Михаил Любарский - Немые свидетели

Неожиданно в коридоре послышались взволнованные голоса. В дверь постучали.

— Лев Павлович, — раздался голос соседа. — Ко мне в окно лезет бандит. Дайте ружье, я его проучу.

— А вам не показалось? Может быть, ветер?..

— Там человек стоит, да, кажется, и не один… Дайте ваше ружье — патрон у меня есть.

— Нет, ружье не дам. Вы сейчас возбуждены — чего доброго можете человека подстрелить. Давайте ваш патрон, и пойдем вместе.

Оделись. Вышли. Обошли дом, но никого не нашли.

— Вот видите? Я ж говорил, что вам почудилось.

— Да что вы, Лев Павлович! Не верите, спросите у жены. Она тоже видела человека. Прижался лицом к стеклу и смотрел, есть ли кто в комнате…

— Ну, если и заглядывал, то теперь он уже далеко. Пошли спать.

Но едва Лев Павлович улегся, как в дверь опять постучали. Это снова были Волынские, еще более взволнованные.

— Кто-то опять подошел к дому. Пытается открыть форточку.

— Постучите к Пилипенко и попросите его одеться.

Через несколько минут трое мужчин торопливо обошли дом. Заглянули в кусты. Никого. Решили возвращаться, но у парадного встретили соседку, которая сказала, что только что видела мужчину в светлом плаще, который быстро пересек двор и прошел к другому дому.

— И тот, кто заглядывал, был в светлом, — подтвердил Волынский. — Это он!

Все трое побежали к соседнему дому и еще издали увидели парня — он пытался заглянуть в окно.

— Стой! — закричал Волынский.

Парень оглянулся, отпрянул от окна и, увидев преследователей, бросился в проход между домом и сараями.

Лев Павлович на ходу вскинул ружье, крикнул:

— Стой, стрелять буду!

Парень метнулся в тень, отбрасываемую сараями. И сразу же грянул выстрел…

…Экспертиза по делу Трофимова уже была проведена, но в деле оказалось больше догадок и предположений, чем фактов. Трофимова приговорили к трем годам лишения свободы, но городской суд отменил приговор.

— Будем рассматривать дело в новом составе, — сказала судья Коснырева криминалисту. — Давайте подумаем, чем вы сможете помочь?

— Прежде всего, Елена Михайловна, расскажите, что произошло после выстрела?

— Убегавший остановился, присел и повалился на правый бок. Волынский и Пилипенко пытались поднять его, но стоять он не мог.

Во двор въехала машина «Скорой помощи». Когда около раненого поставили носилки и врач начал делать перевязку, Лев Павлович побрел домой. Через полчаса он взял паспорт и пошел в милицию. В ту же ночь его арестовали за нанесение тяжелого ранения Кудрявцеву — так звали пострадавшего.

— А что известно о парне, в которого стрелял Трофимов? Кто он и зачем заглядывал в окно?

— Если бы этот парень действительно оказался вором, положение Трофимова было бы значительно легче. Но случай поставил под выстрел ни в чем не виноватого человека.

В тот вечер Кудрявцев познакомился на танцевальной площадке с девушкой и пошел ее провожать. Во дворе, который находился между тремя двухэтажными домами, девушка неожиданно сказала: «Прощайте», — и исчезла. Кудрявцев решил отыскать ее и выяснить, почему она так внезапно ушла. Будучи не совсем трезвым, он решил, что, заглядывая в окна, сумеет найти ее. Остальное вы уже знаете.

— Что же дальше?

— Завтра начнем слушать дело. Прошу и вас принять участие.

…Открылась дверь, и два милиционера ввели Трофимова. Тяжесть переживаний, пять месяцев, проведенных в заключении, оставили заметный отпечаток на лице Льва Павловича. Но он старался казаться спокойным и бодрым, дружески кивал жене, соседям и друзьям.

На передней скамье сидел худощавый молодой человек очень болезненного вида. Это Кудрявцев. Ему — двадцать семь лет. Врачам еще предстоит долгая борьба за восстановление его здоровья.

Чем дальше продвигалось судебное следствие, тем больше выяснялось мелких подробностей, на которые сначала не обратил внимания следователь. Не слишком внимательным был и первый суд.

Кудрявцев из-за тяжелого ранения многого не помнил.

— Я попрощался с девушкой и пошел домой, — рассказывал он, — а в это время меня что-то ударило в голову. Я упал и потерял сознание. Все. Больше ничего не помню.

— Подсудимый Трофимов, расскажите подробно о моменте выстрела. Постарайтесь вспомнить все детали.

— У меня не было умысла не только совершить убийство, но и нанести этому молодому человеку какое-нибудь повреждение. Поэтому я и ружье Волынскому не дал. Много месяцев думаю над тем, как же это произошло?.. До сих пор не могу себе этого точно объяснить. Меня эксперт спрашивал, нажимал ли я на спусковой крючок. Я ответил, что нет, и это правда. Сознательно я это действие не производил. Но своими вопросами эксперт помог мне кое в чем разобраться. Вы видите, что у меня только одна рука. Поднять одной рукой ружье на бегу и приставить к плечу тяжело. Чтобы устойчивее его держать, я обхватил ружье рукой, и палец при этом находился на спусковом крючке. Большим пальцем я оттягивал курок… Кудрявцев находился от меня метрах в двадцати. Между ним и мною бежали Волынский и Пилипенко. Чтобы ни в кого из них случайно не попасть, я направил ствол ружья левее, в сторону сараев. Неожиданно для меня большой палец соскочил с курка — и произошел выстрел.

Никто из членов суда не сомневался в правдивости показаний, но их очень трудно было проверить.

— Что ж, товарищи, готовьтесь к выезду, — сказала судья. — Завтра с утра поедем на место происшествия, восстановим обстановку. Надеюсь, это поможет Кудрявцеву, Трофимову и свидетелям лучше вспомнить происшедшее.

По указанию Косныревой криминалист составил подробный план двора. Всех участников событий той ночи попросили стать на те места, где они находились в момент выстрела. Расстояния между ними, а также от них до дома и сараев были тщательно измерены. Обстановку восстановили.

Показания Трофимова подтверждались. Кудрявцев был ранен двумя картечинами. Если бы Трофимов стрелял прямо в Кудрявцева, то часть заряда неизбежно поразила бы Волынского и Пилипенко. Спрашивается, куда же был направлен выстрел?

В стенке сарая, в 6–7 метрах левее того места, где бежал Кудрявцев, обнаружили отверстия. Сюда вошел основной заряд.

Эксперты обрадовались:

— Теперь у нас есть исходные данные. Можно начинать исследования.

Изучая кусочки металла, извлеченные из досок сарая, криминалисты пришли к выводу, что патрон был снаряжен двенадцатью картечинами. Девять из них оказались в досках сарая. Значит, Трофимов стрелял именно сюда, в стену, левее Кудрявцева.

Поскольку на расстоянии в 20–25 метров (именно такая дистанция разделяла Льва Павловича и Кудрявцева) картечь обычно разлетается на 65–75 сантиметров, значит Кудрявцев не мог быть ранен. Не мог! Но ведь все-таки две картечины в него попали!