Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

Этническая принадлежность определялась не только нравами и языком, но и системой права. Принцип «персонифицированного права», когда независимо от области проживания и подчинения конкретному господину или правителю люди руководствовались теми или иными законами, готскими, франкскими или римскими, по принципу этнической принадлежности, был характерен не только для Раннего Средневековья. Он продолжал действовать на протяжении всего Высокого Средневековья и в первую очередь, конечно, в этнически неоднородных регионах. Четко детерминированный правовой статус был одним из способов осознания или формирования этнической самобытности. Когда Собеслав II Чешский в 70-х годах XII века установил в специальной хартии особые права немецких жителей Праги, он мотивировал это обособление рассуждениями такого рода: «Точно так же, как немцы отличаются от чехов по национальности, так же они должны отличаться от чехов и законами своими и обычаями» {697} 697 Pomerellisches UB, no. 159, pp. 133–4. . На границах Пруссии, Польши и Померании было заведено правило, что «если приезжающие сюда надолго либо проездом подлежат суду за любое преступление либо в связи с заключенным здесь договором, то они должны быть судимы по польскому обычаю, если поляки, и по немецкому обычаю — если немцы, в соответствии с практикой, существующей на земле Пруссии» {698} 698 Friedrich Lotter, 'The Scope and Effectiveness of Imperial Jewry Law in the High Middle Ages', Jewish History 4 (1989), pp. 31–58, at pp. 48–9. .

В регионах, где соседствовали разные этнические группы, отправление правосудия было деликатным моментом. В эпоху Высокого Средневековья в большинстве областей латинской Европы существовало по меньшей мере одно этническое меньшинство с обособленным правовым режимом — иудеи {699} 699 Helbig & Weinrich 1, no. 36, p. 158. . Имелись специальные положения в отношении права иудеев возбуждать иски или давать в суде показания, точно оговаривавшие характер свидетельских показаний, необходимых для доказательства их обвинений либо для осуждения их самих, и форму присяги, которую они должны приносить в суде. Такие порядки не всегда носили дискриминационный характер, но неизменно исходили из разного подхода к представителям разных религиозно-этнических групп. На границах латинского мира, где различные этнические общности повсеместно образовывали не замкнутые меньшинства, а многочисленные группы, можно было встретить еще более выраженный этно-правовой плюрализм. В завоеванных и заселенных регионах наподобие Испании или кельтских областей реальными были опасения, что господствующая этническая группа изменит на свой лад и в свою пользу механизмы правосудия. В королевствах Восточной Европы коренное население опасалось, что находящиеся в привилегированном положении колонисты могут уклоняться от строгих местных законов. И даже тогда, когда в общественном устройстве наблюдалось фактическое равновесие разных этнических групп, в унаследованном ими материальном и процессуальном праве сохранялись ощутимые различия.

Решение этих проблем определялось местными особенностями и конкретными историческими условиями, а значит, несмотря на то важное значение, какое национальный фактор всегда имел для правовых режимов в периферийных районах Европы, конкретная его роль могла быть очень различна. Иногда законы были равны для представителей любой национальности, что было прямо зафиксировано в документах. Так, в хартии, сопровождавшей основание нового города Зальцведеля в 1247 году, владетели города провозглашали: «мы желаем, чтобы кто бы ни пришел жить в этот новый город, будь то немецкие крестьяне или славяне, наши или чьи-либо еще держатели, по всем выдвинутым против них обвинениям являлись и держали ответ перед городским судьей» {700} 700 Coleccion de fueros municipales у cartas pueblos de los reinos de Castillo, Leon, Corona de Aragon у Navarro, ed. Tomas Mufloz у Romero (Madrid, 1847), p. 537 (1142). . В арагонском городе Дароке местные порядки предусматривали, что «христиане, иудеи и мусульмане руководствуются единым законом в делах, касающихся телесных повреждений и исков» {701} 701 Das alte Lubische Recht, ed. Johann Friedrich Hach (Lubeck, 1839), p. 302, no. 110 (contrast p. 206, no. 68); Gustav Korlen (ed.), Norddeutsch Stadtrechte 2: Das mittelniederdeutsche Stadtrecht von Lubeck nach seinen gltesten Formen (Lund and Copenhagen, 1951), p. 104 (clause 75); Wilhelm Ebel, Lubisches Recht (I) (Lttbeck, 1971), pp. 275–6; Wolfgang Zom, 'Deutsche und Undeutsche in der stadtischen Rechtsordnung des Mittelalters in Ost-Mitteleuropa', Zeitschrift für Ostforschimg 1 (1952), pp. 182–94, at p. 184. . Однако чаще случалось так, что правовая система колоний на окраинах Европы исходила из признания различий между людьми по их национальной принадлежности, а соответственно, строилась с учетом проблемы межнациональных отношений. Иногда общая система судопроизводства и материального права предусматривала в отношении представителей разных национальностей различные процедуры. Так, например, единая юстициарная система, с общей концепцией свидетельских показаний, могла тем не менее лишать некоторых граждан права выступать свидетелями в суде на основании их национальной принадлежности. Примером могли бы служить те версии закона Любека, которые запрещали славянам быть в суде свидетелями по делам, связанным с физическим насилием или нарушением общественного порядка {702} 702 Les assises de Romanie 198, ed. Georges Recoura (Paris, 1930), p. 282. , или существовавшее во французской Морее правило, что «сервы-греки не могут свидетельствовать против вассала по уголовному делу об убийстве или увечьях» {703} 703 Alfonso Garcia-Gallo, 'Los Fueros de Toledo', Anuaiio de historia del derecho espanol 45 (1975), pp. 341–488. . В последнем случае налицо сочетание этнической и социальной дискриминации. С другой стороны, мог иметь место и более широкий дуализм, когда для каждой этнической группы действовала своя система судопроизводства и материального права.

Такой тип юстиции существовал, например, в городе Толедо, отвоеванном у мусульман в 1085 году. После этого Толедо имел самостоятельные правовые режимы в отношении всех трех основных этнических групп христиан, отныне населявших город. Мосарабы, арабоязычные христиане, которые либо жили в Толедо при мусульманах, либо пришли туда из других исламских государств Пиренейского полуострова, в 1101 году получили хартию прав от Альфонса VI Кастильского. Этот документ был адресован «всем мосарабам Толедо». Тот же король жаловал права кастильским переселенцам и франкам, то есть иммигрантам из-за Пиренейского хребта. Правда, эти документы известны только по более поздним ссылкам и ратификациям. Адресовались они «всем кастильцам города Толедо» и «вам, всем франкам Толедо». Таким образом, судебно-правовая жизнь великого города Реконкисты была несомненно отмечена наличием трех этнически четко очерченных групп, каждая из которых имела свой закон {704} 704 ibid., app., doc. 1, p. 460. .