Михаил Любарский - Немые свидетели

Из остальных шести выстрелов четыре были холостые и два боевые.

Газеты того времени писали, что неразорвавшийся двухпудовый снаряд упал в Демидовом переулке. Есть упоминания и о снаряде в районе Сенного рынка. По-видимому, имеется в виду один и тот же снаряд. Где же тогда второй?

— А кроме пушек, о которых вы рассказали, в Петропавловской крепости имелось еще какое-нибудь артиллерийское вооружение?

— Да, в крепости были полевые трехдюймовые, пушки.

В первой половине дня 25 октября их выкатили «в лагеря», то есть на приплеск Невы, находящийся за стенами крепости, против Зимнего дворца. Из них матросы-артиллеристы произвели 30–35 выстрелов (частично холостыми, частично шрапнельными снарядами).

Какой же выстрел повредил стены в двух комнатах? Каким снарядом это сделано и из пушки какого калибра? Где она стояла?

— Это не простое любопытство, — говорил Павел Филиппович. — Ведь хотим убедиться, что артиллеристы Петропавловской крепости активно помогали тем, кто штурмовал Зимний.

…Работа оказалась довольно сложной. Прежде всего установили точное место и размеры всех повреждений, затем восстановили линию движения снарядов. Потом пришлось взяться за специальную военную литературу, чтобы собрать сведения о тогдашних пушках и снарядах к ним.

Шестидюймовые пушки стреляли не дальше 9 километров. Их снаряды весили 36 килограммов. Это соответствовало описанию неразорвавшегося снаряда, который упал в районе Сенного рынка. Для трехдюймовых же полевых пушек предельное расстояние равнялось 4 километрам, и снаряд летел по очень отлогой траектории. В то время чаще всего использовали шрапнельные снаряды: когда они разрывались, пули летели вперед раскрытым конусом.

Повреждения в стенах кабинета и соседней комнаты были размером до полуметра. При близком разрыве такие отверстия способны были пробить только пули снаряда большого диаметра. Им мог быть лишь снаряд шестидюймовой пушки. О близком разрыве свидетельствовали следы на стене, разбитая лампа, отломанная часть спинки стула, рваные края отверстия. А форма пробоины, повреждения ее краев и расположение второго отверстия в стене смежной комнаты позволяли утверждать, что снаряд летел под острым углом к стене.

Если предположение криминалиста было правильно и в стене соседней комнаты действительно застрял стакан от снаряда, то его размер должен соответствовать снаряду шестидюймовой пушки.

До сих пор как будто бы все было логично. Кроме одного обстоятельства, которое легко могло опрокинуть все выводы. Заряд, состоящий из мягких свинцовых пуль, пробил две стены. А это невозможно! Криминалист опять отправился в Эрмитаж. Губчевский выслушал его сомнения и улыбнулся:

— Посмотрите еще раз на фотографии. Вам не кажется, что стены не очень крепкие?

— Я и сам обратил внимание, что первая стена не капитальная, сравнительно тонкая, но вторая…

— А вторая сложена из глиняных горшочков, поэтому и кажется, что она состоит из секций. Эти стены легко пробить…

…Установить направление второго выстрела оказалось труднее. Снаряд дважды изменял направление при ударах о металлические планки шпингалетов. Пришлось разбить траекторию его полета на отдельные отрезки. Изучив эти отрезки, криминалист пришел к наиболее вероятному выводу: снаряд трехдюймовой пушки пробил две рамы, пролетел в открытую дверь соседней комнаты и, не разорвавшись, попал, по-видимому, в спинку опрокинутого кресла.

Через несколько месяцев криминалист ответил на все вопросы, поставленные директором Эрмитажа Б. Б. Пиотровским.

Итак: революционные части и рабочие отряды, штурмующие последний оплот Временного правительства, были поддержаны артиллеристами. Боевой шрапнельный снаряд, выпущенный из шестидюймовой пушки Нарышкинского бастиона, влетел в боковое окно углового кабинета и разорвался. Его заряд пробил стену кабинета и соседней комнаты. Стакан этого снаряда вероятнее всего пролетел через отверстие в первой стене, ударился в стену соседней комнаты и застрял в ней.

Большое окно кабинета пробил второй снаряд, который был выпущен из трехдюймовой пушки, стоявшей на приплеске Петропавловской крепости.

Четыре выстрела по Зимнему — лишь отдельные эпизоды в летописи великих событий. Но каждый из них дорог для нас, так как дополняет новыми деталями картину величайшего исторического события, связанного с Октябрьской революцией.

Вот какой, совершенно неожиданной и не предусмотренной никакими «регламентами» работой приходится иногда заниматься криминалисту-баллисту.

Мечта каждого преступника — не оставлять никаких следов. С гильзы и пули их не сотрешь. Они-то и помогают определить, побывал ли патрон в том или ином оружии.

Задача каждого следователя, криминалиста — эти следы отыскать.

Для подобного отождествления необходимо иметь как минимум две пули. В реальной же действительности налицо обычно одна — пуля преступника. Как же получить аналогичную? Стрелять в ту же цель, что и преступник? Нелепо. Может быть, просто вверх, в воздух?

Но во-первых, пулю придется долго искать, а во-вторых, встретившись с землей, пуля деформируется. Значит, нужен специальный пулеулавливатель, который задержит пулю, ничего не изменит в ней. Криминалисты терпеливо искали его больше 50 лет. В 1955 году в парижском журнале появилась статья «Улавливание пуль», где автор рассказал об этих поисках. Оказывается, в качестве пулеулавливателей пытались применять: муку, отруби, сырое мясо, мягкие тряпки, старые шерстяные чулки, мелко просеянную землю, различные сорта хлопка, гигроскопическую вату, мягкий, сухой или чуть влажный снег, сырые и промасленные опилки, воду, нефтепродукты и т. д.

Из всего, что перечислено, наибольшими достоинствами обладают хлопок, промасленные березовые или кленовые опилки и вода.

В СССР применяются в основном хлопковые пулеулавливатели: набор ватных кассет.

На Западе довольно широко применяют пулеулавливатели с промасленными опилками и водяные.

Экспериментальные образцы водяных пулеулавливателей есть и у нас. Но преступлений, связанных с применением нарезного огнестрельного оружия, в СССР сравнительно мало, и особой надобности в этих чрезвычайно дорогих и громоздких сооружениях, по-видимому, нет.

Итак, выстрелы произведены. Пулеулавливатель выполнил свою задачу и принял, допустим, три пули. Что дальше?

Сначала под микроскопом изучают следы.

Пули и гильзы помещают в абсолютно одинаковые условия, одинаково освещают и т. п.

Когда визуального исследования недостаточно, делают рельефные и фотографические копии поверхностей пули и гильзы, а иногда прибегают к слепку.