Коллектив авторов - Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

Преобразования Генриха VIII повысили престиж цивильного права и увеличили количество желающих получить университетскую степень доктора-цивилиста. Можно также говорить об изменениях подходов к изучению этой дисциплины – своеобразном «гуманистическом повороте», коснувшемся изучения и прочих университетских дисциплин. В целом же весь процесс обучения и получения степени оставался неизменным. Кроме английских университетов, англичане как до, так и после Реформации могли обучаться цивильному праву в университетах Европы 13. Новоиспеченные доктора цивильного права и те, кто прекратил обучение, не дойдя до высшей ступени, были востребованы не только в судах цивильного права, но также в королевской администрации и на дипломатической службе, а также могли окончательно связать себя с одним из университетских колледжей.

Если будущие юристы общего права с самого момента занесения в матрикулы инна осознавали себя членами профессиональной корпорации, то для цивилистов получение докторской степени было лишь прологом к тому. Докторская степень была необходимым формальным условием для вступления в Общину докторов (Doctor’s Commons) – профессиональное объединение цивилистов. Как и судебные инны, Община докторов в XVI и XVII в. не имела королевской хартии, но получила ее в 1768 г. Докторская степень должна была быть присуждена именно университетом: так называемые «ламбетские степени», присуждаемые по мандату архиепископа Кентерберийского, и степени honoris causae не давали такого права; впоследствии было оговорено условие, согласно которому член корпорации не мог принадлежать к духовенству.

С точки зрения численности Община докторов во много раз уступала даже одному отдельно взятому инну. Максимальная численность корпорации в XVI – первой четверти XVII в. составляла 25 докторов; кроме того, с ней были ассоциированы около сорока прокторов (по статусу равнявшихся солиситорам в системе общего права).

Первые объединения цивилистов, как полагает Ф.Л. Уизволл, возникли около 1430 г. в связи с расширением их практики в суде Адмиралтейства 14. Примерно к 1500 г. группа цивилистов начинает ассоциировать себя с определенным местом обитания. Это был дом на Патерностер роу, рядом с т. н. «судом Арки» (диоцезный суд архиепископа Кентерберийского, расположенный рядом с церковью Святой Марии около Арки), и недалеко от суда Адмиралтейства, которое находилось в Саутуарке, на другом берегу Темзы. Позднее Община докторов переместилась в дом на Найтрайдер стрит, где и располагалась вплоть до ее упразднения в 1857 г. Таким образом, доктора-цивилисты стремились отделиться как от канониката собора Св. Павла, к которому они должны были формально принадлежать, так и от университетских коллегий. К 1511 г. лондонские цивилисты структурируют свою общину – Ассоциацию докторов права и адвокатов при церкви Христа в Кентербери, которая и вошла в историю как «Община докторов». Помещения Общины докторов были не только домом для юридической корпорации, но и местом проведения заседаний судов, в которых практиковали цивилисты. Главные «монополии» цивилистов 15– суд Арки, Рыцарский суд и Адмиралтейский суд, и еще восемь церковных трибуналов со второй половины XVI в. проводили слушания непосредственно в помещениях Корпорации докторов. В здании Общины докторов проводилось и значительное количество слушаний Высокого суда Делегатов – высшей апелляционной инстанции королевства 16. Это объяснялось двумя факторами – с одной стороны, малочисленностью самих цивилистов, с другой – количеством судебных институтов, в работе которых они были задействованы, популярностью и востребованностью цивильной юстиции среди англичан и большим количеством рассматривавшихся дел. Концентрация судов цивильного права в одной резиденции значительно экономило время, которое в противном случае приходилось бы тратить на разъезды по Лондону.

Само название корпорации указывало на определенный статус ее членов. В ее составе находились как те, кто получил степень в английских университетах, так и те, кто получил ее на континенте. Иначе говоря, в формировании идентичности английских цивилистов важную роль играл статус и причастность профессии, изначально проницающей национальные и региональные границы. Если юристы общего права в силу самой специфики прецедентного права были вынуждены обращаться, прежде всего, к прецедентам и комментариям, созданным в рамках именно английских судебных институтов, интеллектуальное поле, открывавшееся перед цивилистами, было несравнимо шире. Библиотека в Общине докторов не уступала книжным собраниям судебных иннов, но заметно отличалась от них с точки зрения подбора литературы. Цивилисты наполняли ее самыми современными изданиями, выходившими из-под пера континентальных коллег по цеху. Это позволяло им оставаться в курсе новейших течений в области цивильного права, вступать в заочную, а иногда и в открытую полемику и поддерживать личные контакты. Несмотря на малочисленность, цивилисты, по-видимому, неизменно ощущали себя частью корпорации более обширной и древней – общеевропейской корпорации докторов права, а это, в свою очередь, становилось предметом особой гордости. Возможно, именно уверенность в прочности собственного статуса впоследствии сыграет с цивилистами злую штуку. В то время как юристы общего права прилагали огромные усилия для того, чтобы продемонстрировать обществу свою центральную роль в национальной английской истории, цивилисты не тратили на это время, ведь в общеевропейских масштабах значение римского права и его адептов было уже давно доказанным 17.

В литературе часто говорится о существовании двух противоположных тенденций, разделявших европейских юристов конца XVI в. – mos Gallicus был связан с юристами гуманистического направления (Жак Кужа, Гийом Бюде, Франсуа Отман, Андреа Альциати, Ульрих Зази) и mos Italicus, сформировавшийся под влиянием глоссаторов и комментаторов, прежде всего Бартоло ди Сассоферато. Английские цивилисты, бесспорно, развивали бартолистскую традицию, что с иронией отмечали их современники – юристы общего права: «в Англии цивилист означает бартолист». Сами же цивилисты отвечали: «nemo iurista si non Bartolista». Альберико Джентили, Уильям Фулбек и Ричард Зуч были самыми последовательными приверженцами бартолистского метода, что, впрочем, не означало точного воспроизведение мнений Бартоло как окончательных и неоспоримых, а также не мешало активному цитированию и комментированию идей mos Gallicus. Что же привлекало англичан в сочинениях средневекового постглоссатора? Перед самим Бартоло стояла непростая задача адаптации римского права к условиям феодального средневекового общества и порожденного им обычного по сути права. Следовательно, ему требовалось выработать такую логику, которая позволяла бы находить компромисс в ситуациях, когда нормы Corpus juris civilis оказывались недостаточными или их применение в современных условиях было неясным. Фрагмент Дигест (Dig. 1.3.32–37) 18санкционировал сосуществование обычного и кодифицированного права в рамках одного государства; при этом римское право представляло собой основу, а обычай заполнял лакуны, возникавшие благодаря региональной и временной специфике. Подход, выработанный Бартоло для итальянских городов-государств был как нельзя более применим для английских цивилистов: он позволял с помощью классических текстов санкционировать ситуацию множественности правовых систем, которая сложилась на территории Англии.