Леонид Борисов - Жюль Верн

- Прошу вас, месье, исполнить колыбельную Моцарта.

Капельмейстер, привстав, вежливо ответил:

- Простите, месье, у меня нет с собой Моцарта. Я не обещаю вам исполнить когда-либо вашу просьбу... Я даю моему слушателю только то, что способно успокоить его, а колыбельная песня...

- Прекрасная музыка, - сказал Жюль Верн. - Видишь кроватку, засыпающего ребенка, мать, напевающую песенку. ..

- Моя жена и дети погибли при взрыве котла на "Бретани", - вполголоса произнес капельмейстер.-На этом пароходе погибло двести человек - мальчиков и девочек... Музыка Моцарта больно ранит осиротевших матерей... Пусть лучше они слушают грустные вальсы, а я и в них...

- Простите, - тихо вымолвил Жюль Верн. - Еще раз простите, месье!..

- Музыка должна пообещать человеку, что все будет хорошо, музыка...

- Но ведь где-то играют колыбельную Моцарта, - мягко проговорил Жюль Верн. - Осиротело двести матерей, а вы играете, и вас слушают тысячи людей...

- А если среди них та, которая осиротела? - спросил капельмейстер. Она напомнит вдовцу о том, что... И вдове, а не только осиротевшей матери...

Капельмейстер поднялся со скамьи и тоном глубоко страдающего человека произнес:

- Они на своей "Бретани" поставили старый котел.

- Кто это "они"? - спросил Жюль Верн.

- Подлецы, подлые души, - ответил капельмейстер. - Старый английский котел не выдержал давления. Простите, месье, - вместо колыбельной мы исполним для вас "Гибель медузы" молодого композитора, моего друга Поля Ренара.

-Благодарю вас, - Жюль Верн снял шляпу и поклонился. - Простите, не знакомы ли вы с композитором Иньяром? Аристид Иньяр, - слыхали такое имя?

- Слыхал, - улыбнулся капельмейстер. - Талантлив, но работает впустую. У него одна мечта - заработать деньги, как можно больше денег! Деньги - это не мечта, месье! Надо мечтать о том, чтобы ваша работа доходила до сердца человека... Человек одинок, месье! Очень одинок человек... Простите, я должен работать.

Оркестр играл "Гибель медузы". Торжественная, мажорная музыка (вся в легких иголочках растерянности, заботливо подобранных флейтой), она останавливала прохожих, заставляла смолкать тех, кто разговаривал.., "Это Бетховен", - сказал кто-то. "Нет, это кто-нибудь из новых", - возразил бедно одетый молодой человек. "Мне это не нравится", - тонно протянула дама в очках и старомодной шляпе. "Нет, это превосходно, - громко возразил Жюль Верн. - Талантливо, свежо и смело!"

Стал накрапывать дождь. Жюль Верн решил дождаться выхода вечерней газеты и потом идти домой, чтобы после обеда прочесть о последних новостях, узнать о новых книгах, - возможно, в газете отыщется очередная глупость по поводу "романов приключений нашего дорогого и любимого. .." Говорят, - кто любит, тот понимает. Значит, плохо, мало любят, если понимают так нелепо, вздорно, подло. Жюль Верн шел, опираясь на тяжелую палку, левую руку заложив за спину. И вдруг в самое ухо пронзительный крик газетчика;

- Кошмарное убийство на улице Галеви! Пять трупов, разрезанных на части!

Газетчик распродавал газету с деловитой небрежностью. Жюль Верн, купив ее, остановился у фонаря. Он окинул взглядом последнюю страницу, - там обычно печатали названия новых книг и краткие отзывы о них. Сегодня не было ни одной рецензии, но зато в самом конце редакционной части, над объявлениями, Жюль Верн нашел коротенький столбец со звездочками, озаглавленный "Новости науки". "Нам сообщают, - читал Жюль Верн, - что в России известный химик Дмитрий Менделеев опубликовал плод долгих трудов периодический закон химических элементов. Трудно переоценить значение этого закона для науки. Вот выражение закона периодичности: свойства простых тел, а также форма и свойства соединений, находятся в периодической зависимости от величины атомных весов элементов. В ближайшем номере нашей газеты будет дано дополнительное сообщение о работе русского ученого". Газетчики продолжали кричать о кошмарном убийстве на улице Галеви. "Почему они не кричат о Менделееве? - подумал Жюль Верн, пожимая плечами. - Кто командует этой сворой продавцов? Не может быть, чтобы сообщение о Менделееве было менее важным и интересным, чем убийство на улице Галеви! Необходимо заявить в редакцию, что..." Он заторопился к Гедо. Идти в редакцию, по меньшей мере, глупо: вполне естественно, что публику больше интересует убийство, чем величайший труд ученого, имени кото-poro публика и не знает. Менделеев... Периодический закон химических элементов, - кто в состоянии заинтересоваться этим сообщением! Да и кто понимает, в чем тут суть!

Гедо - вот кто поймет, вот кто обрадуется, объяснит, расскажет. А все же любопытно взглянуть, кого именно зарезали. Ага, личности не выяснены, не опознаны. Ну и отлично. Зато известно имя и фамилия ученого, давшего миру увлекательнейшую таблицу, подарившего человечеству гениальное открытие. Дмитрий Менделеев...

- Мальчик! - крикнул Жюль Верн.- Дай мне газету! Две!

- Пожалуйста, месье! Кошмарное убийство на улице Галеви!

- Знаю, знаю! Ты не то объявляешь, - надо...

- Не каждый день такие убийства, месье! Возьмите сдачу! Благодарю вас, месье!

Жюль Верн вошел в кабинет Гедо, остановился подле стола и, развернув газету, провозгласил:

- Потрясающая новость! Исключительное открытие в области науки! Слушайте, слушайте! Вы знаете что-нибудь о Менделееве?

- Конечно, - насторожился Гедо. - Он умер?

- Жив и обязан жить очень долго! Вот, читайте! На последней странице, над объявлением о духах, пудре и мыле.

Гедо прочел заметку о Менделееве про себя, потом дважды вслух.

- Грандиозно! - сказал он. - Исключительно по тем перспективам, которые открываются перед учеными всего мира! Бежим к Буссенго! Наш почтенный химик помолодеет, - сами посудите, кого больше касается то, что сделал Менделеев! Буссенго прочтет нам лекцию.

Гедо впереди, за ним Жюль Верн. Они перегоняли не только идущих, но и едущих. Спустя четверть часа они вошли в кабинет старого химика. Всем была известна его скупость на похвалу, сдержанность в оценках, однако сейчас он расщедрился на лестную аттестацию по адресу русского ученого.

- Эта таблица подобна азбуке, без которой невозможно обучение грамоте, - сказал Буссенго. - Менделеев не только предсказывает, что будут открыты некие неизвестные пока что элементы, но в таблице своей оставил места для этих, сегодня еще неведомых нам элементов. Он внес в нашу работу поэзию и указал дорогу в будущее.

- Он инструментовал химию, - возбужденно заговорил Гедо. - Перед нами ноты симфонии, имя которой Наука.

- Полагаю, что подлинная наука, открывая нечто сегодня, всегда провидит будущее, - не так ли? - обратился Жюль Верн к своим друзьям.

- Вам, поэту науки, свойственно задавать именно такие вопросы, поклонившись Жюлю Верну, с достоинством проговорил Гедо. - Задавайте их в вашей литературе, пропагандируйте открытия ученых - братьев по духу и страсти. О, как интересно жить, друзья мои! - воскликнул он с жаром поистине юношеским.