Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

Из проникших в литературные и официальные тексты Высокого Средневековья диалектизмов можно составить представление о тех крупных пространствах на территории Европы, которые характеризовались относительно высокой степенью языковой и культурной однородности с преобладанием в каком-то смысле стандартных языков: примером служит английский в Англии, лангедойль и лангедок соответственно на север и на юг от Луары, нижненемецкий на севере Германии, верхненемецкий — на юге. Естественно, существовали вариации в диалектах и примеры частичного наложения языков, но все же можно отчетливо проследить различия между этими ключевыми областями и завоеванной и заселенной периферией, где повсеместным явлением было смешение и взаимопроникновение языков и культуры. Конечно, в центральных областях наблюдалось взаимное приспособление и интеграция языков разных народов, но на окраинах имел место более выраженный языковой плюрализм, определявшийся и национальными, и классовыми различиями. То языковое разнообразие, которое подчас могло наблюдаться в пределах зоны распространения одного языка, скажем, верхненемецкого или лангедока, чаще всего принимало форму диалектных различий. Средневековый путешественник, проезжая из Трира в Вену или из Беарна в Прованс, легко мог заметить переход от одного диалекта к другому. Полной противоположностью была языковая ситуация в завоеванных и освоенных поселенцами периферийных землях, где внутри одного и того же населенного пункта и даже на одной и той же улице уживались носители совершенно разных языков. Таким образом, взаимодействие языков было типичным и характерным признаком пограничных областей латинской Европы. Здесь никого не удивляли наблюдения такого свойства, что «многие наши люди говорят теперь на улицах на разных языках», как подметил чешский хронист Петр Циттауский {660} 660 Chronicon Aulae Regiae 2.23, ed. Emier, p. 301; Latinitatis Medii Aevi Lexicon Bohemiae: Slovnik Stredoveke Latiny v Ceskych Zemich (Prague, 1977 —), pp. 910–11. . Когда папа Иоанн XXII в 1329 году отлучил от церкви главу францисканского братства Михаила Чезенского, его послания в Кракове были сначала зачитаны на латыни, а затем «растолкованы народу на просторечии, как на польском, так и на немецком, с тем чтобы они были лучше поняты и стали ясны всем» {661} 661 Monumenta Poloniae Vaticana 3: Analecta Vaticana, ed. Jan Ptasnik (Cracow, 1914), no. 247, p. 278. . Двойную принадлежность словно получали реки, горы и населенные пункты. Они начинали именоваться на двух языках: как разъясняет один померанский документ, «это место славяне называют woyces, а немцы — enge water » {662} 662 Pommerellisches UB, ed. Max Perlbach (Danzig, 1881–2), no. 492, pp. 442–3 (1292). . Аналогичную лингвистическую трансформацию претерпевали и названия поселений. Например, ирландское поселение Эллах в Мите стало называться Скурлокстаун по имени его новых владельцев из рода Скурлаг (английский суффикс «таун» — town к тому времени стал непременным элементом географических названий в областях восточной и южной Ирландии, подвергшихся колонизации и частичной англиканизации) {663} 663 Register of the Abbey of St Thomas Dublin, ed. John T. Gilbert (RS, 1889), nos. 36, 269, 302, pp. 37, 224, 258; T. Jones Hughes, Town and Baile in Irish Place-Names', in Nicholas Stephens and Robin E. Glasscock (eds.), Irish Geographical Studies in Honour of E. Estyn Evans (Belfast, 1970), pp. 244–58. . В Новой Кастилии называвшееся арабским именем поселение Альгарива получило новое, латинское название — Виллафранка {664} 664 Ramon Menendez Pidal (ed.), Documentes lingiiisticos de Espana 1 (Madrid, 1919, repr. 1966), p. 353. .

Для многих слоев общества двуязычие было обычным делом. Уже в X веке Отгон I Германский говорил как на немецком, так и на славянском языке {665} 665 Widukind of Corvey, Res gestae Saxonicae 2.36, ed. Albert Bauer and Reinhold Rau, Quellen zur Geschichte der sachsischen Kaiserzeit (АО 8, rev. ed.. Darmstadt, 1977), pp. 1–183, at p. 118. . Во франкской Морее преуспевающие правители владели французским, греческим, а возможно и турецким {666} 666 Chronicle of Morea, tr. Harold E. Lurier, Crusaders as Conquerors (New York, 1964), pp. 37–56, 192, 223–4. .

Характерно, что до сих пор ученые спорят о том, на каком языке первоначально была составлена главная летопись франкской Греции — либо на французском с последующим переводом на греческий, либо наоборот. К XIV веку потомки англо-нормандских завоевателей в Ирландии сочиняли стихи по-ирландски {667} 667 Gearoid Iarla, ed. Gear6id MacNiocaill, 'Duanaire Ghearoid Iarla', Studio Hibemica 3 (1963), pp. 7–59. . Порой такое двуязычие имело большое практическое значение. В 1085 году на Сицилии граф Роджер, возглавлявший разведывательный поход в Сиракузы, послал сына благородного греческого рода Филиппа следить за мусульманским флотом: «он передвигался на своем корабле среди сарацинских так, словно был одним из них, ибо и он, и все его матросы владели языком неверных, как родным греческим» {668} 668 Geoffrey Malaterra, De rebus gestis Rogerii Calabriae et Siciliae comitis et Roberti Cuiscardi ducis fratris eius 4.2, ed. Ernesto Pontieri (Rerum italicarum schptores, n.s., 5/1, Bologna, 1928), p. 86. . Примкнувшие к нормандцам итальянские разбойники тоже пытались выучить французский {669} 669 William of Apulia, La geste de Robert Guiscard 1, lines 165–8, ed. Marguerite Mathieu (Palermo, 1961), p. 108. .

Естественно, что в таком лингвистически пестром обществе исключительно важную роль играли переводчики. Иногда они занимали и официальные посты. Например, в Валенсии существовали официальные переводчики, они носили титул торсимана (torciтапа) — от арабского tarjuman. На границе Уэльса существовала практика земельных пожалований «в уплату за услуги переводчика между англичанами и валлийцами» {670} 670 John Boswell The Royal Treasure: Muslim Communities under the Crown of Aragon in the Fourteenth Century (New Haven, 1977), pp. 74, n. 41, 384; Book of Fees (2 vols, in 3, London, 1920–31) 1, p. 146; Red Book of the Exchequer, ed. Hubert Hall (3 vols., RS, 1896), 2, p. 454 (Wrenoc ap Meurig, 1212); Constance Bullock-Davies, Professional Interpreters and the Matter of Britain (Cardiff, 1966). . Как будет видно дальше, особенно важна была роль переводчика в суде. В некотором смысле области, где сосуществовали разные языки и где получило распространение двуязычие и практика перевода, оказали свое влияние на всю культуру Европы. Например, именно из Испании и Сицилии в латинские университеты пришли многочисленные переводы греческих и арабских научных и философских трудов. Многие положения латинского аристотелизма Фомы Аквинского были выношены в недрах разноликих в этническом отношении обществ Кастилии времен Реконкисты и южной Италии.

Эти двуязычные и многоязычные регионы также представляли собой каналы для взаимных языковых заимствований. Так, именно в поморских областях Балтии поляки переняли от купцов и ремесленников Ганзы элементы нижненемецкого торгового и городского языка. Таким путем в польский язык из немецкого пришли, к примеру, единицы измерения (польское laszt и punt — от немецкого Last — «груз» — и Pfund — «фунт»), морские термины (balast и кода — от Ballast — «балласт» и Kogge — «крупное торговое судно»), названия орудий наказания преступников (praga — от Pranger — «позорный столб»). Аналогичным образом в Уэльсе эпохи Позднего Средневековья английские и французские термины, относящиеся к феодальной и городской жизни — такие, как «барон», «парламент», «бюргер», проникли и в валлийский язык (barwn, parlmant, bwrdais). Эмигранты не только привносили в местное наречие свои слова, но и сами с готовностью заимствовали слова исконного языка, особенно касающиеся местных реалий. Так, на Пиренеях носители романских языков усвоили арабские слова со значением «рис», «ячмень, «сборщик налогов», равно как и обозначения косметических средств, водопроводных труб, диванных подушек, караванов и ядов {671} 671 Walter Kaestner, 'Mittelniederdeutsche Elemente in der polnischen und kaschubischen Lexik', in P. Sture Ureland (ed.). Sprachkontakt in der Hanse Akten des 7. Intemationalen Symposions iiber Sprachkontakt in Europa, Lubeck 1986 (Tubingen, 1987); pp. 135–62; Т.Н. Parry-Williams, The English Element in Welsh (Cymmrodorion Record Series 10, London, 1923), pp. 68, 76–7, 155; Rees Davies, Conquest, Coexistence and Change: Wales 1063–1415 (Oxford, 1987), p. 104); J.N. Hillgarth, The Spanish Kingdoms 1250–1516 (2 vols., Oxford, 1976–8) 1, p. 185. .