Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Усиление или ослабление борьбы с преступностью также отражается на ее показателях, хотя они не всегда полностью соответствуют реальному уровню преступности, так как при усилении борьбы с преступностью могут ошибочно захватывать область проступков, а при ослаблении борьбы с преступностью, наоборот, оставлять вне уголовной ответственности преступления. Поэтому очень важно исключить в борьбе с преступностью «шарахание» в сторону той или иной крайности.

Важным для характеристики преступности является определение критериев ее учета. Однако обсуждение сложных и далеко еще не решенных вопросов советской уголовной статистики выходит за пределы настоящей работы. И лишь постольку, поскольку в последующих параграфах работы для характеристики состояния, структу ры и динамики будут приводиться статистические данные, необходимо подчеркнуть два важных положения. Первое – все приводимые статистические данные неизбежно отражают не полностью фактическую преступность. Они не учитывают: а) скрытую преступность, б) повторность преступлений, в) в большинстве случаев совокупность преступлений, г) нераскрытую (из числа заявленных преступлений) преступность, д) преступность, дела о которой по собственной инициативе рассматривают органы общественности. Второе – в основном будут приводиться данные о судимости, а не о преступности, что далеко не одно и то же. Данные о судимости прежде всего не учитывают большую группу преступлений, дела о которых переданы на рассмотрение общественности.

В период перехода от капитализма к социализму экономическое и политическое положение советского общества существенным образом изменялось по пути создания социалистического базиса и ликвидации классово-антагонистических противоречий. Соответственно претерпела изменения и преступность.

В периоды Великой Октябрьской социалистической революции, гражданской войны и иностранной интервенции, как отмечалось, борьба с преступностью носила характер острой классовой борьбы. В 1917–1921 гг. решающее место в структуре преступности занимала наиболее опасная контрреволюционная преступность.

В период иностранной интервенции и гражданской войны политические преступники от заговоров переходят к открытым военным выступлениям, белогвардейским мятежам и кулацким восстаниям на большей части территории Советской России. Распространение в тот период получают такие особо опасные преступления, как бандитизм и массовые беспорядки, которые нередко перерастали из общеуголовных в политические преступления (например, преступная деятельность банды «батьки Махно»).

Из иных преступлений наиболее распространены были спекуляция и торговля нормированными товарами, а также кражи, грабежи и разбои [1089].

Число дел о грабежах, разбоях, тяжких преступлениях против личности выросло в тот период в 10–15 раз [1090].

Для преступности периода Октябрьской революции, иностранной интервенции и гражданской войны характерны такие черты: а) высокий уровень преступности, б) преобладание в ее структуре особо тяжких преступлений, в) политический, контрреволюционный характер большинства тяжких преступлений, г) значительный удельный вес профессиональной и рецидивной преступности, д) общий рост преступности.

С переходом к новой экономической политике и в период восстановления народного хозяйства (1921–1925 гг.) состояние, структура и динамика преступности изменяются в соответствии с серьезными социально-экономическими преобразованиями этого периода. Контрреволюционная преступность от белогвардейско-кулацких мятежей и восстаний, направленных на захват власти, переходит к экономической контрреволюции – вредительству, диверсии, саботажу, крупным хищениям социалистической собственности, подрыву торговли и государственного аппарата. Бандитизм и массовые беспорядки постепенно уступают место иным опасным преступлениям против порядка управления также в основном экономического характера, например, контрабанде [1091], фальшивомонетничеству.

Хищение, спекуляция, взятка – весьма распространенные преступления. В 1921–1922 гг. не было ни одной частной конторы, которая не участвовала бы в хищениях, не скупала бы краденого, не спекулировала бы государственным имуществом. Высокий уровень растрат был в кооперации. На 1 августа 1925 г. только по 52 губерниям РСФСР привлечено за растраты 13 403 работников кооперации [1092].

В 1923 г. в СССР было осуждено 575 761 чел., в 1924 – 1 021 032. Из них за государственные преступления – 2071, за преступления против порядка управления – 739 884, за преступления против личности – 91 078, за государственные преступления–145 518, за служебные преступления – 32 336, за воинские преступления – 10 145 [1093].

Из общеуголовных преступлений наибольшее распространение имели имущественные преступления и преступления против личности. Причем, в отличие от предыдущего периода, в структуре преступлений против личности стали преобладать мелкие посягательства на личность, дела частного обвинения – побои, клевета, оскорбления.

Наибольший удельный вес среди всех преступлений в тот период имели хулиганство, относимое УК РСФСР 1922 г. к преступлениям против личности, и (до 1925 г., пока впервые совершенное самогоноварение не стало признаваться административным проступком) самогоноварение.

Судимость за преступления несовершеннолетних составляла 6,6 % к общему числу осужденных за все преступления. Чаще всего несовершеннолетние совершали кражи. Основной контингент несовершеннолетних воров составляли беспризорные, оставшиеся без родителей во время мировой или гражданской войны.

В структуре преступности тяжкие и менее тяжкие преступления поменялись местами: стали преобладать менее тяжкие и даже малозначительные преступления. Так, в преступлениях против порядка управления 10 % приходилось на осужденных за лесопорубки, 12 % за налоговые преступления, 10 % за сопротивление и оскорбление представителей власти. Таким образом, более ⅓ преступлений против порядка управления составляли малозначительные преступления. В преступлениях против личности более 50 % уголовных дел приходится на дела частного обвинения [1094].

Вместе с тем уровень преступности все еще оставался высоким. В 1924 г. в народные и губернские суды Союза поступило 2 519 400 уголовных дел. Из них в народные и губернские суды РСФСР – 2 129 819 [1095]. Но уже в 1925 г. число их сократилось до 1 379 876 дел [1096].

Динамика преступности в 1922–1926 гг. характеризуется общим снижением числа преступлений. Количество осужденных за этот период сократилось более чем втрое [1097]. Однако снижение преступности не было равномерным и плавным по всем категориям преступлений. Так, в имущественных преступлениях, ¾ которых составляли кражи, вследствие стабилизации экономического положения страны происходит значительное, до 30 % сокращение. К 1926 г. удельный вес хозяйственных преступлений уменьшился в 6 раз, что, однако, в немалой степени объяснялось указанным ранее изменением законодательной конструкции состава самогоноварения, реальному сокращению которого способствовала свободная, начиная с 1925 г., продажа водки и вина повышенной крепости. Рост почти в 7 раз судимости за хулиганство объясняется во многом начавшейся в 1925–1926 гг. ударной кампанией по борьбе с хулиганством, развернувшейся по всей стране. Сказалось также весьма нечеткое понимание теорией и практикой состава хулиганства [1098].