Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

«Вина потерпевшего» в уголовном праве всегда выступает обстоятельством, смягчающим ответственность субъекта. Например, сложилась довольно твердая практика по делам об автомототранспортных преступлениях, согласно которой при обоюдной вине водителя и потерпевшего, которому были причинены легкие либо менее тяжкие телесные повреждения (ч. 1 ст. ст. 211 и 212 УК РСФСР), субъект, впервые совершивший преступление, при наличии ходатайства об общественном поручительстве за него, освобождается от наказания и передается на воспитание общественности, если потер певший, сам грубо нарушивший правила безопасности движения, не настаивает на уголовном наказании водителя.

Под виной потерпевшего во всех таких случаях имеется в виду: а) гражданско-правовая, административно-правовая, дисциплинарно-правовая или моральная вина и б) сопричинение наряду с субъектом вреда потерпевшим самому себе.

Практика смягчения наказуемости либо замены ее мерами общественного воздействия при наличии грубой небрежности со стороны потерпевшего является по существу правильной. Но она небезупречна по двум основаниям: во-первых, назначаемое мягкое наказание (а тем более полное освобождение от него) не соответствует квалификации содеянного, во-вторых, квалификация страдает объективным вменением: субъекту вменяется в ответственность ущерб в объеме, значительно большем, чем он фактически причинил.

Проблема «вычета» чужой вины в таких случаях упирается в неделимость физического ущерба (убийство, телесные повреждения). Судебно-медицинская экспертиза не может помочь следствию и суду определить степень причинения ущерба субъектом и потерпевшим, так как в ее функции входит оценка лишь результата причинения вреда и медицинской причины его.

Тем не менее, несмотря на эти трудности, определение доли вины субъекта и потерпевшего не только возможно, но и прямо необходимо во избежание объективного вменения. Суд и следствие должны воспользоваться теми же критериями, которые давно и плодотворно применяют суды по гражданским и трудовым делам со смешанной ответственностью. Встречаются приговоры, где суд тщательно соразмеряет вину потерпевшего и субъекта в связи с гражданским спором и не делает этого при квалификации преступления, когда речь идет о куда более серьезных последствиях – об уголовной ответственности.

Представляется, что при установлении судом равноценности вины потерпевшего и вины субъекта, причинения ущерба в равной мере обоими, действия субъекта должны квалифицироваться по части статьи, предусматривающей наказание за причинение менее серьезного ущерба (ч. 1 ст. ст. 211, 215–217, ч. 2 ст. 140 УК РСФСР).

Интересен в этом плане приговор народного суда Ленинского района Москвы от 9 апреля 1966 г. (д. № Д-1-178). Подсудимому А. вменялось в ответственность нарушение ст. ст. 4, 32 и 33 Правил движения по улицам городов, населенных пунктов и дорогам Союза ССР, следствием чего явился наезд на гражданина О. с причинением ему тяжких телесных повреждений. Суд установил по делу грубую неосторожность потерпевшего, который, сам будучи шофером первого класса, перебегал улицу в неустановленном месте и не смотрел в сторону движущегося транспорта. Суд в приговоре записал: «Таким образом, в происшедшем имеется и доля вины самого потерпевшего, выразившаяся в грубой неосторожности, что дает основание суду снизить размер причиненного реального вреда потерпевшему наполовину».

Несмотря на этот совершенно правильный вывод (хотя редакционно сформулированный несколько неудачно) суд квалифицировал действия А. не по 1-й, а по 2-й части ст. 211 УК РСФСР. Вследствие этого суд вынужден был прибегнуть к ст. 43 УК, чтобы назначить наказание по санкции ч. 1 ст. 211 УК РСФСР – один год исправительных работ.

Представляется целесообразным либо внести в УК РСФСР специальную норму, сходную по смыслу с положениями ст. 93 Основ гражданского законодательства [760], либо издать руководящее постановление Пленума Верховного Суда СССР или РСФСР, в котором разъяснить судам, что при грубой небрежности потерпевшего действия виновного должны быть квалифицированы по частям статей УК, предусматривающих менее тяжкий состав преступления. Во всех случаях вина потерпевшего должна учитываться судами как смягчающее наказуемость обстоятельство и влиять на положительное решение вопроса о замене наказания мерами общественного воздействия. В качестве объективных критериев может быть рекомендова но учитывать количество и тяжесть допущенных потерпевшим нарушений правил безопасности либо правил социалистического общежития, место, время, обстановку совершения преступления. В качестве субъективных критериев – состояние субъекта и потерпевшего (опьянение, физические недостатки либо недомогание), степень пренебрежения указанными лицами правилами безопасности и общежития, мотивы и цели поведения.

По существу объективное вменение имеет место и в тех случаях, когда в умышленных преступлениях допускается неосторожность по отношению к тому или иному квалифицирующему признаку преступления. Единственный из всех республиканских УК, который решает вопрос о вине в отношении квалифицирующих признаков преступления – УК Грузинской ССР устанавливает в ст. 11: «Если уголовный закон предусматривает повышение наказания ввиду наступления тяжелого последствия, не охватываемого умыслом виновного, то такое повышение может иметь место только в том случае, когда лицо должно и могло предвидеть наступление этого последствия». В приведенной статье речь идет только об одном квалифицирующем признаке – тяжком последствии, которое наступает вслед за основным последствием, т. е. о преступлениях с двумя последствиями. В советской теории и практике уголовного права давно установлено, что в отношении более тяжкого последствия такого рода преступления должна быть установлена неосторожная вина.

Можно ли приведенную норму в УК Грузинской ССР, прямо не указанную в УК других союзных республик, но вытекающую из ст. ст. 8 и 9 Основ, распространить на вменение других квалифицирующих признаков преступления – способа, места, орудий, обстановки совершения преступления, на характеристику потерпевшего и предмета посягательства? Статьи 8 и 9 Основ говорят об интеллектуально-волевом отношении к действию и последствиям. Все остальные объективные признаки не выделены потому, что они необязательные признаки всех преступлений, а также потому, что неразрывно связаны либо с действием, либо с последствиями. Так, способ, орудия и средства совершения преступления непосредственно связаны с действием. Объект, предмет, потерпевший неразрывно связаны с преступными последствиями. Отсюда не может быть разного субъективного отношения к действию и его способу, к действию и орудиям либо средствам его выполнения.