Иван Козочкин - Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования

По-видимому, чтобы не допустить практики «ухода» от ответственности за соучастие в преступлениях, составители Примерного УК исключили применимость требования «цели» к элементу результата преступления: для признания лица соучастником необходимо, чтобы оно имело «форму виновности, если таковая у него имеется, в отношении результата, которой достаточно для совершения конкретного посягательства» (п. 4 ст. 2.06). Таким образом, для признания обвиняемого по делу Эцвейлера соучастником в убийстве по небрежности по Примерному УК достаточно было бы доказать, что он допустил небрежность в отношении причинения смерти, когда он дал ключи от своей машины приятелю. [702]

Вышеприведенное положение Примерного УК нашло отражение в уголовных кодексах других штатов, испытавших его влияние в области института соучастия, например в УК Пенсильвании (п. “d” ст. 306), где оно воспроизводится дословно, или в УК Кентукки (п. 2 ст. 502.020), где имеет сходство с ним.

По существу такой же эффект, т. е. возможность наказуемости за соучастие с любой формой виновности, был достигнут в штатах, в уголовных кодексах которых в определении соучастника сказано, что таковым является лицо, которое действует в психическом состоянии (состоянии виновности), требуемом для совершения преступления, например в УК Огайо (ст. 2923.03).

По уголовным кодексам немногих штатов для признания лица соучастником достаточно установления факта осознания им того, что его поведение содействовало совершению преступления. Эта форма виновности, как будет показано далее, вызвала и в судебной практике, и в доктрине разное, нередко прямо противоположное к ней отношение. Если говорить коротко, то одни считают, что сознательная помощь, во всяком случае для совершения опасного посягательства, может служить основанием для установления соучастия, другие – наоборот. Особенно рельефно эти различия проявились в практике федеральных судов. Выступая по делу Пеони, судья Хэнд сказал: чтобы лицо было признано соучастником, оно должно «так или иначе ассоциировать себя с рискованным предприятием… участвовать в нем как в чем-то таком, осуществления чего оно желает. добиваться своими действиями его успеха». И далее, у него должно быть «целенаправленное отношение к нему». [703]Контрастом выглядит заявление, сделанное два года спустя судьей Паркером по делу Бэкана: осознанная помощь (поддержка) является адекватной для ответственности за соучастие, «вина соучастника зависит не от. ставки, которую он сделал на результат преступления. а от той помощи или поддержки, которую он оказал исполнителям.». [704]

Двойственную позицию по этому вопросу заняли разработчики Примерного УК, который, как известно, является концентрированным выражением американской уголовно-правовой доктрины, а в известном смысле – и практики. [705]Так вот, как отмечалось выше, в его первоначальном проекте они предлагали считать формой виновности «осознание», а в окончательном – «цель». В Комментарии же к нему они пишут следующее: «. часто, если не обычно, помощь, оказываемая с виновным осознанием, означает цель, поскольку это не имеет другой мотивации». [706]

Естественно, что и современная судебная практика по данному вопросу весьма разноречива. У. Лафейв и О. Скотт полагают, что одним из компромиссных вариантов решения проблемы может быть учет опасности посягательства, совершению которого оказывается содействие [707].

По-видимому, имея в виду ее сложность, а также учитывая ее серьезность в смысле последствий признания лица соучастником преступления, законодатели одних штатов повысили требования к «осознанию», указав в уголовных кодексах, что помощь должна быть «существенной» или подобной (ст. 9А.08.020 УК штата Вашингтон, а также ст. 22-110 (а) (1) УК Округа Колумбия), а законодатели других штатов включили в уголовные кодексы специальные статьи, позволяющие понижать ответственность за осознанное оказание помощи исполнителю. Так, УК штата Нью-Йорк предусматривает ответственность за уголовно наказуемое пособничество четырех степеней, максимальное наказание за которое не может превышать 25 лет (ст. 115.00—115.08). [708]

Из изложенного можно сделать несколько выводов. Во-первых, в американском уголовном праве произошел отказ от одного из основных требований общего права в области института соучастия – теперь соучастником преступления может быть признано лицо, которое оказывает помощь, содействие исполнителю не только намеренно, но и по неосторожности или даже по небрежности, [709]что повлекло значительное расширение сферы применения уголовной репрессии. Во-вторых, в отношении форм виновности в американском уголовном праве царит хаос и неразбериха, что было показано на примере «осознанности». В-третьих, поскольку даже в современных, т. е. реформированных, уголовных кодексах не проведено различия между двумя указанными аспектами mens rea, то подчас трудно получить ответ на вопрос, является ли цель (намерение) необходимой формой виновности для ответственности соучастника за оказание помощи (содействия) поведению исполнителя либо совершению преступления или и в том, и в другом случаях. [710]

Довольно важным является вопрос ответственности соучастника за «эксцесс исполнителя». Это понятие было известно общему праву, и оттуда оно «перекочевало» в американское право. Но там (в законодательстве и судебной практике) встречаются различные варианты определения основания ответственности за «эксцесс исполнителя».

Так, в УК штата Канзас (п. 2 ст. 21-3205) и УК штата Миннесота (п. 2 ст. 609.05) сказано, что лицо, ответственное за преступление другого, «также несет ответственность за любое другое преступление, совершенное в ходе исполнения задуманного преступления, если оно было разумно предвидимо им как вероятное последствие совершения или попытки совершения задуманного преступления». А по УК штата Висконсин (ст. 939.05) лицо также считается соучастником «любого другого преступления, которое совершено в ходе исполнения задуманного преступления и которое при соответствующих обстоятельствах является естественным и вероятным следствием такого задуманного преступления». Из приведенных законодательных определений видно, что в них используются неодинаковые критерии установления ответственности за «эксцесс исполнителя». [711]Однако, несмотря на это, оба они позволяют наказывать как «полноценного» соучастника лицо, которое допустило лишь небрежность в отношении совершения исполнителем другого (неосновного) посягательства.

Судебной практике известны случаи, когда путем толкования соответствующих статутных норм о соучастии в штатах, где нет специальных положений об ответственности за «эксцесс исполнителя», соучастником такого посягательства было признано лицо, которое вообще не имело никакого mens rea. Это можно проиллюстрировать на примере дела, рассмотренного в 1974 г. в штате Иллинойс, суть которого состояла в следующем. Обвиняемый согласился помочь двум другим совершить берглэри [712]в таверне. Он ждал их в машине, в то время как те двое, будучи невооруженными, проникали в помещение. Когда они оказались внутри его, то были немало удивлены, увидев там хозяина. Недолго думая, один из них схватил пистолет из бара, выстрелил в хозяина и ранил его. Обвиняемый был осужден как соучастник не только берглэри, но и покушения на тяжкое убийство. Верховный суд штата приговор нижестоящего суда оставил в силе. Сославшись на законодательное положение о том, что лицо несет ответственность за поведение другого «во время совершения посягательства», если оно способствовало осуществлению этого посягательства, он посчитал, что поскольку обвиняемый способствовал совершению берглэри и поскольку покушение на тяжкое убийство имело место в ходе и в продвижение совершения этого посягательства, он несет ответственность и как соучастник такого покушения. [713]