Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Значимым для поляков было и известие о «российской революции» – выступлении армии на Сенатской площади 14 декабря 1825 г., поскольку в Королевстве Польском и западных губерниях России действовали структуры Патриотического общества, непосредственно связанные с декабристами. Власти, считавшие, что судебный приговор Лукасиньскому и его товарищам положил конец существованию Общества, узнали о своей ошибке в результате следствия по делу декабристов. Показания русских революционеров, а затем и арестованных членов Патриотического общества представили историю его развития в 1823-1825 гг. Показания были противоречивы, так как подследственные старались затушевать или вовсе замолчать «крамольные» факты, преуменьшить как их значение, так и свое участие в событиях. Тем не менее, выяснилось, что руководство Обществом, насчитывавшим по данным следствия 128 членов, осуществляли наиболее активные деятели Северын Кшижановский и Антоний Яблоновский; существовал также совет, в который входили С. Солтык (председатель), В. Гжимала, А.Плихта, К. Дембек. Саксонский сад в Варшаве был местом, где они обсуждали текущие дела. Одной из главных забот являлось обеспечение конспирации, ради нее решили не принимать в Общество новых членов, но в действительности новые члены появлялись, правда, вместо присяги, текст которой сожгли после волны арестов, они давали честное слово хранить тайну, помогать товарищам, поддерживать национальный дух. Согласно показаниям, руководство Общества ставило задачу «приготовиться на случай, если бы изменившиеся политические отношения дворов позволили […] надеяться на присоединение провинций», находившихся «под властью русского царя», а пока целью Общества объявлялось «укрепление национальности». В этой связи рекомендовалось стремиться улучшить положение крестьян, организовать их просвещение путем создания и поддержки начальных школ, которые обеспечили бы пропаганду принципов, способствующих воспитанию патриотизма, уважения к прошлому Польши. К этой работе старались привлечь богатых патриотов, и усилия давали конкретные результаты: так, в местечке Бжезины – имении графини Огиньской (матери члена Общества) – открылась школа взаимного обучения. Средства для деятельности Общества предполагалось получать также от сбора членских взносов, что потребовало заняться упорядочением структуры Общества, организацией его отделений – гмин и округов, налаживанием связей с регионами. Руководители Общества придавали значение активизации работы отделений на местах, в том числе в Литве и на украинских землях 103.

В начале 1820-х гг. на Украине возникло Общество тамплиеров. Возглавлявшие его Ф. Маевский, П.Лаговский, С.Карвицкий и другие вступили в контакт с варшавским масонством, а потом и с Патриотическим обществом. Присяга тамплиеров содержала обещание «не уйти от боя с тремя врагами», затем целью были названы «поддержание национального духа», помощь каждому народу, стремившемуся добиться свободы. Ряд видных тамплиеров отмечали близость этих принципов к идейным установкам Патриотического общества, провозглашавшего цель поддержания национального духа и старых обычаев, объединения польских земель и независимости Польши. Возникла мысль соединить усилия обоих обществ, но были колебания: деятели Патриотического общества видели различия между своей целью достижения национальной независимости и более общей программой тамплиеров, те же, в свою очередь, были озабочены получением гарантии равных прав в случае объединения. Поскольку Общество тамплиеров считалось «богатым» и имеющим влияние и связи на местах, варшавские деятели рассчитывали на финансовую поддержку с его стороны; тамплиеры же дополнительным аргументом в пользу объединения считали наличие у Патриотического общества связей с иностранными дворами, готовыми помочь полякам. Так, Плихта в 1823 г. говорил о хороших известиях из Англии, с которой были налажены связи; он же сообщал о соглашениях с обществами, действовавшими в Германии и Франции 104.

В ноябре 1825 г. Маевский заявил, что всем политическим союзам нужно объединиться, чтобы путем революции достичь цели – защиты личной свободы и независимости отчизны, а потому Патриотическое общество и Общество тамплиеров должны действовать вместе. Возможно, на окончательное решение об объединении повлияло известие о соглашении

Патриотического общества с русскими революционерами. Не исключено, что и первые контакты представителей польских и русских тайных организаций завязались при посредстве тамплиеров, которые на Украине имели возможность постоянного общения с русскими военными, в том числе с будущими декабристами – членами Южного общества. Именно тамплиеры передавали в Варшаву слухи о недовольстве, зреющем в русской армии и в самой России. «В армии жаловались на бездействие, на суровость своих командиров и несправедливость, граждане же – на отсутствие развитой торговли и тому подобные недостатки», – утверждал Маевский. По его поручению А. Чарковский отправился в Варшаву и там убеждал руководство Патриотического общества в том, что в России готовится восстание против правительства. Он повторял слухи о недовольстве среди военных, которые «желали бы конституции и прав»; армия «томится без войны», и в офицерской среде открыто говорят о «беспорядках и больших опасностях», «болтают разное, совершают из ряда вон выходящие поступки». Чарковский указывал на «отчаянную решимость русских военных, желающих непременно начать революцию»: «Русские заявили, – подчеркнул он, – коль поляки не хотят начать, пусть оставят это нам», «даже если бы в Варшаве ничего не было сделано, они на это согласны, лишь бы им не мешали». О том, кто может помешать, Чарковский сказал вполне ясно: «Русские говорят, что если бы они не боялись поляков, то начинали бы и у себя, и у нас». На это заявление весьма показательной была реакция Солтыка: «Пусть русские делают что хотят, но что касается нас, передайте капитану Маевскому, чтобы перестал думать о таких вещах, поскольку это было бы с нашей стороны величайшим безрассудством». По словам С. Заблоцкого, он «ручался, что спокойствие в нашем крае сохранится, и советовал сохранять его до тех пор, пока в Российском государстве окончательно не наступят известные перемены». Яблоновский на следствии подтвердил, что «таков был принцип Общества: не делать ничего, если только волнения в России не приведут к выводу войска из Польского края» 105.

Такова была исходная позиция Патриотического общества накануне установления контакта с русской конспирацией. По некоторым показаниям, о ее существовании Кшижановский знал уже в 1822 г.: якобы по совету прусского общества (Tugebund) возникла мысль объединиться с действующим в России «тайным либеральным обществом». Однако, по свидетельству Ю. Гружевского, в 1823 г. он получил задание от Кшижановского разведать, нет ли тайных обществ в России, Курляндии и Жмуди. Эту информацию подтвердили Я. Ходзько и М. Ромер, но сам Кшижановский утверждал, что в 1823 г. Солтык направил его с Яблоновским в Киев с целью разузнать о русских тайных организациях и с ними связаться. Поиски контактов шли и с русской стороны: в том же 1823 г. на совещании Южного общества, где присутствовали Пестель, Волконский, Муравьев, Юшневский, Давыдов, Бестужев, последний предложил использовать идею «Русской правды» о предоставлении независимости Польше (включая и территорию некоторых западных губерний России) для установления связей с польскими тайными обществами, если таковые имеют место. Выяснить это поручили С. И. Муравьеву и М. П. Бестужеву, и они обратились к А. Ходкевичу, подозревая, что он является членом конспиративной организации. Узнав от них о Южном обществе, Ходкевич сообщил им о существовании Патриотического общества и обещал наладить связи. Получив от своей Дирекции разрешение на дальнейшие контакты с поляками, Бестужев и Муравьев вступили в переговоры с Кшижановским. В результате трех встреч с Бестужевым в начале 1824 г. во время «контрактов» – киевской ярмарки – поляки пришли к выводу о желании русских объединить с ними усилия, но стороны не имели полномочий для переговоров и потому условились о продолжении контактов, определили каналы связи. Соглашение должно было стать итогом дальнейших встреч, когда полякам будут ясны цели Южного общества, а русские смогут оценить, каковы силы и влияние союзника. Пока же Кшижановский уклонялся от конкретных ответов на последний вопрос, и это вызвало у русских подозрение. В свою очередь, поляки с недоверием отнеслись к Бестужеву, он казался им легкомысленным, «шальным», «горячей головой», человеком, который «из-за избытка своего жара легко мог бы все подставить под удар». В целом же их впечатления были вполне благоприятными, так как российская конспирация показалась им «весьма разветвленной» и «имеющей большое влияние на армию»: во всех корпусах, кроме Литовского, находились ее сторонники 106.