Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Судебная практика последовательно следует субъективной теории соучастия. Согласно этой теории решающим признаком соучастия является «желание соучастников деяния как своего или как чужого». Каков объективный вклад в преступление, каков личный интерес соучастников в результате деяния, значения не имеет. Важна «злая», «преступная воля», простое «желание». Субъективные критерии соучастия распространяют ответственность соучастников на ненаказуемую сферу обнаружения умысла и приготовления, ужесточают наказуемость соучастников.

Регулирование обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, осуществляется не только уголовным, но и другими отраслями права. Общая часть УК предусматривает три таких обстоятельства: необходимую оборону (§ 32 и 33), крайнюю необходимость (§ 34) и необходимость, исключающую вину (§ 35). В Особенной части УК предусмотрено освобождение от уголовной ответственности за оскорбление, если лицо действовало из интересов науки, службы и прочих интересов «обеспечения справедливости». В § 226а предусмотрено в качестве обстоятельства, исключающего уголовную ответственность, согласие потерпевшего на нанесение ему телесных повреждений. Этот параграф выдержан явно в духе «морализирования» и «порицания»: «Кто причинит телесное повреждение с согласия потерпевшего, действует тогда противоправно, если деяние несмотря на согласие нарушает хорошие нравы». Избирать в качестве критерия преступного и наказуемого в классово антагонистической системе «всеобщую мораль» – в лучшем случае демагогия, в худшем – подтасовка реальных отношений империализма под апологетику «социального партнерства».

В теории в числе обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, называются также выполнение служебного долга, выполнение приказа, допустимый риск и близкое к риску «социально-адекватное поведение». Последнее раскрывается как такое поведение, которое «хотя и содержит признаки состава, но осуществляется полностью в рамках нормативного, исторически обусловленного социального порядка» [1012].

Совершенно очевидна ненаучность понятия «социальной адекватности поведения» [1013]с классовых позиций и даже пресловутой «многослойности» западногерманского общества, признаваемой на манер американской теории стратификации учеными ФРГ.

Полицейский, расстреливающий рабочую или студенческую демонстрацию, которая выступает против законов о запрете на профессии, с точки зрения буржуазной морали и права поступает «со циально адекватно». С точки зрения морали и правосознания демонстрантов полицейский совершает преступление.

В теории называют также иногда в качестве обстоятельства, исключающего уголовную ответственность, так называемое «предполагаемое согласие». Оно имеет место в двух формах, когда действие, содержащее состав, производится в интересах потерпевшего (врачебная операция находящегося в бессознательном состоянии пациента) и когда действие серьезно не повреждает интересов потерпевшего.

Отсутствие в УК ФРГ в редакции 1975 г. нормы, регулирующей ответственность за исполнение преступного приказа, отражает уголовную политику реваншизма. Известно, что на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками фашистской Германии последние вместе с их адвокатами постоянно выдвигали оправдательным аргументом исполнение приказов вышестоящего командования.

Принципиально иную позицию занял в этом вопросе УК ГДР. § 258 «Действия по приказу» гласит:

«(1) Военнослужащий не несет уголовной ответственности за действия, которые он совершает по приказу начальника, кроме тех случаев, когда исполнение приказа явно противоречит признанным нормам международного права или уголовным законам.

(2) Если в результате исполнения подчиненным приказа нарушаются признанные нормы международного права или какой-либо уголовный закон, уголовной ответственности за это подлежит также и начальник, который отдал приказ.

(3) Отказ от выполнения или неисполнения приказа, исполнение которого противоречило бы признанным нормам международного права или уголовным законам, не влечет за собой уголовной ответственности».

В УК ФРГ 1975 г. регулирование обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, подверглось значительным изменениям по сравнению с прежним УК. Дано новое понятие необходимой обороны. УК 1871 г. в § 53 считал действия, совершенные при необходимой обороне, уголовно-непротивоправными. Нынешний УК признал действия при необходимой обороне лишь непротивоправными. Представляется, что современная позиция УК уступает по правильности определения природы необходимой обороны УК 1871 г. При такой конструкции деяния при необходимой обороне содержат состав, описанный в законе, и лишь по оценке суда они признаются непротивоправными относительно противоречия такого деяния всему правопорядку в целом.

В социалистическом уголовном праве необходимая оборона не только непротивоправна, не только не содержит состава преступления, но считается общественно полезным поведением и являет собой выполнение населением их гражданского долга. Другое существенное различие западногерманского и социалистического уголовного права в конструкции необходимой обороны состоит в определении объектов защиты. В социалистическом праве объектом защиты при необходимой обороне могут быть самые различные общественные отношения: интересы государства, коллективные, личные, как собственные, так и всех других членов общества. УК ФРГ ограничивается лишь объектами охраны в виде собственных, интересов или интересов каких-либо других лиц. Интересы государства и общества не названы. В этом проявляются извечные противоречия общества и личности в буржуазном обществе, а также узкоэгоистическая установка буржуазной частнособственнической морали и правосознания. И хотя комментаторы УК толкуют § 32 расширительно, считая, что объектом защиты при необходимой обороне могут быть «любые правовые блага» [1014], такое толкование не вытекает из закона и представляет собой аналогию. Впрочем и комментаторы, сказав о «любом» благе, тут же оговариваются: «Правовое государство в принципе может быть объектом охраны при необходимой обороне, но с ограничениями; невозможна необходимая помощь в пользу только общих интересов, таких, например, как публичный порядок при уличном движении или правопорядок в целом» [1015]. Следовательно, интересы государства и общества в «чистом виде» как самостоятельные социальные ценности – не объекты необходимой обороны.

В теории необходимая оборона рассматривается либо в форме оборонительных действий, так называемого парирования, либо в форме активного противодействия. Ошибка относительно состояния необходимой обороны оценивается как ошибка в составе (§ 17). Согласно § 33 «не наказывается тот, кто превышает пределы необходимой обороны, будучи не в состоянии оценить истинные размеры угрожающей ему опасности из страха или вследствие неожиданного испуга».