Аркадий Ваксберг - У крутого обрыва

Еще в Пскове, начинающим инженером, он нашел для себя подходящий пример. Была у них в управлении комната, где поселяли командированных. На небольшую сравнительно стройку приезжало не слишком-то много гостей, так что комната пустовала. Щедрый начальник «жил сам» и «давал жить» другим. Ключ доставался и Еремееву.

Теперь, став главным инженером, Еремеев решил использовать опыт. Но опять же — с размахом. На широкую ногу. Не комната будет — квартира. Не одна — две. И прибрежная резиденция — подальше от любопытных. Разный там инвентарь: катера и моторки. Стильная мебель. Интерьер, чтобы радовал глаз. Баня. Музыка. И вино.

Проект «резиденции» создаст выписанный из Карелии «ценнейший» специалист. («Общие затраты на строительство «санпропускника», которым студенты никогда не пользовались и который был предназначен для личных нужд небольшой группы работников треста, составили 13 973 рубля…» — так будет написано потом в обвинительном заключении.)

Об интерьере позаботится художник — его оформят как маляра. («Излишества при самовольном строительстве «санпропускника» по типу «финская баня» привели к значительному перерасходу денежных средств, в частности, отделка под красное дерево и роспись выжиганием обошлась в 1773 рубля…» — из того же документа.)

Но должен же кто-то поддерживать все это хозяйство: обеспечить тепло и уют, пар и стол! Да и без женщин весь интерьер становится пресным и скучным!..

Условие было такое: в «обслугу» брать только верных и преданных, готовых на все, чтобы ублажить «хозяев». Сформировать команду «обслуги» доверили «самому» Алексееву — мастеру спорта по самбо. Знаменитый самбист работал инструктором в «Спартаке», но метил в большие начальники. И он им стал: Гущин и Еремеев сделали его — ни много ни мало — инженером стройтреста. Пройдет время, и тот же Гущин — тогда еще не обвиняемый! — подпишет Алексееву — уже обвиняемому! — такую характеристику: «За период работы в тресте замечаний по работе не имел, с возложенными на него обязанностями справлялся…»

Какие же обязанности были возложены на этого «инженера» без образования, который вряд ли мог отличить рубанок от топора? Штат электриков и монтеров, сторожей и завхозов, столяров и механиков мастер по самбо подобрал из личных друзей: все это были тоже мастера спорта, или кандидаты в мастера, или, на самый худой конец, кандидаты в кандидаты…

«Еремеев велел, — рассказывал потом на суде один из «спортсменов», подсудимый Садович, — чтобы в квартирах, которые он называл «конспиративными», и в бане был уют. Приказал постелить ковры… Требовал, чтобы всегда были запасы продуктов и выпивки… В зимнее время баню надо было топить каждый день, потому что Еремеев мог нагрянуть в любой момент, и к его приходу все должно быть готово… Он нас разносил в пух и прах, если мы не обеспечивали ему все удовольствия… «Хозяек» в баню требовал от нас только самых красивых…»

Таких, как Садович, на «базе» оказалось 17 человек! Они топили баню, убирали за разгульными «дорогими гостями», наводили уют в «конспиративных» квартирах, расчищали дорожки от снега и скалывали лед со ступенек, варили уху. Но главное — в «целом» служили «шефу». Были его телохранителями, снабженцами и денщиками. А их шеф служил своему шефу, и за всю эту верную службу бухгалтерия треста не скупясь платила сполна. Платила за то, что самбисты никого не подпускали к причалу и к бане. За то, что спускали собак на «чужих», если те невзначай приближались к «запретной зоне». За радушную встречу купальщиков и за вовремя поданный разомлевшему гостю махровый халат.

Все это были ребята, которые совсем недавно застенчиво и робко входили в жизнь. Вот один из них — Трофимов: работал на заводе «Чувашкабель», осваивал премудрости судовой техники, мечтал податься на флот. Алексеев был его тренером в школе самбистов — он-то и сделал своего ученика «электриком высоковольтной службы», а на самом деле — мальчишкой на побегушках.

15.X.1974 г. Большую часть дня бездельничал. Настроение паршивое.

16.X.1974 г. Сегодня поработали чуть больше, чем вчера, но только до обеда. Потом сачковали.

25.X.1974 г. Ничего не делали, а после обеда потопали домой.

26.X.1974 г. На работу пошел поздно. Куда торопиться? Делать нечего.

29.X.1974 г. На базе ничего не делали, после обеда ушел домой.

3.XII.1974 г. Как и всю прошлую неделю, на работе ничего не делал.

13.XII.1974 г. Сегодня получка. Мне выдали 191 руб. с копейками. Это, конечно, мало, но лучше, чем ничего.

17.XII.1974 г. На работе делать нечего.

30.XII.1974 г. Не ходил на работу целую неделю… Это был год несбывшихся надежд…

13.I.1975 г. Получил всего только 158 руб. 95 коп. Как же пополнить свои сбережения?

Как он пополнял свои сбережения, неизвестно. Но известно доподлинно, что из таких вот «небольших» зарплат составилась сумма в 11 800 рублей, которая была выплачена за счет треста семнадцати «самбистам», ублажавшим своих «хозяев». И сами «самбисты» не очень-то жались в расходах. Приведу лишь одну цифру: для отопления бани, которой, как мы помним, пользовались только руководители треста и их гости, спортсмены ухлопали — с благословения «высокого» руководства — фондового строительного материала на 900 рублей!

Связанная круговой порукой «обслуга» и ее «дорогие гости» какое-то время могли скрывать свои приключения, шантажируя каждого, кто пробовал вывести их на чистую воду. Когда, к примеру, работник треста И. П. Тореев — человек честный и смелый — отважился вскрыть тайны баньки, преступники сразу же всполошились и приняли меры: в дальнюю командировку в город, где раньше работал Тореев, на государственный, разумеется, счет, срочно отправился один из купальщиков с важнейшим заданием: отыскать против автора «компрометирующий материал». Может, и сам занимался он «чем-то таким», может, удастся под угрозой разоблачений заставить его замолчать…

Дошли до того, что попробовали обвинить его в несуществующих прегрешениях и даже уволили с работы. Но Калининский райком КПСС дал отпор зажимщикам критики: на работе Тореев был восстановлен, а сигнал честного коммуниста стал основанием для проверки. Незаконные махинации со строительством бани и загородных покоев привлекли внимание горисполкома. Банк отказался финансировать часть произведенных работ. Назревал скандал. Разобраться в неблаговидных делах руководства стройтреста поручили начальнику управления капитального строительства и главному архитектору города В. И. Коваленко.

«Получив указание исполкома, я тут же поехал в трест. Главный инженер Еремеев показал мне те объекты, которые обсуждались на исполкоме, и я увидел множество юридических и финансовых нарушений, отступлений от технической документации и т. д. Еремеев предложил мне помыться в баньке, но я отказался… На исполкоме я доложил объективно, резко критиковал руководство треста. Но Еремеев заверил, что все будет улажено как полагается. Ему дали срок для исправлений… Через несколько дней ко мне пришел Еремеев, завел разговор, что надо, мол, сгладить впечатление от решения, урегулировать вопрос «по-хорошему». «Разве можно так, сплеча, — говорил он, — очень уж ты строго нас вздернул». И снова пригласил меня в баньку…