Леонид Борисов - Жюль Верн

- Мама! - крикнул Жюль.

- Мой сын! Мой сын! - не сдерживая слез, горячим шепотом произнесла дама, широко раскрывая объятия. - Сын мой! Жюль! Мой маленький бедокур, мечтатель! Что с тобой? Ты исхудал, ты бледен, - ты голоден? Я привезла тебе много всякой еды, Жюль! Скорее, скорее вынимай все из саквояжа! Скорее садись и ешь! Бог мой, - да что с тобою?

Жюль обнял старенькую полуседую маму, заглянул ей в глаза, вдыхая милый, ни с чем не сравнимый запах родного дома. Мадам Верн подвела своего сына к окну, покачала головой, судорожно прижалась к своему Жюлю.

-Ты чуточку постарела, мама!

-Ты превратился в скелет, Жюль!

- Как хорошо, что ты со мною, мама!

- Какое счастье видеть тебя, мой сын!

-Ты приехала в Париж по делу, мама?

- Да, конечно, - ради тебя, мой бог!

- Как же ты нашла меня, мама?

- Я получила письмо от Барнаво, он писал, что... Я не могу! Где Барнаво? Он должен прийти сюда...

- Сядь, мама, ты устала, ты приехала...

- Вчера, Жюль. Я остановилась...

- В гостинице против "Лирического театра", да? Там меня хорошо знают; тебе там хорошо?

-У Барнаво очень хорошо, Жюль! Он встретил меня на вокзале, привез в карете; он варил обед, читал мне твои рассказы; мы оба плакали и смеялись! Этот Барнаво гениальный человек, Жюль! Я удивляюсь, - почему его до сих пор не сделали министром иностранных дел!

- А что папа?

- Все скажу, Жюль, дай передохнуть. Устала. Мне уже пятьдесят два года, я стара, мой дорогой, - посмотри, мои волосы седеют, лицо в морщинах.. .

Мадам Верн сказала, что отец с прошлого года занимает должность председателя коллегии адвокатов, у него обширная практика, своя контора, а в ней верные помощники, друзья.

- Папа любит тебя, он тоскует по тебе, считает, что ты сбился с дороги, что ты забрался в дремучий лес, где тебя непременно съест злой великан. Не сердись, Жюль, на папу, он тоже стар, ему нелегко, он бывает прав...

Жюль дал понять матери, что он согласен с отцом, - литература - весьма неверное и даже опасное дело в том смысле, что ты имеешь все возможности разменяться на мелочи и тем погубить себя. Да, отец прав, - его старший сын забрался в дремучий лес, где бродят великаны; они бренчат на рояле и брызгаются чернилами, они пишут куплеты и порою голодают; но, несмотря ни на что, дорогая мама, литература сильнее всего. "Она мое призвание", - сказал Жюль. Мадам Верн не оспаривала доводы сына, - втайне она соглашалась с ним, догадываясь, что сын ее рожден для литературы и будет заниматься ею даже и в том случае, если станет адвокатом.

- Делай что знаешь, только не будь несчастным, - сказала мадам Верн.

Наступило время обеда. Мадам Верн заявила, что Жюлю ни о чем не нужно заботиться и хлопотать, - все необходимое она привезла с собой. Вконец сконфуженный Жюль исполнил приказание матери: открыл саквояж и начал доставать оттуда пакеты, свертки, банки, бутылки. Мадам Верн, вооружившись лорнетом, каждый номер своей гастрономической программы снабжала кратким примечанием:

-Твои любимые каштаны, Жюль; я поджаривала их сама и привезла самые горелые - по твоему вкусу. Это сыр. Понюхай, как он пахнет! Его нужно есть умеючи: много хлеба, поменьше масла и тонкую пластинку сыра. Здесь маринованный перец с цветной капустой и шантэнскими огурчиками. Этот хлеб испекла для тебя тетя Анна. Осторожнее, Жюль, ради бога, осторожнее! Ты сломаешь его, - это пирог! С мясом, рисом, яйцами и поджаренным луком. Эту банку с маслинами присылает мадам Дювернуа. Она по-прежнему держит собак и дрессирует белых мышей. У нее есть одна мышь, которая танцует канкан! Жюль, что ты делаешь! На яблочную пастилу кладешь жареную утку! Она вся пропахнет пастилой! Ну, тут ничего особенного, обыкновенная сметана, прованское масло, охотничьи сосиски. А это...

- Вино! - воскликнул Жюль. - Персиковая настойка!

- В последнюю минуту эту бутылку сунул в саквояж отец, - благоговейно произнесла мадам Верн. - Если бы ты знал, как он тебя любит! Как легко привлечь его на свою сторону! ..

- Стараюсь изо всех сил, - весело проговорил Жюль. - Мы еще будем друзьями, вот увидишь! Я добьюсь этого!

- Я верю в тебя, Жюль! И отец, по-своему, верит в тебя. Ах, Жюль! Если бы ты решился. .. Если бы ты сумел написать рассказ про адвокатов! Поднял бы их престиж! Увековечил! ..

Жюль расхохотался:

- И с приключениями, мама? О, я это сделаю, непременно! Как не пришло это в голову Пьеру Шевалье! ..

- Пожалуйста, Жюль, напиши! Изобрази адвокатов как безупречных служителей добра и справедливости. Это понравится твоему отцу, да это так и есть. Это понравится всему сословию юристов. Сейчас они хлопочут о расширении своих прав, твой рассказ пришелся бы кстати. Дай мне кусочек сыру. Чокнемся, Жюль! Маленький мой! Твое здоровье!

-Твое здоровье, мама!

- Значит, ты напишешь такой рассказ?

- Конечно, не напишу, мама! Для такого рассказа нужен талант юмориста и сатирика. Прости, мама, я не заметил, как съел половину утки. Если б ты знала, как я люблю поесть!

-Ты упрям, Жюль!

- Весь в отца, мама.

-Ты нелепый человек к тому же!

- Весь в тебя, мама. Какой чудесный пирог! И подумать только, что такую прелесть где-то кто-то ест каждый день.

Жюль порозовел, повеселел, хандра оставила его. После насыщения он сел за рояль и исполнил несколько отрывков из оперетты "Игра в жмурки". Мадам Верн попросила познакомить ее с текстом этой веселой музыки. Жюль пропел несколько песенок. Мадам Верн сидела в кресле, обмахиваясь веером, и вслух выражала свое одобрение:

- Очень хорошо, Жюль! Очаровательно! Мой бог, что ты умеешь делать!

- Это очень плохо, мама! Очень плохо! Я еще не написал ничего хорошего, - все в будущем.

- Не скромничай, сын мой Я любуюсь тобою, я горжусь, что ты.. .

- Не надо, дорогая моя мама, не надо! - поморщился Жюль. - Подожди немного, я постараюсь написать что-нибудь такое, что... А сейчас разреши мне покончить с уткой и допить вино.

- Всю бутылку! Жюль! .. Кто-то стучит в дверь. ..

- Это наш Барнаво,- он всегда приходит кстати. Входи, Барнаво, и помоги мне в одном предприятии!

Через полчаса пришлось откупорить вторую бутылку: пришел Иньяр. Для суфлера осталось кое-что на донышке, - впрочем, он заглянул только на минуту. Когда пришел директор театра Жюль Севест, Барнаво сказал, что ему необходимо, как курьеру, куда-то сбегать. Он вернулся с двумя бутылками мадеры. Компания развеселилась. Барнаво исполнил очень старую песенку - "Моя невеста - жена барабанщика". Суфлер продекламировал монолог Гамлета из сцены с актерами.

В одиннадцать вечера в дверь постучали, и немедленно, не ожидая разрешения, в комнату вошли двое полицейских и привратник. Полицейские взяли под козырек. Старший из них спросил, кто из присутствующих есть Жюль Верн, бывший студент юридического факультета, ныне секретарь дирекции "Лирического театра".