Леонид Борисов - Жюль Верн

- Он настоящий медведь, - сказала невеста Лемаржа. - Наступает на ноги, держит себя как-то неуклюже, говорит странные вещи...

Жюлю вдова Морель нравилась. Даже больше: он успел влюбиться в нее. И еще больше: в мечтах своих он запросто называл ее Онориной. Правда, он наступал и ей на ноги, развлекал разговорами об устройстве паровоза, о том, чем и как пополняется оболочка воздушного шара.

Лемарж женился. Гости разъехались. Вдова и ее дочери оставались в доме молодых супругов. Приближался день отъезда Жюля.

- Завтра вы покидаете нас? - спросила вдова.

Жюль кивнул головой, - говорить он боялся: как бы не сказать чего-нибудь такого, что сразу же изменит его жизнь, спутает планы...

- А вы? - спросил он.

- Я еще побуду здесь. Моим девочкам полезен воздух Амьена. Здесь так хорошо! Я не люблю Парижа. Там шумно, неспокойно...

- Я люблю, чтобы мне не мешали, когда я работаю, - неожиданно и для себя произнес Жюль. - Аристид уходит, когда я пишу, но иногда по моей просьбе играет Моцарта или Бетховена...

Жюль внутренним взором оглядел свою холостую жизнь. Нашел в ней мало хорошего и произнес ту именно фразу, которая и решила его судьбу:

- Когда я женюсь, Аристиду придется уехать. В одной комнате нам не поместиться. Пойдут дети, будут заглядывать гости...

Мадам Морель кончиком зонта рисовала на песке квадратики, подсознательно иллюстрируя свое представление о комнате Жюля.

- Кроме того... - начал он.

Прибежали Сюзанна и Валентина, поцеловали мать, за руку поздоровались с дядей Жюлем.

- Идите играйте, - сказала вдова. - Посмотрите, что делает тетя, потом придите и скажите мне.

Жюль довольно улыбнулся: отказа, видимо, не будет. Он изобразил гипотетический случай: две комнаты, двое взрослых, двое детей, возможное появление третьего...

- Вы намерены жениться на вдове? - спросила мадам Морель.

- Это зависит от вдовы, - ответил Жюль.

- Рассмотрим ваш гипотетический случай. Вас приятно слушать, вы прекрасный рассказчик.

- Совершенно необеспеченный материально, твердый и упорный в своих убеждениях и вкусах, - проговорил Жюль и взял руку вдовы в свою. - Я надеюсь зарабатывать много денег, но все это в будущем...

Рука вдовы шевельнулась, пальцы дрогнули, ток добежал до сердца и сжег все черновики с гипотетическими случаями. Жюль поднес руку вдовы к губам и долго целовал ее - сантиметр за сантиметром, от запястья до кончиков ногтей.

- Ваша надежда плюс еще одна надежда, - заикаясь от волнения, произнесла вдова.

- Любовь с одной стороны и любовь с другой, - пробормотал Жюль, в последний раз мысленно прощаясь со своей холостой комнатой и всеми своими привычками.

- Любовь, основанная на уважении, - подчеркнула вдова. - Следует позвать девочек, они могут подумать...

- Как раз то, что есть на самом деле,- шепнул Жюль на ушко вдове. Можно? - спросил он и, как всегда в таких случаях бывает, ответное "да" получил две секунды спустя Тосле того, как поцеловал мадам Морель. Затем началось обсуждение самого ближайшего будущего. Жюль откровенно сказал, что сейчас он беден и не в состоянии создать ни комфорта, ни уюта, не говоря уже о вполне обеспеченной жизни, но - на этом Жюль настаивал и готов был поклясться,- он надеется на то, что его дарование в будущем поможет ему встать на ноги и нарядить надежды в шелк, атлас и бархат. Что касается вопросов сердечных, то...

- Я полюбил вас сразу, то есть истинно и навек, - признался Жюль. - Что такое любовь? Никто до сих пор точно не определил ее. Я не поэт, не философ. По-моему, любовь - это такое содружество, когда мечты одного совпадают с мечтами другого, когда деятельность моя по душе вам, а ваше участие... Одним словом, я не знаю, что такое любовь, ибо сам уже люблю и боюсь вернуться в Париж без вас. Я весь наполнен вами, образ ваш не покидает меня. Я придумываю имена, которыми буду называть вас, - впрочем, имена эти уже придуманы, мне остается только выбрать самое лучшее. Слушайте! Ориноко, Ява, Онтарио, Аргентина, Колумбия, Бразилия...

- Вы еще назовете меня Географией, - рассмеялась вдова.

- Да, я назову вас Географией! Чудесное имя! Вы хмуритесь. .. Это мне нравится, я люблю людей требовательных.

- А я - рассудительных. К вам у меня тот род любви, который называется уважением, плюс желание не расставаться как можно дольше. Но вот мои девочки...

- Наши девочки, - поправил Жюль. - О, как я буду трудиться! Вы увидите, - я чувствую в себе такие силы... Позвольте, я подниму вас!

Вдова не успела сказать "не надо", как Жюль поднял ее на полметра от земли, подержал с четверть минуты и прошептал:

- Да обнимите же меня! Мне тяжело!..

На этом кончилось первое действие импровизированной феерии. Начались обычные в таких случаях визиты к родным и близким невесты, просьбы "руки и сердца", длинные письма отцу и матери в Нант, хлопоты и суета, счастливое бытие влюбленных...

Пьер Верн прислал письмо, написанное слогом юриста и отредактированное чувствами отца. Пьер Верн поздравлял сына и спрашивал, на какие средства думает он жить, имея жену, двоих детей и... "Надеюсь, ты позаботишься и о третьем", - писал отец, незамедлительно после этого уступая место юристу: "Дочери мадам Морель ни в коем случае не дают мне права называть их моими внучками". Далее следовал недлинный перечень трудов и дней Пьера Верна. "Юриста из тебя не вышло, - заканчивал он. - Писательское ремесло очень плохо кормит и холостых, не говоря уже о женатых. Желаю тебе счастья и умения нести бремя супружества. От всего сердца обнимаю твою Онорину..."

Десятого января 1857 года в Амьенском кафедральном соборе состоялось бракосочетание Жюля Верна с Онориной Морель.

"Старуха Ленорман что-то напутала, - говорил себе Барнаво, когда до него дошла весть о женитьбе Жюля. - Старик получает отставку, он лишается права советовать, воздействовать и стоять у штурвала. Тут что-то не так, или все идет так, как надо для счастья моего мальчика. Мне кажется, что тот Барнаво, который руководил поступками мадам Морель, сильнее и мудрее того, который в конце концов оказался в роли человека, опускающего занавес... Счастливая мадам Морель! Дай боже счастья моему мальчику! "Высокочтимый Жюль Верн, - напишу я ему, - скажите, что мне делать? Первый раз в жизни старый Барнаво серьезно встревожен, впервые он эгоистически думает о самом себе..."

Глава семнадцатая

МЕЧТАТЬ И ТРУДИТЬСЯ, ТРУДИТЬСЯ И МЕЧТАТЬ!

Пьер Верн прислал Жюлю две тысячи франков. Пьер Шевалье в качестве свадебного подарка преподнес кресло, в котором Жюль сидел в его кабинете. Онорина призналась мужу, что у нее имеются сбережения - небольшие, но их хватит на первое время.

- Я мечтаю о путешествиях, - сказала она как-то Жюлю. - А что если ты от какой-нибудь газеты поедешь в Англию или Америку?