Пантелеймон Кулиш - История воссоединения Руси. Том 1

Длугош: „Intra omnes obsidionis tempus, crudelis, inter Polonos, Ruthenos, et Lithuanos committebatur dimicatio. A Ruthenis tamen et Lithuanis primum orta. Si enim captiuabant aliquos captinos Polonos, inspectante exercitu, in muris occidebant in frustra, caeteros impletos aqua suffocabant, et exquisitis necabant crudelitatibus. Quinque insuper fratres Praedicatorum Polonos, qu Luczkco, in aduentu exercitus, ex ciuitate fugerant, turpi morte damnauerant. Propter quod ex Poloni in captiuos Ruthenorum ct Lithuanorum, vicem reddendo, saeuiebant, compensando vicium vicio, vt non solun paribus, sed etiam maioribus prope odiis viderentur certasse. Ferant etiam Jurszam Capitaneum Lucensem, et Lithuanos atque Ruthenos, in castro Lucensi, in eam amentiam et tyrannidem effluxisse, vt omnem in Phytonibus, et phytonissis, retinendi et defendendi castri fiduciam reponerent. Unde peteutibus Judaeis, datus fuit ex captiuis Polonis vnus adolescens forma elegantior; quem continuo cultro iugulam infixo occidentes, extracto ex corpore eius sanguine, ventrem diuidunt; et corde, iecore, aliisque intestinis e corpore eductis, et in partes minutas diuisis, inque carbones viuos proiectis, fumo inde orto, omnes castri parietes et angulos, quasi thuris odore, precationes canendo sacrilegas, inficium; iuramento assecurando Jurszam et obsessos, nullam obsidionis aut expugnationis vim de castro fore nocituram”.

Успехами детей в латинском языке старинные поляки так гордились, как в наше время гордятся некоторые матери англичанки и американки темъ, что дети их по 4-му и 5-му году удивляют ученых своими энциклопедическими познаниями. Уже на 5-м году польские дети XVI и XVII века, знали наизусть Donaty и по 100 стихов из Виргилия. Кромер, писавший в царствование Стефана Батория, разсказывает чудеса о распространении латинского языка в Польше. „Богатые и бедные,“ говорит он, „посылают в школы и к учителям своих детей мужского пола, заботясь о том, чтобы, с латинскими науками освоивать детей с самого раннего их возраста, одинаково-убогие, как и богатые, одинаково шляхта, как и поспольство, а всего больше — мещане. Многие держат учителей в домах, и трудно даже в латинской земле найти столько как здесь людей из простонародья, с которыми можно разговаривать по латыни.

У Кромера находим весьма грустное подтверждение этих слов заезжего издалека иностранца. Он говорит: «Некоторые поляки, пренебрегши домашними делами, рискуя бедностью и лишениями, охотно отправляются путешествовать, потому что им чужое нравится больше своего. Поляки охотно и легко научаются языкам тех народов, у которых гостят: приятно им подражать одежде, телодвижениям и обычаям, которые увидят; они этим тщеславятся. То же самое следует сказать и об основаниях религии; потому что во всём, чего бы ни коснулись, они обнаруживают ум гибкий и восприимчивый. Они охотнее стараются осведомляться о чужих изобретениях, нежели сами что-нибудь выдумать или изучить, так как не любят посвящять себя какой-нибудь одной наук, или искусству, во всем, относящемся к ремеслам; удовлетворяются сработанным кое-как и не заботятся о тщательной доконченности предмета. Заниматься искусствам и ремеслами в этом крае некому, затем что поляки предпочитают праздно роскошничать, вместо того чтобы образовывать себя умственно или механически, а убогие для насущного хлеба не раз бывают принуждены хвататься за работу, противную своему призванию. Лишь только успокоят они себя в первых потребностях жизни, тотчас стараются устроиться в домашнем быту по образцу богатых людей, жеманятся, корчат из себя высших — или из одного тщеславия, или, чтобы снискать себе и своим домашним какую-нибудь охрану от несправедливостей, и оскорблений».

Это явление, точно копия с оригинала, повторилось в унитской церкви на Руси. Русские владыки, принявшие унию, получали громадные по тому времени доходы и за небольшую часть этих доходов нанимали исполнителей духовных обязанностей своих.

Криштоф Радзивил, воевода виленский и великий гетман литовский с 1588 года. (Умер в 1603).

Автограф. рукопись варш. библ. гр. Красинских

Так было с самого погрома татарского. Если не татары делали заглохшие поля опасными, то литвины, которые постоянно рыскали в наших пустынях, как об этом рассказывает Плано Карпини.

Встречая в актах московские посольства, торгующие соболями, следует иметь в виду безопасность дороги, обеспечиваемую посольством, прикрытие поезда вооруженною силою и трудность обмена произведениями различных стран обыкновенным способом. Поэтому, кроме подвод посольских, за послами обыкновенно шел обоз купеческий. Литва, в войнах с крестоносцами, естественным бездорожьем заменяла у себя крепости. Предпринять поход против крыжаков было однозначительно с устройством удобопроходимых путей: сперва мостили мосты, гатили гати, а потом уже двигали войска. То же самое делалось и с противной стороны. То же самое делалось и во всей лесистой и болотистой Руси.

Кто в этом видит черту религиозности казацкой, тому советуем прочесть, как Остряница в Голтве, а Богдан Хмельницкий в других местах прибегали перед военными предприятиями к чарам и предсказаниям личностей менее почтенных.

В этой мысли убеждает нас еще больше то обстоятельство, что Гвоздев был уже однажды отказан Никольскому монастырю, да, видно, не попал из казацких в чернецкие руки. В акте сказано: «Как пред сим записал я селище Гвоздев, так и теперь подтверждаем».

Для непривычных к тогдашнему письменному языку, прилагается, перевод акта, интересного, не по одному содержанию своему, но и по самому изложению, которое служит для нас образчком того, как писало высшее правоправящее сословие тогдашнее, и как заставляло писать и, по мере сил, говорить все низшее, убивая таким образом язык, выработанный лучшими органами народнаго гения и дошедший до нас в так-называемых невольницких плачах, исторических думах и песнях.

«Великому несчастию своему приписать должны мы то, что во время вашего пастырства все мы страшно утеснены, плачем и скитаемся, как овцы, пастыря не имущие. Хотя вашу милость старшим своим имеем, однако вашей милости не угодно заботиться о том, чтобы словесных овец своих от губительных волков оборонять и хоть сколько-нибудь спасать святое благочестие... Таких бед никогда не бывало и впредь больших не может быть, как эти. Во время пастырства вашей милости довольно всего злого в законе нашем сталось: насилия святыни, замыкание св. тайн, запечатание св. церквей, запрещение звонить, выволакивание от престола из церквей Божиих попов; как-будто бы каких злодеев, сажают их в позорные тюрьмы, а мирским людям запрещают в церквах Божиих молиться и выгоняют. Таких насилий не делается и под поганскими царями, какие творятся в пастырстве вашей милости. Но этого мало: рубят кресты святые, захватывают колокола в замок, по желанию жидов. А ваша милость еще и листами своими открытыми против церкви Божией помогаете, — жидам на радость, святой веры нашей еще на большее унижение а нам на досаду. Кроме того, какие, делаются еще опустошения!.. Церкви обращаются в костелы иезуитские, имения, церкви Божией пожертвованные, теперь к костёлам приписаны, и многие другие великие нестроения. В монастырях честных, вместо игуменов и братии, игумены с женами и детьми живут и церквами святыми владеют и рядят; из больших крестов маленькие делают; что было дано к Божией чести и хвале, из того святотатство сделано: делают себе пояса, ложки, сосуды злочестивые, для удовлетворения прихотей своих; из риз саяны, из епитрахилей брамы. Но, — что еще хуже — ваша милость поставляешь один епископов без свидетелей и без нас, братии своей, что вашей милости и правила эапрещают; вследствие чего негодные люди становятся епископами и, к поруганию святой веры, на столицах с женами своими живут без всякого стыда, и деток плодят... И других, и других, и других бед великих и нестроения множество! Чего, по причине горести нашей, на сей раз подробно изложить не можем. Наставилось епископов много, на одну епархію по два; от того порядок погиб. Жаль нам души и совести вашей: за все ответ вы должны Господу Богу отдать».