Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Анализу хулиганства и его причин уделила специальное внимание XV партконференция (1926 г.) [1099].

В период борьбы за социалистическую индустриализацию и подготовку сплошной коллективизации (1926–1929 гг.) государство диктатуры пролетариата переходит в экономической сфере к созданию условий построения социалистического базиса, в политической – к подготовке полной ликвидации последнего эксплуататорского класса – кулачества.

Столь серьезные политико-экономические изменения в государстве не могли не повлиять и на преступность. Прежде всего преступность показала определенную тенденцию к снижению как в целом, так и по конкретным видам преступлений. В 1927–1929 гг. число возбужденных следствием дел сократилось на 15,5 % [1100]. Отдельные колебания в динамике преступности объяснялись не реальным ростом преступных проявлений, а рядом таких обстоятельств, как амнистия 1927 г., в результате которой были освобождены из заключения некоторые не исправившиеся преступники, более интенсивная борьба с преступностью, улучшение работы следствия и дознания, повышение активности общественности в борьбе с преступлениями, возросшая частота обращений населения в суды по мелким преступлениям (дела частного обвинения стали достигать ⅔ всех дел о преступлениях против личности).

За 1928 г. в народные суды Российской Федерации поступило 1 623 432 уголовных дела. По ним было осуждено 955 629 лиц. Таким образом, на 100 000 населения приходилось 1607 уголовных дел и 952 осужденных.

Структура преступности с точки зрения соотношения тяжких и менее тяжких преступлений в РСФСР представлялась в следующем виде: число осужденных за особо опасные преступления – 5,6 % (5101 человек), за опасные преступления – 24,3 % (223 355 человек), за мелкие преступления – 70,1 % (690 793 человека) [1101].

Удельный вес осужденных за контрреволюционные преступления был невелик. В 1928 г. за контрреволюционную преступность было осуждено 1027 человек, или 0,12 % к общей массе осужденных. Среди них первое место занимали контрреволюционная агитация и пропаганда – 62,1 %, второе и третье место – террористические акты – 17,6 % и вредительство – 8,9 %.

В связи с проведением политики ликвидации кулачества как класса частнокапиталистические элементы города и деревни стали переходить к крайним формам классового сопротивления – террористическим актам. В 1928 г. число осужденных за террористические акты из числа всех контрреволюционных преступлений составило 29,9 %, в 1929 – 52,4 %, в 1930 – 35 %, в 1931 г. – 22,5 %. По данным Верховного Суда РСФСР за 1928 г. в числе всех участников террористических актов выступали 95 % кулаков и 5 % середняков [1102].

Из других видов преступлений наибольшее распространение имели преступления против порядка управления, куда УК РСФСР 1926 г. отнес хулиганство и самогоноварение, затем преступления против личности, где основную массу (70 %) составляли оскорбление, клевета и побои [1103]. Третье место занимали имущественные преступления – 22 % к общей массе осужденных. Из них 58,98 % падало на простую кражу. Наиболее опасный контингент преступников после классовых врагов, подрывавших «тихой сапой» и открытым террором политические и экономические основы Советского государства, составляла деклассированная нетрудовая прослойка, из которой формировалась профессиональная и рецидивная преступность [1104].

Все еще немалый процент преступников приходился на безработных. Так, в числе воров более 12 % приходилось на безработных. За 1926 г. число безработных, осужденных в городах, составило 27 656 человек. [1105]

В период наступления социализма по всему фронту и создания колхозного строя (1929–1932 гг.), завершения социалистической реконструкции народного хозяйства и победы социализма в СССР (1933–1937 гг.) в стране происходят кардинальные политические и социально-экономические преобразования. Ими завершается в основном первый этап развития советского общества – переход от капитализма к социализму. Значительный рост уголовных дел в этот период о хищениях социалистической собственности, должностных и хозяйственных преступлениях – прямой показатель наступательной политики Советского государства на всех фронтах. В эти годы издается целая серия уголовных законов, направленных на охрану социалистического хозяйства и социалистической собственности (например, Закон от 7 августа 1932 г., постановление ЦИК и СНК СССР от 22 августа 1932 г. «О борьбе со спекуляцией» и многие другие).

В структуре и динамике преступности рассматриваемого периода обращает на себя внимание резкое возрастание удельного веса дел о должностных преступлениях и посягательствах на социалистическую собственность. Во многом это объяснялось весьма значительным усилением борьбы с посягательствами на социалистическую собственность и народное хозяйство, заметным ростом самого государственного аппарата, а также серьезными перегибами в репрессивной политике в связи с ошибочной установкой об усилении классовой борьбы по мере движения советского общества к социализму. Так, в одной только Московской области в 1933 г. было осуждено за должностные преступления 8847 рядовых колхозников [1106]. В стране были районы, где от ¼ до ½ председателей колхозов и сельсоветов осуждались за должностные преступления, главным образом за халатность, где в большинстве случаев следовало обходиться мерами дисциплинарного порядка.

Абсолютный и относительный рост судимости за имущественные преступления в 1932–1934 гг. произошел за счет осужденных за хищения общественного имущества. При этом от 50 до 60 % составляли осужденные за незначительные хищения.

Обращает на себя внимание стойкое и значительное сокращение судимости за преступления против личности. Общее число осужденных за эти преступления в 1934 г. было в 3 раза меньше, чем в 1929 г. При этом за убийство судимость упала на ⅕, за половые преступления в 4 раза. Помимо реального падения преступных посягательств на личность снижение удельного веса преступлений этого рода с 26 % в 1925–1928 гг. до 3 % в 1932 г. объясняется передачей большинства дел частного обвинения в товарищеские суды, которые в 1930 г. стали создаваться при жилищно-эксплуатационных конторах.

Хулиганство и самогоноварение оставались и в 30-х годах наиболее распространенными категориями преступлений. Поэтому первое место в таблице преступности по-прежнему занимали преступления против порядка управления. Так, только в РСФСР, не учиты вая автономных республик, в первом полугодии 1964 г. за хулиганство было осуждено 46 226 человек [1107].

Удельный вес судимости несовершеннолетних в 30-х годах, как и прежде, составлял 6–7 %.

Таким образом, если характеризовать преступность периода перехода от капитализма к социализму в Советском государстве, то ее основными чертами будут следующие: 1) преступность – необходимое для этого периода массовое социальное явление во всех ее формах – носила характер классовой борьбы эксплуататорских классов с рабоче-крестьянской властью; 2) преступность отличалась довольно высоким уровнем; 3) в структуре преступности все более начинают преобладать менее тяжкие преступления; 4) динамика преступности с середины 20-х годов характеризуется общим неуклонным снижением при одновременном, иногда резком колебании кривой преступности ввиду частого изменения законодательства и элементов кампанейщины в борьбе с преступностью; 5) сохранился высокий удельный вес профессиональной и рецидивной преступности, доставшейся в наследство от царской России, основной контингент которой составляли деклассированные элементы и безработные; 6) были распространены организованные формы преступности в виде банд и шаек, особенно в период гражданской войны и восстановления народного хозяйства с последующим постепенным сокращением этого вида опасной преступности; 7) судимость несовершеннолетних вначале за счет беспризорных детей высокая, а затем, с экономическим и политическим упрочением Советской власти, сравнительно небольшая (6 % судимости).