Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

участвовать во всех козацких войнах; а с нуреддин-султан ом и с Карач-мурзою

заключил особый договор. Предвидя новую войну с панами, Хмельвицкий заручился

турецко-татарскою помощью заблаговременно.

Действительно, сейм не утвердил статей, стоивших Потоцкому последних усилий,

но не утвердил потому, что был еорван одним из литовских послов, по интриге панских

партий. Пропившие свою добычу козаки только того и ждали. Немедленно были

призваны Татары, и войско начало готовиться к походу. Было решено — задеть Польшу

со стороны её союзника. .

В октябре 1651 года, Потоцкий послал к Хмельницкому Маховского хлопотать о

дозволении разместить коронное войско во всей Брацлавщине. Хмельницкий

согласился на это, но ограничил право сбора провьянта, и прибавил условие, чтобы

жолнеры вели себя во всех отношениях скромно и сдержанно. „Тягостно было вождям

и войску* (пишет Освецим) „получать ограничения и предписания от подданного; но,

уступая тяжкой необходимости и не желая нарушать из-за мелочи заключенный

договор, они подчинились. Войско было распределено в Украине по селам и местечкам,

начиная с ea-

т. ш.

44

346

.

враня, по всей почти Уманщкне, и, согласно с требованием Хмельницкого, получало

право на сбор самого ничтожного провьянтаЛиан МаХОВСКИЙ ПрИВеЗ еще И

Другую, бОЛЕе Серьезную II ТреВОЖНуЮ НО' воет,—что Хмельницкий намерен

отправить своего сына, Тимоша, с частью войска, в Волощину, для бракосочетания с

дочерью волошсвого господаря. С Тимошем он решился отправить и Татар,

кочевавших на Капустяной долине у Еорсуня, и назначил время сбора в поход через две

недели".

Маховекий, сверх того, выведал и донес Потоцкому, что к Хмельницкому пришел

нуреддиинъ' султан со всею Крымскою Ордою. Хмельницкий скрывал его приход, и

уверял Потоцкого, что разместил пришедших к нему Татар так, чтоб они не могли

вредить королевским областям. „Но Татары" (писал Потоцкий к королю) „не привыкли

возвращаться без облову. Они будут гостить-— или в польских, или в волошских

владениях, которым и сам Хмельницкий грозит за свое сватовство". В последнем

случае, Потоцкий советовал „спасать соседа и верного слугуа (волошского господаря), о

чем и завел с ним переписку; войска же по квартирам не распустил, и оставил его в

сборе у Махновки, под тем предлогом, что в Брацлавщине не прекратились еще

волнения.

Волнения не прекращались во всю Хмельниччину в Малороссии: мужики вместе с

козаками бунтовали то против панов, то против самого Хмельницкого. Кисел,

.названию киевского воеводы, пенял Хмельницкому за новые бунтыГг-д Хмельницкий

обещал ему казнить виновных перед его глазами; но такия казни служили у него только

ширмою замышляемых им самим набегов. Чтоб отвлечь внимание Потоцкого от

Волощини, Хмельницкий писал к неыу о старых, не доделанных при Владиславе IV

чайках, и манил его надеждою на совместный поход против Турок.

„Видит Бог совесть мою", уверял он в своей искренности того, которому козаки

приписывали „розум жинбцький". Но сын Потоцкого Андрей, галицкий староста,

отзывался о старом плуте к Тизенгаузу так: „Подозрительна нам верность нашего

приятеля. Хоть и сладко к нам пишет, но на деле та же у него свирепость, что и прежде

была: Орды не отсылает, стоянки нашему войску откладывает на после Рождества

Христова, а цротив господаря волошского замышляет новые враждебные действия

(novam hostilitatemmeditatur) за то, что один он был нашим верным соседом.

Посоветуйте королю поскорее посылать войска свои в помощь господарю. Ибо, хоть

бы король и написать письмо к этому пьяни-

.

847

це, то он только фыркнет (za firkelo b?dzie u niego). Вот какой прекрасный мир

устроил нам Киеель*!

Но Кисель до конца веровал в возможность невозможного, в соединенье

несоединимого, и теперь, в качестве зловредного для Поляков и для нас праведника,

писал королю: „Меня зовут не гражданином, а предателем Речи Посполитої!. Чтб же

делать? Таков ум человеческий. Терпеть самое тяжкое, это—знаки праведника (graviora

pali suat signa beati)*. А Хмельницкий между тем новым ударом ножа в панское сердце

еще раз определил цену Киселевской политике.

Нам опять приходится бродить в кровавых лужах растворенных слезами отцов и

матерей, женщин и детей,—опять приходится описывать ПОДВИГИ „борцов за веру

православную и народность русскую*. Начнем с несчастной женщины, помеченной

Хмелем в число своих бесчисленных жертв.

В 1651 году, во время Берестечской войны, Роксанда Лунуловна находилась в

Стамбуле. Л юдям, окружавшим Л на Казимира, нужно было сочинять о невесте

молодого Хмельницкого такие же слухи, как и о жене старого Хмеля. Множество ушей,

и подлиннее, и покороче королевских, внимало этим слухам и исиесИц, и вот Поляки

до сих пор повторяют нам, что какой-то агент Лупула продал Рокеанду, по словам

турецких летописцев, какому-то венгерскому или польскому магнату за 20.000

пиастров. Этого с них мало: ею де интересовался некоторое время и великий визирь,

Ахмет. Но бегство Хмельницкого из-под Берестечка и падение великого визиря

освободили Рокеанду из унизительного положения.

Тотчас по заключении Белоцерковского договора, Хмельницкий, по словам

Поляков, отправился в Стамбул (отлучка, невозможная для Хмельницкого), и позвонил

мешком золота перед янычарскими очами. Султан Мурад был мадолетен. Турцией

правил ееральский триумвират, с прибавкою женщин. Могущественнейший из

триумвиров, Нехтас-ага, наименовал Хмельницкого сыном своим, убеждая отдаться

безусловно в турецкое подданство. Хмельницкий обещал Туркам все, а Турки

предоставили ему в распоряжение Волощину.

Николай Потоцкий глядел на задуманное Хмельницким вторжение в Волощину, как

па великую обиду Речи ИИосподитой. Но его здоровье требовало отдыха; он передал

свою власть полевому гетману и уехал в Хмельник, где и умер.

348

*

Пока Тимош готовился к походу., в Стамбуле совершился правительственный

переворот, и верховная власть перешла к людям враждебным Хмельницкому.

Хмельницкий не осмелился нападать на Волощину. В то время за Днепром начались

против него бунты, а до Калиновского дошло известие, что вместо 20.000, в козацкий

реестр вписано попрежнему 40.000. Коронный гетман привлек гетмана козацкого к

ответственности. Хмельницкий отвечал, что не может совладать с окозаченною

чернью, но что впоследствии все придет в надлежащий порядок. Калиновский помогал

ему карать бунтовщиков, не подозревая, что освобождает врага отечества от опасных

для него людей; а Хмельницкий ждал только весны, чтобы наступить с Татарами на