Михаил Любарский - Немые свидетели

Перед самой войной его увлекла идея светового оружия. В сентябре 1941 года, когда Эстония оказалась оккупирована, он рассказывал старому другу:

— У комбинации кислорода, магнезии и электрического тока есть такая сила, что зрительный нерв человека перегорит, как тоненькая проволока. Такая вспышка парализует зрение — и человек ослепнет, но только на время. Лишь через несколько часов зрение постепенно начинает возвращаться. Конечно, если глаза не получат еще порцию такого света. Стреляющий должен обязательно носить особые очки с черными стеклами. При первом опыте моя маленькая лаборатория наполнилась светом, который был намного ярче, чем при электросварке. Из дула револьвера вылетела молния, осветила все лабораторное оборудование, стены, потолок, перед глазами всплыло огненное море и сразу же погасло. Глаза были покрыты куском толстого черного сукна, плотно прижатого к глазам. Но сила лучей была так велика, что они ослепили меня. Через сутки зрение восстановилось. В дальнейшем я носил очки с черными стеклами, на которые было прижато толстое черное сукно. Да, забыл сказать: для опыта я использовал большой длинноствольный револьвер системы «смит-вессон» калибра 44, которым была вооружена русская армия примерно 35 лет тому назад. Из такого револьвера можно стрелять и патронами японской и английской винтовок. Источником энергии был постоянный ток из электросети в 220 вольт. Ты, как бывший военный, можешь себе представить, что случится с живой силой противника, которую поразит этот свет: она будет выведена из строя и ее можно взять в плен. Не будет больше кровопролития. Я хочу решить вопрос питания оружия электроэнергией и тогда со своим изобретением перейду фронт к нашим.

Лепп не успел реализовать свой замысел. Весной 1942 года он уехал в деревню и бесследно исчез. Через несколько дней в его квартиру ворвались гестаповцы, перевернули все вверх дном и унесли бумаги. Что сталось с ними и их владельцем, до сих пор остается загадкой.

Но идея светового пистолета продолжает жить. И как знать, может быть, она не так уж далека от воплощения?

Член совета содействия при Музее истории Ленинграда Александр Григорьевич Петров впервые появился в криминалистической лаборатории в мае 1964 года. Там привыкли к самым неожиданным посетителям и их удивительным рассказам. Но то, о чем поведал Петров, выходило за пределы обычных дел, хотя и касалось баллистики.

Александр Григорьевич много лет прослужил в артиллерии и, уйдя на пенсию, занялся историей родного города.

Старый артиллерист часто проходил по Дворцовой площади, любовался великолепными ансамблями, его взгляд останавливался на воротах, подъездах, окнах зданий.

Не раз глядел он и на металлическую ограду пандусов Октябрьского подъезда Зимнего дворца. Глядел, но, как и все прохожие, не видел одной странной детали: одинаковых круглых вмятин на металле ограды. А однажды заметил! С тех пор эти вмятины не давали Петрову покоя. Каждый день приходил он сюда, старательно всматривался в ограду пандусов и не мог понять, откуда эти вмятины. «Может, это следы от обстрелов и бомбежек площади и дворца во время Отечественной войны?» — думал Петров.

И он попросил криминалистов:

— Я понимаю, у вас и без моих вмятин хватает серьезных дел. Но ведь речь идет о следах крупнейшего исторического события. Может быть, вы сходите со мной на площадь, посмотрите их?

Криминалист пришел к месту встречи за несколько минут до назначенного срока и пытался найти следы, о которых рассказывал Петров. Даже зная об их существовании, он сумел отыскать только один — округлую вмятину со сферическим дном.

— Следы эти не сразу бросаются в глаза, — улыбнулся Александр Григорьевич, узнав о тщетных усилиях криминалиста, — хотя и располагаются на лицевой стороне ограды, со стороны Дворцовой площади. — И он показал все девять повреждений. Они тоже имели округлую форму, почти одинаковые размеры, а некоторые — сферическое дно.

— Теперь вы все видели сами. Когда могли возникнуть эти следы, от чего? От осколков снарядов или бомб во время Отечественной войны? Или от пуль?

— Александр Григорьевич, а что вообще известно о металлических оградах пандусов?

Петров с готовностью рассказал:

— В Эрмитаже работает большой знаток истории Зимнего дворца научный сотрудник Павел Филиппович Губчевский. Он говорит, что узорчатые металлические ограды пандусов подъездов и ворота, выходящие на Дворцовую площадь, установлены в 1886 году. Изготовлены кузнечным способом из железа высокого качества. Все рельефные украшения выбиты из листового железа. После Октябрьской революции металлические ограды пандусов не заменялись и не ремонтировались, их только красили.

Разглядывая следы на оградах, криминалист заметил, что по форме краев и дна вмятины не могли быть результатом попадания осколков снарядов или бомб, а также пуль современного военного оружия. Похоже, что ограду подъезда обстреливали из охотничьих ружей круглыми пулями. Но это явный абсурд. Остается одно — шрапнель!

— Шрапнель? Да ведь такими снарядами не могли обстреливать площадь в Отечественную войну! — возразил Петров.

— Совершенно верно. Шрапнельными снарядами, снаряженными круглыми свинцовыми пулями, стреляли на небольшие расстояния, не превышающие нескольких километров. Значит, выстрел по Зимнему шрапнельным снарядом мог быть сделан только…

— Во время штурма?..

— Конечно.

— Но как это доказать? В воспоминаниях участников штурма и членов Временного правительства встречаются неясные и противоречивые высказывания о пушке, которая дважды стреляла по дворцу.

— А мы попробуем это установить точно. Познакомимся с пушками и снарядами, которые использовались в 1917 году. Кстати, на известной картине Соколова-Скаля «Взятие Зимнего дворца» солдаты, готовящиеся к штурму, катят на руках под арку орудие…

— Да, припоминаю: это полевая трехдюймовая пушка.

— А что, если именно она стреляла по дворцу?

…Через несколько дней криминалист и Петров посетили Государственный исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи. Сотрудники показали им трехдюймовку, снаряды к ней, а на прощание дали несколько пуль из шрапнельного снаряда: металлические шарики средним диаметром в 16,5 миллиметра.

Государственная инспекция по охране памятников Ленинграда разрешила исследовать ограду пандусов Октябрьского подъезда дворца.

Криминалист сфотографировал вмятины и повреждения, измерил их и снял с некоторых слепки.

Две вмятины были особенно четкими. К ним приложили шрапнельные пули, и они вошли плотно, как в гнезда.

Криминалист проверил еще одну догадку. Осторожно, слой за слоем, счистил он грязь и краску с краев и дна вмятин. И вот лезвие скальпеля срезало стружки блестящего, мягкого металла. Предположение оправдалось: дно вмятины покрывал слой свинца! Это подтвердил и спектральный анализ. Слой имел те же примеси и загрязнения, что и шрапнельные пули из музея.