http://www.newlo calhistory.com/bookshelf/?tezis=nlhvyp2= 140= 156, последнее обращение 28.10.2010. .

Третий проект, изучающий регионы Центральной России и действующий сегодня под названием «Культура и быт русского дворянства в провинции XVIII века (по материалам Орловской, Тульской и Московской губерний)», получил свое организационное оформление в 2009 году как проект Германского исторического института в Москве (Deutsches Historisches Institut Moskau) с участием специалистов из России, Канады и Германии (руководители Ольга Глаголева и Ингрид Ширле). В отличие от вышеуказанных, данный проект использует в качестве основного исторический (опять-таки в широком смысле) подход. Объектом исследований являются не образ и миф, а исторический факт в локальном историческом контексте. Нами предпринимается попытка посмотреть на срез локальной культуры, опираясь на комплекс исторических документов. Широкомасштабное выявление в центральных и региональных архивах новых, еще не введенных в научный оборот материалов или редко использующихся в региональных исследованиях исторических источников (данных о подготовке на местах наказов уездных дворян в Уложенную комиссию 1767–1768 годов; материалов Генерального межевания; формулярных списков чиновников местной администрации и провинциальных дворян, служивших в армии; материалов III и IV ревизий; актов экономической и иной деятельности дворян, отложившихся в губернских, провинциальных и воеводских канцеляриях; материалов Сыскного и Судного приказов, различных Следственных комиссий и так далее), не являясь самоцелью, стало серьезной задачей первого этапа исследовательских работ в рамках проекта. Столь пристальное внимание к источникам обусловлено отсутствием на сегодняшний день полноценного комплекса эмпирических данных по местной истории, каковой бы мог послужить базисом для теоретических осмыслений истории российской провинции.