Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Поэтому предвидеть общественно опасный характер действия, как того требует ст. 8 Основ, значит предвидеть те объективные признаки его, которые прямо влияют на характер общественной опасности действия (бездействия) и неразрывно с ними связаны (средства, способы, орудия). Подтверждение сказанному мы находим в определении Судебной коллегии Верховного Суда СССР по делу С.

Последний, охраняя сад предприятия, выстрелил из охотничьего ружья, заряженного дробью, в подростка, который лез в сад, и убил его. Одновременно были ранены другие, стоявшие за забором, ребята. Судебная коллегия Верховного Суда определила: «Квалификация умышленного убийства способом, опасным для жизни многих людей, может быть применена лишь тогда, когда виновный, осуществляя умысел на убийство, применил способ, который заведомо для него был опасен для жизни не только потерпевшего». Из приговора по делу С. было исключено обвинение в убийстве способом, опасным для жизни многих людей [761].

В преступлениях где предметом посягательства является потерпевший, предвидение ущерба охватывает и признаки этого потерпевшего. Субъект должен знать, что он сопротивляется представителю власти или дружиннику, оскорбляет начальника и т. д. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июня 1963 г. «О судебной практике по применению законодательства об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников» говорится: «Обратить внимание судов на то, что ответственность за преступления, предусмотренные ст. ст. 191 1191 2, 192 1УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик, предполагает знание виновным того, что им совершается посягательство на жизнь, здоровье или достоинство именно работника милиции либо народного дружинника при исполнении или в связи с исполнением ими обязанностей по охране общественного порядка» [762].

Таким образом, Верховный Суд СССР требует установления умысла лица в отношении специальных признаков потерпевшего в составе сопротивления власти. Аналогично, казалось бы, должен решаться вопрос и о вине в отношении других специальных признаков потерпевших, в частности возраста последних, когда закон связывает с ним либо факт, либо размер уголовной ответственности.

Поэтому представляется спорной точка зрения, допускающая неосторожную вину в отношении такого квалифицирующего признака изнасилования, как несовершеннолетие потерпевшей. Между тем встречаются приговоры, проводящие эту точку зрения.

Так, по делу К., обвиняемого по ч. 3 ст. 117 за изнасилование несовершеннолетней, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР отвергла доводы осужденного о том, что он не знал о несовершеннолетнем возрасте потерпевшей, по таким основаниям: «Незнание К. о том, что потерпевшая являлась несовершеннолетней, не освобождает его от уголовной ответственности за изнасилование, совершенное при отягчающих обстоятельствах» [763].

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об изнасиловании» от 25 марта 1964 г. говорится: «…в силу ст. 3 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик уголовной ответственности подлежит лицо, которое знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо могло и должно было это предвидеть» [764].

Поддерживая точку зрения о возможности неосторожной вины в отношении изнасилования именно несовершеннолетней, В. Н. Кудрявцев считает, что по этому вопросу надлежит руководствоваться положениями ст. ст. 8 и 9 УК РСФСР [765]. И. Кукарский даже писал: «Само установление факта, что потерпевшая является несовершеннолетней, достаточно для квалификации действий виновного по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР» [766].

Иную, правильную точку зрения высказал по этому вопросу Б. С. Никифоров, считающий, что «нет надобности доказывать, что увлечения в этой области легко могут привести к объективному вменению или по меньшей мере к тому, что умышленные по замыслу законодателя преступления станут превращаться по сути дела в неосторожные» [767].

Доводом в пользу неосторожной вины относительно несовершеннолетия потерпевшей при изнасиловании, квалифицируемом по ч. 3 ст. 117 УК, обычно высказывается то соображение, что в отличие от п. «ж» ст. 102 УК РСФСР законодатель не употребляет термина «заведомо» [768]. Однако этот довод не может быть признан убедительным. Закон не говорит о заведомости в большинстве случаев квалифицированных преступлений. Так, не говорится о заведомости в отношении таких квалифицирующих признаков хищения, как группа, повторность, технические средства, совершение хищения особо опасным рецидивистом, не говорится о заведомости знания, что подделываются документы особой важности или оказывается сопротивление народному дружиннику. Однако все эти и подобные им квалифицирующие признаки могут вменяться лишь при наличии умысла в отношении них.

Не убеждает аргумент, которым изнасилование несовершеннолетней отождествляется с изнасилованием, повлекшим тяжкие последствия. К таким тяжким последствиям действительно допустима неосторожная форма вины. Однако, как ранее отмечалось, в преступлениях с двумя последствиями второе более тяжкое последствие наступает вслед за первым, основным последствием. При изнасиловании несовершеннолетней вред, связанный с возрастом потерпевшей, всегда сопутствует применению основного вреда. О половых преступлениях в отношении несовершеннолетних уголовные кодексы союзных республик говорят во многих статьях, например, в ст. ст. 119, 120, 121 УК РСФСР. Об ином по характеру вреде несовершеннолетним говорят ст. ст. 142, 210, 227, 234 УК РСФСР. В теории и практике эти нормы об умышленных преступлениях никогда не толковались как допущение неосторожности в отношении воз раста потерпевших, хотя ведь и в этих преступлениях у виновного могут быть сомнения относительно возраста потерпевших.

Говоря об умысле, надо помнить о таких его видах, как неконкретизированный и альтернативный прямой умысел [769]. Неконкретизированный прямой умысел имеет место там, где лицо предвидит содержание ущерба, а следовательно, и объекта посягательства, но не знает точно конкретную величину (степень) возможного вреда. Вместе с тем субъект согласен с причинением вреда любой степени определенному объекту. С таким неконкретизированным умыслом действуют воры-карманники, многие хулиганы, участники драк. Вменяется в ответственность фактически причиненный ущерб.

В случаях изнасилования несовершеннолетних также возможны такие ситуации, когда виновный, зная, что причиняет ущерб, не знает, однако, заранее конкретной величины его: будет ли он сопровождаться причинением тяжких телесных повреждений, что часто зависит от интенсивности сопротивления жертв, или таким дополнительным вредом, как растление несовершеннолетних, но согласен на любой вариант ущерба. В таких случаях лицо действует с прямым неконкретизированным умыслом и должно отвечать по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР.